Секрет (СИ) - Субботина Айя (прочитать книгу .TXT) 📗
— «Парень, который лижет – офигенен, так ему и передай!», - читаю вслух.
— Ты офигенен, - делает «глазки» Таня, и восторженно чмокает меня в щеку.
Странно, но меня вообще не волнует вопрос инкогнито. Даже мысли не возникает, что Туман может разболтать кто именно ее «парень», поэтому никаких глупых уточнений с моей стороны. Просто отмечаю, что малышка только что похвасталась целой куче своих подружек, что у нее случилась обычна в общем-то вещь. Хотя, стоп.
Забираю у нее телефон, убираю на свою сторону дивана и уточняю:
— Малышка, ты вообще с мужчинами никак и никогда?
— Неа, - без заминки признается она и явно гордится этим. – Я – твой чистый листик, Мистер Фантастика.
— Я тебя с радостью испорчу, Чистый Листик.
А про себя добавляю, что в слово «испорчу» я вкладываю много, очень много горячих дней и ночей.
Глава семнадцатая: Антон
Несмотря на усталость, передумываю вызывать Тане такси и сам отвожу ее домой.
Возможно потому, что наш час закончился слишком быстро и мне хочется растянуть наше с ней время. Ну и, конечно, потому что не хочу доверять ее таксисту в почти десять вечера.
По дороге домой она нарочно зачитывает вслух самый «вкусные» цитаты из своего девичьего чата и некоторые цитаты даже меня, взрослого прожженного циника, заставляют поперхнуться сигаретным дымом.
— Знал бы, что студентки такие пошлячки, мои университетские годы прошли бы веселее, – после очередной «шуточки» бормочу я, и Таня тянется, чтобы укусить меня за ухо.
— Что я говорил о том, что меня нельзя отвлекать за рулем?
Она вздыхает и прилежно возвращается на место.
— Ты сходила в кино?
— Нет, мне и фильм-то не особо интересен. – Косится на меня с немного смущенной улыбкой. – Я просто хотела сходить в кино с тобой, а на выбор был мультфильм, мелодрама и блокбастер о будущем. Выбрала беспроигрышный вариант.
Не буду говорить ей, что я не люблю блокбастеры, и последний раз был в кино чертову кучу лет назад.
Оставляю машину у соседнего дома и провожаю Таню до подъезда. Конспираторы хреновы: вот так запросто нас могут поймать ее родители или соседи, и вряд ли я смогу придумать для Туманова убедительную отговорку, откуда бы я мог привезти его дочь почти в одиннадцать ночи.
— Зайдешь в дом – напишешь мне.
— Слушаю и повинуюсь, - отвечает малышка.
Вижу, что ей стоит усилий выдерживать между нами дистанцию, но она помнит правила и ведет себя просто безупречно. Знал бы, что все так будет, загреб бы ее себе еще первого января.
— Потом выйдешь из своего болтливого чата и сделаешь важную вещь: напишешь мне свое расписание занятий и тренировок.
Был уверен, что нам хватит времени на выходных, но на всякий случай лучше быть в курсе, когда и где я смогу ее забрать.
Таня заходит в подъезд, я иду к дереву, которое подпирал плечом еще в свой прошлый приезд, и жду. Сообщение «Зашла, все хорошо» прилетает через минуту.
А когда я уже выруливаю на дорогу, присылает еще одно:
ТУМАН: Тыофигененофигененофигененофигенен…
Ухмыляюсь, кажется, чертовски довольной рожей, и пишу в ответ:
Я: У тебя в телефоне пробел сломался. Хватит болтать с подружками, я жду расписание.
Дома только через час, а вставать в шесть тридцать. Выхожу из лифта – и стопорюсь, потому что на площадке, прямо на ступеньках, сидит Славская. Судя по завесе дыма, она пришла примерно тогда же, когда ушел я. А судя по потекам туши под глазами и смазанной помаде, у нее случился какой-то большой жизненный пиздец, потому что я впервые вижу ее в таком виде.
Я зверски хочу спать, у меня нет ни времени, ни сил ни, честно говоря, желания выслушивать о тяжелой женской судьбе, но, видимо, придется. Хотя бы из уважения к нашим прошлым отношениям и как дань традиции, что со всеми своими женщинами я расстаюсь на позитивной ноте и в результате совершенно не переживаю, что кто-то напишет гвоздем на моей машине: «Кобелина», «Драный гандон» или что-то в таком духе.
— Что случилось, Славская?
Она молча протягивает правую руку. Понятия не имею, какого размера был тот камень, но теперь и не узнаю, потому что его нет.
— Помиритесь, - бросаю коротко. – Он же вроде тот самый мужик?
Кажется, она именно так его и называла, но точно не уверен.
— Клейман, я застала его в постели, трахающего студентку. Знаешь, такую, которая выглядит как кукла Маша: косички, банты размером с мяч, силиконовые сиськи такого же размера. – Она бросает сигарету себе под ноги, давит так, будто это – не окурок, а мошонка неверного мужика. – Я пришла к тебе.
— Я вижу, но все еще пытаюсь понять зачем. Уже поздно. Ты знаешь, в котором часу я встаю. А подушка для «поплакаться» из меня плохая. Хотя, это ты тоже знаешь.
— Не будь занудой, Клейман, - злится она.
— Я и есть зануда. Езжай домой, Славская. Помиритесь.
— Вот так у вас все просто, у мужчин! – Славская всплескивает руками, будто это я – ее благоверный, и это меня она застала с членом в студентке с бантами.
Почти силой выпроваживаю из головы мысли о другой студентке, потому что ей в этом разговоре точно не место.
— Я к нему не вернусь. Я вернулась к тебе. Потому что, знаешь, оказывается, твоя жизненная схема отлично работает. Не влюбляться, встречаться для удовольствия, ездить вместе на отдых, заниматься сексом без мыслей о семье и детях, приходить и уходить красивой и иметь в постели красивого мужика. Идеально.
— Пользуйся и не благодари. Только ты забыла главное правило: разошлись – значит, разошлись.
Она смотрит так, будто измена ее без пяти минут мужа – это вообще фигня, а вот мои слова – трагедия в полный рост.
— На улице полночь, Клейман, я приехала на такси. Я. Приехала. К тебе.
— Похоже, что я не понял с первого раза?
— Да ну брось валять дурака.
— Я уже не свободен, Славская.
— Ты шутишь?
Молчу и даю ей время переварить эту мысль, достаю телефон, чтобы вызвать такси.
И Славская с рыданиями бросается мне на шею.
*******
Мысленно считаю до десяти, одновременно прислушиваясь к ее рыданиям. Кажется, не притворяется.
— Я думала, что все будет… - Славская всхлипывает, пытается прижаться сильнее, но я спокойно и жестко отодвигаю ее. – Ты не понимаешь, да? Тебя никогда вот так…? Прости, забыла, что ты тот самый Клейман.
— Тот самый? – Говорит так, будто мы разговариваем второй раз в жизни.
— У которого нет сердца.
— Раньше тебя интересовало то, что гораздо ниже, - жестко усмехаюсь я. Если она решила в отместку за измену бывшего сделать из меня мальчика для битья, то не выйдет.
Пока Славская подбирает достойный ответ, я вызываю такси и под локоть завожу ее в лифт. В кабинке она нервно вырывает руку, оценивает меня ядовитым взглядом, как будто между нами неоплаченный долг размером с солидный банковский счет. Почему нельзя было остаться и иметь мозги своему мужику? Причем тут вообще я?
Я провожаю ее до самого ограждения. Здесь хоть и закрытая территория, но я не оставлю женщину, пока не удостоверюсь, что в полной безопасности передал ее на руки кому-то другому. Даже если этот другой – таксист.
И тут же вспоминаю, что туман я так и не рискнул передать таксисту.
— Что с лицом, Клейман? – Славская закуривает, и тонкая сигарета в ее пальцах «рисует» в воздухе восьмерки.
Оставляю ее реплику без внимания. Где это чертово такси? Голова сейчас треснет от недосыпа и внеплановой женской истерики.
— Я была уверена, что вытащила золотой билет, - откровенничает Славская.
Что-то подобное она говорила о своем избраннике в тот день, когда сказала, что теперь у нее будет постоянный мужчина «с перспективой» и наши встречи ее больше не устраивают. Я пожал плечами, пожелал счастья и вычеркнул из своей личной жизни. Потому что именно так и строятся все мои отношения с женщинами: мы вместе, пока это удобно нам обоим, но расходимся без скандалов, когда это «удобно» теряет свою актуальность хотя бы для одного. Несколько раз уходил я: понимал, что отношения себя исчерпали, и что секс, ради которого все и затевалось, превратился в рутину. Несколько раз «уходили» меня, в основном потому что я наглухо закрыт для брака, детишек и не готов превращать свое холостяцкое жилище в семейное гнездо. После того, как три года назад в жизни моего брата появилась дочь – Андрей, ее, фактически, выкупил у горе-мамаши и всем на удивление превратился из бабника в примерного отца – мне хватает «детскости» вокруг, чтобы понять – я точно не буду обзаводиться потомством в ближайшем будущем.
