Жиголо, или 100 мужчин для безупречной блондинки - Королева Маша (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .txt) 📗
– Разве это что-то изменило бы?
– Да. То есть нет… Не знаю. Вообще я целок не срываю.
– Что?
– Ничего, расслабься. Тебе есть восемнадцать?
– Ну да. Я же студентка, во ВГИКе учусь, я же тебе говорила.
– Ну да, – равнодушно припомнил он. – Но все равно пусть это будет нашим секретом.
– Хорошо, – удивленно согласилась Карина, тогда еще не понимавшая, что происходит. – Пусть.
Только гораздо позже, через несколько лет, она поняла, что Артем просто боялся лишней ответственности.
И вот теперь она стояла перед зеркалом в том самом черном платье, приталенном, треугольно вырезанном у ворота, не прикрывающем колени. Она удовлетворенно улыбнулась – не зря все же всю жизнь она жестоко ограничивала себя в таком естественном человеческом удовольствии, как нормальная еда. Не зря она стойко смаковала огуречные дольки да яблочные ломтики на самых щедрых фуршетах. Не зря запрещала себе приближаться к новогоднему столу, не зря уделяла ежедневно два часа изнурительным упражнениям. Многие ли пятидесятилетние дамы могут похвастаться тем, что спокойно влезают в платье, которые носили в студенческие годы?
А все же она изменилась. Что-то новое появилось в ее лице. Раньше красота ее была более спокойной. Карина была натуральной блондинкой, но не ярко выраженной, нордической, а солнечно-русой. Теперь стилисты красили ее светлее, мотивируя это тем, что блондинистость молодит. Она стала куда женственнее и ярче. Карине казалось, что лицо ее с годами стало тоньше. А после пластической операции она стала нравиться себе куда больше, чем в студенческие годы.
Конечно, от морщинок не денешься никуда. Но если, например, слегка приглушить свет и отойти от зеркала на несколько шагов…. В таком случае в зеркале отражается молодая красавица.
Зазвонил телефон. Зойка.
– Не сомневайся, платье сидит классно, – говорит.
– Какое платье?
– То, в котором ты сейчас стоишь, Кара. Черное платье. Оно не вышло из моды, и ты выглядишь в нем максимум на тридцать лет.
– Но откуда ты знаешь…
– Я тебя уже тридцать лет знаю, дуреха, – хохотнула Зойка. – Не сомневайся, к черту брючный костюм. Наденешь его, когда поведешь внуков в школу.
– Сплюнь, – рассердилась Карина. – Какие внуки! Мои дети еще сами дети.
– Хорошенькие дети. У Катьки сиськи больше, чем у меня. Ладно, неважно. Я просто хотела сказать, что ты приняла правильное решение. Насчет этого платья.
Вот как она все повернуть умудрилась. Как будто Карина и впрямь приняла это решение сама.
«А может быть, она права? Зойка моя лучшая подруга, не станет же она мне что-то советовать, заведомо зная, что я буду выглядеть как полная идиотка?.. Между прочим, не такое уж это платье и короткое. И совсем не вульгарное. У меня вообще никогда не было вульгарных вещей!.. Но если я предпочту именно его, тогда… Тогда мне надо прямо сейчас решить вопрос с обувью!»
Хэл Вайгель выглядел младше и проще своего фотографического изображения. На фотографии, которую Арсений обнаружил в Интернете, он был похож на профессионального атлета, а на самом деле Вайгель был невысок и чересчур худ – со спины его легко можно было принять за четырнадцатилетнего подростка. Наверное, он и сам это понимал, поэтому прилагал все усилия, чтобы выглядеть старше. Пространство между его миниатюрным невыразительным носом и розовой верхней губой украшала невнятная курчавая поросль, которую сам он пытался выдать за усы. Хэл был брюнетом, а его усы имели странновато-рыжий оттенок, поэтому создавалось полная иллюзия, что художник купил их в магазине «Все для Хэллоуина».
Арсений был выше человека, который его купил, на две головы.
– Меня зовут Арсений, – на дурном английском представился он, сверху вниз глядя на внимательно рассматривавшую его знаменитость.
– Проходите в мастерскую, – буркнул на не менее отвратительном английском Хэл. – Черт, в той конторе не предупреждали, что ты такой великан.
«Можешь встать на стремянку, когда будешь меня трахать, – беззлобно подумал Арсений, – я потерплю. Как говорится, all included!»
– Боюсь, остальные модели будут пониже тебя, – бормотал Хэл, что-то прикидывая.
«Остальные модели? В последнее время мне везет на групповушку!»
– Мне сказали, что у тебя нет родимых пятен и шрамов от аппендицита. Надеюсь, хоть в этом не обманули.
«О, да ты, оказывается, эстет!» – подумал Арсений, а вслух почтительно произнес:
– Нет.
– О'кей! Значит, ты можешь раздеться. Работы мне предстоит много.
Арсений пожал плечами и прошел в просторный зал, который Вайгель называл мастерской. «Хорошо живут знаменитые абстракционисты», – подумал он, рассматривая комнату. Она была светлой и чистой и совершенно не походила на мастерскую в прямом понимании этого слова – то есть на комнату, где происходит творческий процесс. Никаких потеков краски, никаких разбросанных тряпок и газет. Почти никакой мебели – только несколько выкрашенных в желто-фиолетовую зебру уродливых стульев. Стены были причудливо расписаны – одна из них была в розово-желто-синих разводах, другая в зелено-красно-коричневых. Через несколько минут от изобилия кричаще-ярких красок у Арсения разболелась голова.
Хэл и не подумал предложить ему принять с дороги душ или выпить кофе. Судя по всему, он был настроен на развлечение, главным элементом которого, к сожалению, был Арсений.
Как несправедливо устроен мир! Арсений, красивый, небедный, вполне образованный, вынужден плясать под дудку этого жалкого усатого коротышки-извращенца. Которого при желании он может надолго вырубить одним ударом кулака.
Арсений подумал обо всем этом и тут же вспомнил о пятистах долларах, которые были ему обещаны за день обслуживания Вайгеля. Мысленно обратиться к материальной стороне вопроса – это панацея. Если он задержится здесь на три дня, получит полторы штуки. На полторы штуки можно купить джинсы из последней коллекции «Дольче и Габбана». Арсений эти джинсы наденет – и сам черт ему не брат! В любой закрытый клуб вход свободен, на любою модную дискотеку, в уставе которой присутствует словосочетание «дресс-код».
– Раздевайся, посмотрим на твой колорит. Да, познакомься, это Питер, это Мишель и Хан.
Он сказал это, и стены ожили, зашевелились. У Арсения даже мурашки по телу пробежали и волосы стали дыбом на груди, прежде чем он сообразил, что все это время возле стен стояли люди, выкрашенные такими же красками. Люди сливались со стенами, и невооруженным глазом рассмотреть их было практически невозможно.
Но теперь они стояли в центре комнаты и приветливо смотрели на Арсения. Наверное, он был не первым человеком, шокированным этим трюком Вайгеля.
Питер и Мишель оказались темнокожими красавцами атлетического телосложения, Хан был, вероятно, блондином. По крайней мере, на его расписанном лице сияли ярко-голубые глаза. Его волосы были выкрашены зеленой краской.
– Ты понял, что от тебя требуется? – усмехнулся Хэл.
– Думаю, да.
– В таком случае раздевайся, не задерживай меня. Скоро придут первые гости, а ты еще не расписан… А вы, мальчики, можете передохнуть. Только краску не смажьте.
Арсений стянул через голову белоснежный свитер «DKNY» и беспомощно поискал глазами по сторонам. В мастерской не было стула, где он бы мог разместить свои вещи. Класть свитер на грязный пол не хотелось, в свое время он заплатил за него почти триста долларов.
– Живее, – хлопнул в ладоши Хэл. – Твои вещи заберет Ми.
К Арсению подскочила крошечная филиппинка, похожая на маленькую экзотическую птичку. Она приняла из его рук свитер, джинсы, носки и ботинки.
Оставшись совершенно обнаженным, Арсений почувствовал себя беспомощным. Вайгель беззастенчиво его рассматривал.
– Неплохо. – Хэл улыбнулся, продемонстрировав мелкие желтые зубки. – У тебя красивое тело. Будет хорошо смотреться у розовой стены.
Та же филиппинка, которая унесла куда-то вещи Арсения, приволокла в мастерскую огромную коробку с красками. Арсению показалось, что служанка панически боится Хэла. Она опасалась даже глаза на него поднять. Поставив коробку на пол, женщина кинулась прочь из комнаты, словно спешила на пожар. Между тем художник даже на нее не посмотрел. «Бьет он ее, что ли? – подумал Арсений. – С него станет!»
