С любовью, бывший (СИ) - Снатёнкова Алёна (книги без сокращений .TXT) 📗
Облом, чувак.
Не будет у тебя сегодня жесткого и грязного секса на берегу индийского океана. Лови минералку, пустой тазик и стереги мартышку от её пьяного дебоша.
17. Майя.
Наверно, идея напиться до вертолетиков мне пришла ещё в самолете. Уверена, что именно тогда. Скорее всего, в тот момент, когда я увидела, как глаза стюардессы ныряют в ширинку Мамаева. Меня ещё затошнило, но потом Глеб смял принесенный ему «белый флаг» в виде салфетки, и до меня все окончательно дошло. Если уж этот осеменитель отказывается от такого явного предложение на горяченькое, значит, дело дрянь. У меня. Только у моей персоны.
Мне сразу же захотелось выпить. Чего-то легкого. Просто чтобы утихомирить скачущие нервы. Но кто ж представить себе мог, что увидев на пляже бывшего в одних шортах, разглядев каждый кусочек чертовски идеального тела, я захочу опрокинуть в себя половину бара? Никто. Я и не заметила, как первый стаканчик оказался пустым. Затем второй. Третий. А потом уже и мысленный калькулятор выдал системную ошибку. Процессор слетел, показывая в глазах противно черный экран. И знаете, удары не помогают включить систему. Я два раза себя по башке стукнула, но ничего не изменилось. Пусто. Воспоминаний нет. А это дерьмово. Особенно когда просыпаешься в чужом месте абсолютно голая.
Аккуратно подняла голову с подушки и попыталась опустить ноги на пол. Получилось. Я это сделала, даже несмотря на головокружение, которое то и дело сбивало меня с верного пути. Так, стоять могу. Уже радует. Если принять во внимание, что пить я совсем не умею, и когда все-таки «приходится» это делать, то на следующее утро чувствую себя покойником, то сегодня я ещё бодрячок, получается. Но, праздновать сие событие не хочется, поэтому просто улыбаюсь, и тут же морщусь. Видимо, тело и организм несогласны со мной. Они отказываются искать повод для радости. Предатели.
Протягиваю руки и поднимаю с кровати тонкий плед, которым бережно была укрыта ночью. Как в сари заворачиваюсь в него и выхожу на балкон, где яркий свет бьет по глазам, заставляя прикрыть их ладонями, позабыв о балахоне, обмотанном вокруг тела. Тряпка падает, не испугавшись моего тихого крика. Складывается вокруг ног, но я продолжаю стоять и выть, не смея открыть глаза.
Как думаете, в какой момент я поняла, что на балконе нахожусь не одна?
Нас было трое. Я. Мамаев. И его идиотский характер.
А поняла я это, уже после того, как осталась голой. По кашлю. По гортанному кашлю Глеба, который неожиданно раздался возле уха.
Смешно, да?
Не вздумайте говорить «да».
Это совершенно несмешно.
У меня сердце в пятки ушло, а почка в сторону мозга путь начала прокладывать, боюсь даже представить, куда собралась деться селезёнка.
– Мартышка, ты решила и утром продолжить марафон использования моего тела?
Парень присел, подняв с пола мой временный халат. Протянул мне, но как только я захотела схватить его, он, недолго думая, перебрасывает ткань через свою спину, с силой захлопывая балконную дверь. И, кажется, отходить он не очень то и собирался. Стоит на пути, внаглую, разглядывая область пупка. Ну, вы поняли, куда именно пялился, этот извращенец.
***
– Мамаев, ты действительно думаешь, что я поверю в твой бред, будто между нами ночью что-то было, а я с пьяной головой забыла об этом?
Где-то снизу разносились голоса людей, говорящих на чужом языке, и только в этот момент я осознала, что стою почти на улице, светя всеми подарками природы. Благо, этаж у нас высокий, и хвала архитектору, который не додумался сделать лоджию стеклянной. Можно немного выдохнуть, ведь никто, кроме Мамаева, меня не видит.
Но рановато радоваться начала. У Глебушки взгляд такой был, словно я сочная котлетка, а он уже месяц на гречневой диете сидит. Еще немного, и без гарнира сожрет, кусочка не оставляя.
Гадство.
– Дотронься пальцем до кончика носа. – Требует он, стоя на своем месте, как повелитель всего человечества. Облокотился спиной об дверь и отдает приказы.
– Чего?
Что за бред?
– Мартышка, дотронься пальцем до кончика носа. – Уже строже повторяет он, и я недолго думая, выполняю поручение. Но, только для того, чтобы не торчать здесь еще фигову тучу лет.
Не знаю, зачем ему это нужно, но я с легкостью касаюсь указательным пальцем своего носа. Для наглядности делаю также и другой рукой. Видели, в американских фильмах такое часто показывают, когда патруль останавливает водителя, которого пьяным считают? Вот, у нас идентично все.
– Я молодец? В награду можешь отодвинуть свою задницу от двери, и дать мне пройти.
– Мы ещё недоговорили. Хотя сдвиг есть, теперь я знаю, что ты уже трезвая, а не как вчера в гавно убитая.
– Ну, давай. Включи мамочку и отчитай меня, как маленькую девочку.
Отворачиваю голову вбок, и вижу на плетеном кресле белую футболку. Конечно, она Мамаевская. Но какая к черту разница? Быстро хватаю её, боясь, что и ее отберут, натягиваю на тело. Теперь уж точно выдыхаю с облегчением.
– Мне это нахрен надо делать? Всегда считал, что капля градуса баб только красит. Но ты, мартышка, вчера выдула всю тонну, поэтому и доставала меня весь вечер.
– Я к тебе не приставала. Точно это знаю. И мы не спали вместе. Предупреждаю сразу, чтобы ты не мучил язык и фантазию, придумывая сюжет для порно фильма.
Почему я так в этом уверена? Да без понятия. Просто знаю и все. Мы не могли. Вернее, я сама не позволила бы себе такого. Даже несмотря на то, что во мне была тонна ненужной жидкости.
– Майя. – Мне сразу не понравился тон голоса, которым он произнес мои имя. – Я что похож на отмороженного, который будет долбить тело ничего ни понимающий идиотки? Либо ты еще в хлам, либо просто ебанутая.
***
Не успеваю даже переварить последнюю фразу, как Глеб открывает дверь и скрывается в комнате, оставляя меня одну.
Краем уха слышу, звонок своего телефона. Подрываюсь, ну, насколько могу себе позволить подрыв, и иду на звук, не совсем понимая, откуда он разносится. Нахожу смартфон под подушкой, и вижу на дисплее фотографию сестренки.
– Майка, наконец-то. Ты как? Легче стало?
Села на кровать, оглядывая помещение, но Мамаева так и не увидела.
– И тебе привет, систер. Отчего мне должно полегчать?
Не совсем я понимала ход её мыслей. Может, и правда того… Ну, как Глеб сказал… пьяная еще?
– Я тебе звонила ночью, и трубку Глеб взял. Сказал, что тебе после перелета стало плохо, и ты спать легла. Блин, не думала, что тебя акклиматизация коснется. Ты ведь не болеешь никогда.
