Разрушение (ЛП) - Рэйсс К. Д. (бесплатная регистрация книга .TXT) 📗
Но я была слишком разбита, чтобы возражать. Меня уложили на чистые белые простыни в комнате без окон. Я вздрогнула. Не знала, что мне может быть настолько холодно. Горели свечи.
Включили успокаивающую музыку, и прекрасный женский голос произнес:
— Добро пожаловать в мир разрушенных, — Дебби накрыла меня пуховым одеялом. — Ты всегда была милой. Но прямо сейчас ты самая красивая.
Она села рядом и погладила меня по волосам. Я чувствовала себя отчужденной, одинокой, плавающей в звездах, в милях над жизнью человеческой расы.
ГЛАВА 24
Фиона
До избиения паддлом в Лорел Каньон я не была разрушена. У меня болела задница, и меня это раздражало. Я ждала, пока появится Эллиот и закатит сцену. Затем мне придется действовать быстро, чтобы разрулить ее.
— Двадцать пять! — выдавила я сквозь стиснутые зубы с большим облегчением от того, что мы можем сделать что-то еще, кроме того, что я дойду до болевого порога.
Дикон отбросил паддл в сторону и толкнул меня вниз, из-за чего мое лицо впечаталось в скамейку.
— Помнишь, как я в последний раз разрушил тебя?
Из-за давления на челюсть ответить не получилось.
— Лишил тебя личности. — Он положил другую руку на проявившиеся ссадины на моей заднице, впившись пальцами в кожу. — Молния не бьет дважды в одно и то же место.
Он отступил назад, опустив обе руки на мою задницу и развел ягодицы. Я не предвидела, что он это сделает. Потому что он увидел все, и жестокость исчезла из его движений.
— Что за…
— Подожди, я...
— Кто сделал это с тобой? Ебаный доктор?
— Нет!
Он дернул вверх мои трусы. Злой. Нежный. Все сразу.
— Это, — он указал на мое тело, словно оно было полностью изувечено. — Я все видел. Это было не по согласию. Фиона, котенок, что случилось? Что он сделал с тобой, и почему ты его защищаешь?
Дикон всегда все держал под контролем, но в тот момент, когда он стоял надо мной, пока я поправляла штаны, от него исходили замешательство и боль, которых я никогда раньше не видела. Как будто земля ушла из-под ног. Если он не знал, что делать, то, должно быть, все мои замыслы ошибочны.
Прямо у меня на глазах замешательство превратилось в ярость, и я испугалась за своего друга, за свой план и своего Мастера.
— Оставь его в покое. — Я могла бы и дальше отрицать. Могла бы сказать ему, что это Уоррен, но я просчитала быстрее, чем когда-либо, и решила построить барьер вокруг Эллиота. — Это разверзнет ад на тебя, Дикон. Я люблю тебя, и я же тебя разрушу.
— Ты мне угрожаешь?
Снова замешательство. Узнав его во второй раз, я поняла, во что оно превратилось, в уверенную эмоцию.
И ничего не сказала. Я опустила руки по бокам, избитая паддлом задница требовала ухода, которого не будет. Желала позволить ему держать меня и позаботиться обо мне, хотела встать на колени перед ним, потому что после этого все будет хорошо. Мне не пришлось бы брать на себя ответственность. Все вышло бы само по себе в виде насилия.
Послышался стук в дверь и голос за ней. Виллем.
— У ворот какой-то парень.
Не успел он закончить предложение, как я уже промчалась мимо Дикона, открыла дверь и пробежала мимо Виллема и мимо Дебби, собирающей созревшие апельсины во дворе, и дальше, через парадную дверь к подъездной дорожке. Я пересекла ее огромными скачками босиком по острой гальке и открыла калитку.
Эллиот ждал в своей машине.
Я дернула ручку двери.
— Разблокируй!
Клик.
Я бросилась на пассажирское сидение.
— Увези меня отсюда.
— Что?..
— Езжай!
Он сдал назад по подъездной дорожке — из-под колес небольшой машины полетела галька — и взял курс на Малхоллэнд. Я повернулась всем корпусом, чтобы посмотреть, не преследует ли нас кто-нибудь.
— Ты в порядке? — спросил он.
— В порядке. — На данный момент побережье выглядело чистым.
— Что случилось?
— Дикон думает, что ты меня изнасиловал.
— Что? — Машина Эллиота вильнула в сторону обочины.
— Да поезжай!
Он снова выехал на дорогу. Я еще раз повернулась, выискивая на трассе черный «Рендж Ровер».
— Ты сказала ему, что я тебя изнасиловал?
— Конечно нет. Он увидел... — Я вжалась в свое сиденье.
— Что происходит?
— Просто езжай. Пожалуйста.
— Куда мы едем?
— Сам мне скажи.
— Хорошо, — ответил он, словно принять решение было скорее облегчением, чем бременем.
Он свернул влево, затем вправо, затем проехал ряд поворотов, количество которых я бы никогда не запомнила, и направился к бассейну реки. Мы не разговаривали. У меня было слишком много того, с чего нужно было начать, чем закончить, что ему сказать и что скрыть.
ГЛАВА 25
Фиона
Эллиот остановился возле указателя на Уилшир, выровнял руль и переключил рычаг на режим парковки. Постучал пальцами по рычагу и сказал:
— Ты ерзаешь.
— Меня двадцать пять раз ударили паддлом.
Он посмотрел на меня.
— Тебя это возбуждает, — сказала я, и это не было вопросом.
— Мой член — последнее, о чем я думаю.
— Но он отреагировал.
Эллиот покинул машину, не сказав ни слова, и подошел к моей стороне. Открыл дверь. После того, как я вышла, закрыл ее и повел меня в небольшую кофейню.
Он прошептал, когда я проходила рядом:
— Все, что касается тебя, заставляет мое тело реагировать.
Я улыбнулась ему.
— Мне органический кофе. Без сахара.
Я села за один из столиков из тикового дерева с лакированной поверхностью, над которым с потолка свисали ведерки из хозяйственного магазина. Деревья бонсай стояли в центре каждого столика и вдоль бара, а корейские баллады о любви распевались достаточно громко, чтобы в них затерялись наши слова.
Эллиот поставил передо мной чашку и сел. Я вмешала витки пенки с рисунком, похожим на мрамор поверх черной жидкости.
— Спасибо, — поблагодарила я.
— Ты хочешь рассказать мне об Уоррене?
Я кивнула, прикусив верхнюю губу. Глаза наполнились слезами. Я не рассказывала об этом ни единой душе, поняв, что в ином случае все стало бы реальностью. Я не смотрела на Эллиота. Мои слова были обращены к закручивающемуся кусочку пенки в моем эспрессо.
— У ручья. Он причинил такую боль, что два дня спустя Дикон увидел ее последствия. Я сказала «нет». Сказала «смажь меня» чем-нибудь… понимаешь? Просто... было очень больно сидеть. Приходилось, потому что никто не поверил бы в изнасилование. Но это было больно. То, как он называл меня шлюхой, которой это нравилось. Потому что мне нравилось. Мне весьма часто нравилось именно так. Все было так плохо. Болело внутри. В душе. Я чувствовала, что меня разрывают. И он просто... было похоже, словно ему просто захотелось анала, а я оказалась там. Не скажу, что ему понравилось, что мне было больно. Ему просто было все равно. Я была невидимкой. Я умерла. Чувствовала себя мертвой.
Эллиот положил руки мне на предплечья и сжал их. Он не сказал ни слова.
Бремя было слишком велико. Плоская серая масса печали снова поглотила меня. Я должна была сломаться в тот день за забором. Должна была уйти в подпространство, подготовиться к выходу из больницы и выйти блестящей сильной новой женщиной. Но я сдержалась, и в этом кафе в корейском райончике я разваливалась, выпуская весь мусор и гниющие токсины, которые носила в себе. Мое унижение и боль пролились на старый асфальт к остальному мусору, который никто не убирал.
Но это еще не все. Может, клапан в ковше моей печали ослаб. Может, давление было достаточно слабым, чтобы заставить меня держать голову прямо.
Я немного отстранилась.
— Ты должна знать, что это не твоя вина, — сказал Эллиот.
Я кивнула, но не поверила ему. Часть меня всегда задавалась вопросом, как сильно моя история сыграла в решении Уоррена и сколько мне стоило ожидать от парня, который продавал амфетамины больной анорексией девушке. Я всегда говорила, что я умнее этого. У меня сноровка лучше, чем у девушек, проснувшихся на пляже без трусиков и с кровью под ногтями. Я грубее, чем те, кому пришлось делать аборт от незнакомых парней.
