Жена по завещанию (СИ) - Гур Анна (читать книги без регистрации txt, fb2) 📗
Игнат ведет машину агрессивно, подрезает другие автомобили.
Мы доезжаем до его огромного дома, паркуемся и я не жду своего будущего мужа.
Выхожу, хлопнув дверью, и иду в спальню.
Убегаю вообще-то. И от него, и от своих чувств и эмоций. Мне нужно время, чтобы прийти в себя, чтобы понять себя.
Стоит двери захлопнуться за моей спиной, как я делаю несколько шагов и буквально валюсь на кровать, начинаю плакать, рыдаю просто.
Истерика накрывает. Странно, что я столько времени вообще продержалась. Я чувствую себя безвольной пленницей. Лежу на кровати и не шевелюсь, смотрю в окно и наблюдаю за тем, как солнце садится.
Ко мне в комнату никто не приходит, никто не стучится, не тревожит меня, а я все в окно смотрю и смотрю, все жду, что сейчас проснусь и посмеюсь тому, что мне привиделось.
В какой-то момент слышу, как паркуется автомобиль.
Меня будто укачивает и уносит в сон.
Некая поверхностная дрема, сквозь которую мне кажется, что я слышу грохот битого стекла, а затем хлопок.
Силюсь распахнуть веки, но не получается, сон не отпускает. Сколько проходит времени, не знаю.
Щелчок двери воспринимается подобно раскату грома. Будто взрыв и я сразу же встаю, обращаю взгляд на мужчину, который проходит в мою спальню.
Без пиджака и галстука. Рукава сорочки закатаны и... волосы взъерошены.. В руках бокал с коричневой жидкостью.
Мне вдруг кажется, что Игнат пьян...
Я замираю и пячусь под прицельным и злым взглядом.
— Нам надо обсудить стратегию дальнейших действий, — совершенно спокойно заявляет мужчина и я на мгновение теряюсь.
— Что? - переспрашиваю.
— Поговорить, говорю, нужно мне с тобой и обговорить, как и что мы будем делать, как будем сосуществовать в ближайшие пять лет. То, что ты станешь моей женой — вопрос решенный, теперь надо понять, как быть со всем остальным.
Морщится, явно не нравится самому то, что приходится что-то со мной обсуждать. А во мне вдруг злорадство просыпается. Как-то чувствую, что Юсупову сейчас, возможно, гораздо хуже, чем мне. Ведь у него невеста.
И я. я сейчас радуюсь, наверное, тому; что нет и не было у меня мужчины, не было парня.
Ведь ситуация могла бы быть патовой, если бы я встречалась с кем-то или жила с парнем, такой, как Юсупов, подобно бульдозеру смел бы все со своего пути и принудил бы меня сделать так, как надо именно ему.
От этих мыслей у меня такая злоба поднимается на всю эту ситуацию и на мужчину, которого мне навязали силой.
Что я не выдерживаю и жалю Игната, выпуская собственную боль и обиду:
— Ты сейчас пришел просить у меня благословения на то, чтобы жить со своей невестой?
Сжимает челюсти так, что желваки на щеках ходуном ходить начинают, и в глазах предупреждение проскальзывает, прищуривается, а у меня тормоза срывает, потому что я понимаю, что не могу я быть здесь с этим мужчиной, стать его женой не могу, учитывая, что он другую, скорее всего, любит.
— Будем жить ближайшие пять лет большой и счастливой шведской семьей?!
Наступаю, подобно сумасшедшему, который чеку из гранаты вырывает и подкидывает ее в воздухе.
— Юлия. - выдает глухо, рычит буквально, а я делаю шаг в сторону Юсупова, ощущаю на себе его ярость, но и сама иду напролом.
Мне с ним пять лет жить. Иначе он со свету моих родных сживет, но быть половой тряпкой под ногами миллиардера и его фифы я не собираюсь.
Мне с ним пять лет жить. Иначе он со свету моих родных сживет, но быть половой тряпкой под ногами миллиардера и его фифы я не собираюсь.
— Ты пришел сюда. В мою спальню, чтобы обговорить правила. Я поняла. Тогда слушай и мои.
Рык выходит из груди Игната, а затем он меня пятерней за шею хватает и к стене припечатывает. Чувствую себя бабочкой, которую на иглу посадили, прошили насквозь. От страха слезы на глазах наворачиваются.
— Ты смеешь ставить ультиматумы мне?! — спрашивает с таким пылом и прижимается, а я дрожать начинаю.
Смотрю в красивое наглое лицо миллиардера, рассматриваю расширенные зрачки, острые скулы, об которых порезаться можно, и тяжелый подбородок, говорящий о сложном характере, и понимаю, что все равно отступать нельзя.
Нельзя сдаваться и позволить Игнату себя уничтожить, а ведь он уже это делает.
Ломает. Подчиняет.
И я чувствую себя куклой, марионеткой, которую привязали леской и дергают, а эта несчастная кукла сопротивляется, и чем сильнее она это делает, тем болезненнее впиваются в кожу струны, за которые тянет кукловод.
Сглатываю едкий ком и все равно смотрю в упор.
— Как и ты. Ведь пришел сюда отдавать приказы. Так вот, господин миллиардер, спешу заметить, что я человек и не смогу принять то, к чему ты хочешь меня подвести.
Глава 12
Игнат Юсупов.
— Сделка на этапе подписания. Морозить нельзя. Влетим на лямы неустойки, —выговариваю жестко и бросаю телефон.
Башка болит так, что кажется, виски скоро проломит. Поднимаюсь и иду к бару.
Наливаю себе щедро спиртного, хотя обычно предпочитаю быть трезвым, но тут. Без градуса не разобраться... со своими тараканами и мыслями.
Дорога от адвоката до особняка прошла как в тумане. Я позволил эмоциям выйти из-под контроля. Вспоминаю глаза Юли, которая жалась к двери, боясь, что и ей прилетит.
С каждой секундой все больше убеждаюсь, что эта девочка действительно не знала ни о завещании, ни о решении моего деда.
`Она вообще бежала от меня, как от черта, а я рассматривал ее задницу и длинные ноги, которыми она лестницы перебирала..и пытался понять, почему именно она.
Что такого в ней есть?
НУ, симпатичная. Учится хорошо. Обычная.
При близком общении сам вижу, что есть в этой малышке что-то цепляющее, но...
Этого, мать твою, слишком мало! Чтобы решить меня с ней связать на пять лет и заковать в кандалы.
Башка взрывается новой порцией боли. Сжимаю пальцы в кулак. Делаю обжигающий глоток.
Никак не могу принять факт того, что меня принуждают. Млять. Меня! Игната Юсупова прогибают и кто?!
Собственный дед! Человек, который всегда был авторитетом, которого ценил и любил.
а его уход воспринял так тяжело. потому что единственный близкий ушел. Единственный, кто дорог был. Кто остался после аварии, в которой я потерял всех.
Я переехал к деду. Он забрал меня к себе. Я еще в детстве был одиноким волчонком, жестким и резким, не подпускающим к себе. Когда получил травму, когда долго молчал, а потом заговорил.
Было сложно. Язык не слушался и часто я картавил, не выговаривал всех букв, но все психологи говорили о том, что для адаптации мне нужно идти в школу, общаться со сверстниками, переходить барьеры.
Дед согласился. Я пошел в закрытую элитную помойку. Где от гопоты многих учащихся отличала лишь брендовая одежда и наличие охранников и водителей.
Те же мухи, только в другом ракурсе. И я помню, как в начале обучения в этой самой школе для богатых и влиятельных отпрысков меня решили потроллить..
Дети жестоки. Они не прощают непохожесть и слабость. Но тут. Зарвавшийся баран выше меня в росте примерно на полторы головы просчитался.
Пришлось немного подрихтовать манеры.
Выбитая челюсть старшеклассника, перелом носа.
Я был на грани исключения... сидел в кабинете, ожидая решения директора. Тогда дед приехал, сел передо мной и посмотрел в глаза.
— Почему ты избил того парня? — задал вопрос совершенно спокойно, он вообще всегда был крайне терпеливым и взвешенным. Потом я узнаю, что взрывной характер был и у него, просто Альберт Генрихович умел гасить в себе порывы.
Помню, как сжал кулаки и прошептал отчаянно:
— Он издевался надо мной. Называл калекой. И сказал, что я выродок. И..я не жалею.
Надо было вообще его с лестницы спустить, чтобы знал, каково это — хотеть пошевелиться и не суметь.
Дед кивнул и встал. Больше ничего не сказал. Меня оставили в школе. Не исключили.
