Мандаринка на Новый Год (СИ) - Волкова Дарья (прочитать книгу .TXT) 📗
— А… шарлотка… Шарлотка — это хорошо. Особенно в исполнении твоего отца. Ну, поехали. Если ты не стесняешься.
— Чего мне стесняться?!
— Ну… меня. Тебе же придется объяснять, где мы были. И почему я с тобой. А я же…
— Коля… — она смотрит на него с изумлением. И еще что-то там прячется под изумлением — от его искреннего тона и немного расстроенного вида. — Ты дурак. Вот дурак, честное слово!
— Угу. Ты уже говорила.
— Поехали! Я проголодалась.
— Я тоже. Ты же не дала мне попкорн купить.
— Николай! Вот это сюрприз! Редкий ты у нас гость, — Любин отец с искренним удовольствием протягивает Нику руку. А тому как-то вдруг становится немного неловко отвечать на рукопожатие.
— Добрый вечер, Стас Саныч.
— Какими судьбами?
— Мы в кино были, — отвечает за Ника Люба. — Теперь пришли шарлотку дегустировать. Ты приготовил, как обещал, пап?
— Конечно, — отвечает Соловьев-старший, обменявшись с супругой удивленными взглядами. — Мойте руки и проходите на кухню.
После чая с на самом деле вкусной шарлоткой они уединились в Любиной комнате. Там она устроилась на кровати, а Ник прошелся до окна, обернулся.
— Слушай, а ты помнишь… По-моему, это было лет в шестнадцать… Тебе тогда какого-то черта взбрело в голову пригласить меня на свой день рождения.
— На наш день рождения, — с усмешкой поправляет Люба. — Да, точно, помню. Одноклассница попросила.
— Да? А зачем?
— Понравился ты ей. Увидела у нас в альбоме на какой-то фотке и ныла — познакомь, познакомь… Не помнишь Марину?
— Помню, — улыбнулся он. — Так вот в чем дело было…
— Ну и что — было у вас что-нибудь потом?
— Неа, — он сел на кровать рядом. — Что-то я тогда застеснялся. Молодой был…
— Ты умеешь стесняться? Не верю! — рассмеялась Люба.
— Правильно делаешь. Сейчас не умею. А в шестнадцать умел.
— Эк тебя жизнь потрепала.
— Угу.
— Коля, только без глупостей!
— Каких это? — он невинно округлил глаза.
— Будто я не вижу, куда ты смотришь!
Он усмехнулся без капли смущения.
— А зачем там такой вырез, если смотреть нельзя? И потом — что, ты тут никакими глупостями не занималась, в этой комнате?
— А то ты не знаешь, что нет! — сказала и тут же покраснела. Чего-то ей пока не хватает, чтобы играть с Ником в одной лиге. Впрочем, он с ответом не торопился, будто тоже смутившись.
— Знаю, — ответил негромко. — Ну, просто можно же… ну, поцеловаться, пообжиматься, потискаться… Неужели не приводила сюда мальчишек?
— Нет, — ради разнообразия она решила гордо задрать нос. — А ты, что, водил к себе?
— А то!
— Ну и как? Что — и не застукали ни разу?
— Почему же, — Ник совершенно плутовски усмехнулся. — Палился пару раз. Один раз совсем по-крупному. После того случая и завязал с этим делом. Ну, массово, по крайней мере.
— Да ну?
— Угу. Это хорошо еще, что меня со спущенными штанами батя застукал, а не мать.
— Ну, просто герой-любовник, — рассмеялась Люба. А потом вдруг перестала смеяться под его пристальным взглядом. — Коля, только без глупостей, — повторила она, но без прежней убежденности.
— А я не могу без глупостей, — шепнул он ей. И в следующую секунду она уже оказалась верхом на его коленях.
Жадное соприкосновение истосковавшихся губ. Руки его мгновенно пробрались под ее трикотажную кофточку, он резко сдернул чашечки бюстгальтера вниз… Она не выдержала и застонала на сжимающее прикосновение его пальцев.
— Тихо! — приглушенно, но требовательно рыкнул он ей в губы. А потом и вовсе для надежности снова заткнул рот поцелуем.
Ей же было плевать на все. На то, что там за дверью родители, которые могут зайти в любой момент. На то, что это в принципе неприлично. Наверное, не стоило так затягивать с вступлением в нормальную половую жизнь. Потому что сейчас ей с непривычки просто сносит крышу. Но к этим выводам она пришла уже после, лежа вечером в постели. А в данный момент просто наслаждалась — тем, как он целовал ее, что делали его бесстыжие пальцы под ее одеждой… И пофигу на все!
Спустя какое-то время правая рука его опустилась вниз. С пуговицей он справился легко, застежка уже поддалась сложнее. А вот засунуть свою здоровенную лапищу в развал молнии на ее узких обтягивающих джинсах у него не получилось.
— Люба, привстань, — прохрипел он. Она послушно приподнялась, и его ладонь не без труда скользнула внутрь, сразу под трусики, и потом дальше, туда, где совсем влажно уже… Люба сдавленно охнула.
— Тише, тише… — он снова был вынужден применить заглушающий поцелуй. — Не шуми, малыш… Вот так… Вот так…
Она тяжело дышит в такт движениям его пальцев. Потом не может удержаться — начинает тихонько раскачиваться, подаваясь навстречу его ладони. Теперь уже его очередь стонать вперемежку с чем-то нецензурным. А ее очередь затыкать ему рот поцелуем. Это просто какое-то безумие, ненормальное, неконтролируемое, невозможное…
Где-то совсем рядом, за дверью, рассмеялся отец, что-то сказал маме, она ему ответила. Ник резко дернул руку из ее джинсов, и они отскочили друг от друга как два бильярдных шара после соударения — Люба к окну, Ник инстинктивно рванул к двери — припереть плечом, если что, дать ей время привести одежду в порядок. Чем Люба и занялась поспешно. И все равно, несмотря на быстро застегнутые джинсы, вид у нее такой, что сразу понятно, чем она только что занималась. Но в комнату, на их счастье, никто не зашел.
— Люб… — он шагнул к ней.
— Не подходи ко мне!
— Прости меня. Я дурак.
— Еще какой!
— Черт!.. — выдохнул он. Привычно попытался провести ладонью по волосам, а вместо этого вдруг недоуменно уставился на собственную руку. Пальцы влажно блестели, а на тыльной стороне ладони вспухла пара широких царапин.
— Коля, что это?!
— О молнию твою поцарапался.
Они какое-то время молча смотрели друг другу в глаза. Потом первая нервно усмехнулась она. Потом улыбнулся Ник. А потом они рассмеялись оба.
— Слушай, правда, извини меня. Я…
