Паутина Фрейда (СИ) - Еленина Юлия (читаемые книги читать TXT) 📗
— Два в одном.
— Буду дома через полчаса.
Я заверила, что буду примерно одновременно с ним, и отключила телефон. Сегодня я больше никого не хочу слышать и видеть. Я устала. Эмоциональный всплеск сменился полной апатией. Перегрузка. Системная ошибка. Сегодня чистим жесткий диск, а завтра начинаем работать с новыми силами.
Недалеко от дома Калинина я зашла в магазин, раскошелилась на дорогущий коньяк, минуя другие отделы. Должно же быть у него что-то в холодильнике, хотя вряд ли мне кусок в горло полезет.
Свет в окнах не горел, да и машины не было видно. Я устроилась на скамейке возле подъезда и открыла бутылку. Крепкий алкоголь обжег горло, но я почти не поморщилась. Успела осушить где-то четверть, когда во дворе показалась машина Калинина. Он вышел на улицу и щелкнул брелоком сигнализации. Как всегда, с иголочки. Как будто только что из дома вышел, а не с работы вернулся. Я снова приложилась к бутылке, услышав:
— И по какому поводу праздник?
— Привет, — ответила я. — Как дела?
— Идем, горе мое, — вздохнул Андрей, достав ключи.
В лифте он забрал у меня бутылку и, вынув пробку, сделал два больших глотка. Образ таял на глазах, превращая Калинина в простого человека. А когда он повернулся ко мне и подмигнул, то я поняла — вечер будет интересным.
В квартире я сразу прошла на кухню, открыла холодильник и, пока Андрей переодевался, соорудила закуску из найденных продуктов. Калинин наблюдал за мной, привалившись к косяку, а потом выдал:
— Зря я тебя Вадиму отдал. Надо было самому жениться.
— Очень смешно. Бокалы доставай.
Мы оба понимали, что это было не всерьез. Какое-то подобие комплимента. Андрей достал бокалы, разлил коньяк и, с легким звоном соприкоснув хрусталь, сказал:
— За тебя, Дина.
Я отсалютовала и ответила:
— И за тебя.
Андрей почти залпом осушил бокал и, пока я еще пила, спросил:
— Давно ты трахаешься с Ратомским?
Я подавилась. Алкоголь чуть не полился через нос. Хотела возмутиться, но наткнулась на внимательный взгляд напротив. Слова вместе с коньяком застряли в горле. И откуда, спрашивается?..
Глава 5. Дина
— Андрей Григорьевич, ты сейчас шутишь? — выдавила я, отойдя от шока после его вопроса.
— Дина, Дина… Я же не идиот. Несколько часов назад мне звонил Ратомский с вопросом, спишь ли ты со мной. Причем у меня даже сложилось впечатление, что он ревнует, так что рассказывай.
Может, Калинин и не самый лучший психотерапевт в этой ситуации, ведь его личная жизнь тоже касается этой истории, но я не теряю надежды, что рассказать что-нибудь интересное он может.
Я подставила бокал, куда Андрей плеснул еще коньяка, и начала говорить. Те детали, что я не хотела доносить, старалась максимально опускать, чтобы рассказ выглядел гладким. А то с этого гения станется — легко раскусит.
Кольцо Алисы — без упоминания о гравировке. Отношение Ратомского — без упоминания о желаниях, в которых тот сам себе боится признаться. Сегодняшний белый флаг — без упоминания о том, что это лишь фикция.
Пока я говорила, брови Андрея ползли вверх. И он все чаще прикладывался к бокалу.
— Дина, ты играешь с огнем.
А то я сама не знаю! Тоже мне тайна мадридского двора.
— Я могла бы понять больше, если бы ты помог мне.
Калинин покачал головой. Так и думала — карты он не раскроет.
— Что ты от меня хочешь? — спросил он, достав вторую бутылку из своих запасов. — Я консультировал Ратомского, когда он вернулся из армии, как уже и говорил тебе, по просьбе Алисы. Но, конечно, тайну отношений с клиентом я тебе не открою. Могу лишь сказать, что такие места меняют людей…
— Я читала, — перебила Андрея. — Правда, не все, но общая информация есть.
— Читала? — рассмеялся Калинин. — Дина Анатольевна, да вы забыли все, чему я вас учил. Что толку от рапортов и букв, написанных там? Ты можешь прочитать о нем все, что найдешь, но так его и не узнаешь. А я общался с ним. Не читал сухой текст, написанный военными, а видел его эмоции, понимал его проблемы. Дина, он пережил такое, что делает людей психологическими инвалидами. Он умен, жесток, умеет думать и выживать. Ты сделаешь шаг — он его проанализирует и сделает два ответных. Так что забудь о своей мести.
В принципе, я предполагала то же, но из уст человека, который покопался в мозгах Ратомского, это звучало действительно зловеще. Да, я знаю о его прошлом из бумаг. Но надеялась скоро узнать из первоисточника.
— Расскажи мне об Алисе, — попросила я, надеясь, что Калинин готов не просто отделаться общими фразами, как это было в прошлый раз.
Андрей вздохнул так, что я почувствовала себя сволочью, которая трясет грязное белье. Ничего, переживет. Информация важнее всего.
— Ну что тебе рассказать? Наши отношения уместятся в одно предложение, которое я уже озвучил. Встретились, прониклись, трахались. Все, Дина!
— Какая она была? Ты все-таки знал ее хорошо. И даже в последнее время вы виделись.
— Дина, ты жрешь мой мозг чайной ложкой. Я просто не понимаю, что именно ты хочешь услышать? Ладно… — согласился в итоге. — Тогда, двадцать лет назад, она была похожа на тебя. И не морщись от сравнения. Действительно так и было. Алиса была страстной натурой, ни минуты на месте не сидела. Глаза горят, в них не просто огонь — пламя, — Андрей откинулся на стуле, сцепив руки за головой, и улыбнулся.
Причем эта улыбка, которую я никогда не видела на этом непроницаемом лице, даже вызвала какой-то укол ревности. И я выпалила:
— Да ты же действительно любил ее!
Калинин посмотрел на меня с удивлением и ответил:
— Конечно, я любил ее. Насколько мог. Ты же знаешь, Дина, как люди любят. Кто-то поет серенады под окном или режет вены, а кто-то просто подает пальто и обнимает за плечи. У нас были хорошие отношения, теплые. Без лишнего драматизма, без шекспировских страстей. Но так и надо. Как у вас с Вадимом.
— Давай не переходить на нас, — попросила я.
— Не нравится? Ну и ладно. В общем, все было отлично, пока не случилась история с ее беременностью. У нее глаза потухли тогда, понимаешь? Честно, наверное, не появился у меня отцовский инстинкт. Я не видел этого ребенка, не чувствовал его так, как Алиса. Поэтому мне было жаль только ее. А она слишком сильно пострадала. Она мне говорила, что он уже шевелился, толкался, что она его уже любила, считала человеком. Даже имя выбрала, когда ультразвук показал пол. Но, увы, я не мог разделить ее горе. Я хотел, но не мог. А имитировать эмоции, ты же знаешь, не в моих правилах. И она поняла. Поняла, что мне все равно, а жалость распространяется только на нее. Я был с Алисой, пока она лежала в больнице, а потом вытащил ее из петли… Где-то через неделю после выписки. И понял — я устал. Она это заметила и не держала меня. Мы расстались.
— Ты бросил девушку с суицидальными мыслями и даже не переживал? — не поняла я.
— Дина, нет, конечно! — возмутился Калинин, когда я намекнула, что он бесчувственная сволочь. — Мы расстались, когда у меня не осталось сомнений в стабильности ее психоэмоционального состояния. Потом мы встретились, когда она привела ко мне Ратомского. Я, если честно, не понял их отношений. Интересный феномен. У нее снова загорелись глаза, как будто она получила долгожданного ребенка, а он относился к ней с нежностью, смотрел на Алису как на богиню, преданно и восхищенно. Во время наших встреч я не касался их взаимоотношений — это было бы неэтично с моей стороны. Ну, ты сама все понимаешь. Ему необходима была реабилитация в другом плане. Позже я слышал о нем часто, но больше от СМИ. Алиса ушла из института, и мы почти не виделись…
Я сделала глоток коньяка и ждала. Андрей пустился в воспоминания, а сбивать я не хотела этот настрой. Только прервал нас звонок в дверь. Я бы, наверное, разорвала человека, который стоит с той стороны, потому что Калинин быстро сбросил с себя воспоминания многолетней давности и спросил:
