Банальная жизнь - Герцик Татьяна Ивановна (книги бесплатно читать без .txt) 📗
Удрученно вздохнув от неподобающего обращения с вверенным мне имуществом, я пригласила дорогого директора к себе. Налила ему чашечку крепкого кофе без молока и сахара, как он любил, и раскаянно повинилась:
– Зря я с ним так. Наверное, вам потом трудновато будет общаться с этим типом?
Абрам Серафимович артистично взмахнул пухлой рукой.
– Да Бог с тобой! Наоборот, я ему на тебя же еще и пожалуюсь! Он же меня еще и пожалеет! Ведь так трудно работать с дурными бабами! – и лукаво мне подмигнул. – Но ты всё-таки особенно не высовывайся. Женщина ты умная, но вот темперамент у тебя африканский! И в кого ты такая удалась? Родители у тебя вроде люди мирные.
Я устало опровергла его слова.
– Это жизнь у меня тяжелая. Нервишки в связи с чем расшатанные. С помощью Михаила, естественно. В одиночку я таких потрясающих результатов никогда б не достигла.
Абрам Серафимович, хорошо знавший и моих родителей, и меня с рождения, и, соответственно, всю историю моей жизни, согласно кивнул головой.
– Да, пожалуй, ты права. Но, с другой стороны, кто тебя за этого охламона замуж-то идти заставлял?
Уныло покивала носом, соглашаясь.
– Да я никого и не виню. Планида у меня такая, видимо.
Немолодой мужчина с прищуром взглянул на меня.
– Да не журись ты раньше времени, девка! Молодая еще, всё наладится! – и, потрепав меня по плечу, как щенка, ушел.
Бормоча на ходу, я поплелась в туалет мыть его чашку:
– Надо же, нашел молоденькую! Тридцать пять уже, двое парней на руках. Кому я нужна? – немного подумав, решила добавить позитива, чтобы было не так обидно: – С другой стороны, тридцать пять – возраст мудрости, и никакой дурак мне больше не нужен!
Зеркало над умывальником было со мной полностью согласно. Во всяком случае, улыбчивая особа с лукавыми карими глазками и каштановыми волосами почти до пояса смотрелась вполне недурно, и, несомненно, не нуждалась в мужском руководстве.
Повернувшись то одним, то другим боком, я решила, что фигура вполне соответствует моим представлениям о красоте девятнадцатого века, который я так ценила: пышная грудь и такие же бедра при тонкой, как в девичестве, талии, придавали ей вид песочных часов. Прямо как у дам на картинах Ренуара или Клода Моне. Волосы, собранные наверху, подчеркивали точеную, ну, или почти точеную шею. На мой несовременный взгляд, весьма, весьма неплохо.
Успокоенная, я вернулась в кабинет, намереваясь дисциплинированно продолжить работу. Но не тут-то было.
В дверь кто-то неуверенно поскреб. Я насторожилась. В кабинете медленно, то ли робея, то ли, наоборот, заставляя нервничать меня, нарисовалась жена моего бывшего мужа. Вот это да! И чего ей здесь надо?
С сомнением посматривая на меня, она, не здороваясь, прошла к столу и села на место для посетителей. Я молча ждала продолжения. Сердце стало биться неровными болезненными толчками, сразу вспомнились подлости, устроенные мне этой приятной с виду дамочкой.
Когда я рожала Сергея, старший, Андрей, был у моих родителей. Михаил, как порядочный муж, каждый день ко мне приходил, передачки приносил, что-то приятное даже говорил. Из роддома забрал на машине, договорился с другом, как положено. Я ничего не предчувствовала, мне казалось, что в моей семье всё замечательно. Но в один прекрасный день ко мне забежала соседка Таня и, волнуясь, предупредила:
– Сплетничать нехорошо, конечно, но я больше молчать не могу! Весь этот год, пока тебя дома не было, у тебя такое творилось! Михаил из ночной смены всегда приходил с какой-то бабой. Уходила она только перед твоим приходом. А когда ты в роддоме была, вообще здесь жила. Не сердись за дурную весть, но об этом все уже знают.
И всё, рухнул мой маленький уютный мирок. В тот же вечер спросила Михаила, в чем дело. Он отпираться не стал, прямо объяснил, что встретил хорошую женщину, и не уходил только потому, что детей ему было жалко.
Ну что ж, если я вдруг попала в разряд нехороших женщин, то и пришлось ею стать, чтоб не нарушать отчетности. Собрала его вещички и поставила у порога, а когда Михаил попытался права качать и доказывать, что он здесь хозяин, попросила помощи у наших заводских юристов, и они помогли мне квартиру отсудить.
Обосновали это тем, что квартира выделена за счет средств завода мне и моей семье. А поскольку бывший муж к членам моей семьи теперь не относится, то и претендовать на нее не имеет права. Разозленный экс ушел жить к подруге, Надежде, она с родителями жила в двухкомнатной квартире. Самое забавное, я ее знала, она много раз к нам в библиотеку приходила и всё поглядывала на меня этак снисходительно. Я никак не могла понять, в чем дело. Теперь поняла.
Надежда напружинилась и выпалила:
– Яна Ивановна, Михаил скоро совсем сопьется!
Озадачившись, я вопросительно подняла брови.
– А я здесь при чем? Я с ним не пью.
Уверенно, будто на приеме у психотерапевта, она продолжала:
– Я-то думала, он хороший, просто ему с вами плохо, а он настоящий подлец! Пьет, гуляет, да и орет на меня к тому же!
Опешив, я молча смотрела на ее миленькое простоватое личико. Ну, много чего я в этой жизни видела, но чтобы любовница, семью разбившая, бывшей жене на мужа жаловаться приходила, вот об этом я что-то не слыхала. Да, много есть дур на свете, но это уже перебор.
– Надежда Семеновна, вы от меня-то чего хотите? Я-то что должна для вашей семейки сделать?
Она наивненько так заявила:
– А вы поговорите с ним, он вас послушает! Он вас всегда уважал!
Я возмутилась:
– Нет уж, дорогая! На чужом несчастье счастья не построишь, не забыли? Что посеешь, то и пожнешь. Горе и слезы, которые вы мне принесли, к вам и вернутся! И, надеюсь, сторицей!
Она здорово удивилась.
– А разве вы переживали? Мне казалось, что вам всё равно было. Вы ведь и не ругались и не плакали.
Что за идиотизм!
– Ну что ж, теперь ваша очередь пришла порадоваться такой жизни. Думаю, Михаил на вас не остановится. Нет предела совершенству, а вы далеко не идеал. И решайте-ка вы свои проблемы сами, а мне работать надо.
Она ушла, удивленно покручивая маленькой головкой, а я так и не смогла понять, притворяется она, или действительно отличается поразительной нравственной глухотой. И всерьёз считает себя хорошим человеком. Есть ведь такие людишки, если им неплохо, то и всем вокруг должно быть хорошо, какие бы пакости они не творили. Хотя что ее одну-то обвинять. Их там двое было. Но всё же приходить к любовнику домой, пока жены нет, и спать в чужой супружеской постели, это даже не наглость, это безнравственность и гнусность.
Сделав дыхательную гимнастику, чтобы хоть немного упокоиться, я принялась за работу. Нужно было подготовить отчет о нашей деятельности, а старую пишущую машинку постоянно заедало, и приходилось пробивать одну и ту же букву по несколько раз, прорывая бумагу до дыр. Как же в такие моменты я мечтала о хорошем компьютере! Но это были лишь пустые мечты. Наш завод дышал на ладан, не говоря уже о профкоме, которому мы де-юре принадлежали.
Ровно в шесть мы с сотрудницами закрыли библиотеку, сдали ее на охрану и отправились домой, радуясь, что завтра выходной и можно будет отоспаться.
Через неделю резко потеплело. Снег полностью стаял, журчали веселые ручьи, солнышко светило, воробьи гомонили, и настроение у меня было на редкость оптимистичным. На работу я шла почти как на праздник.
Под окнами спортивного клуба стояла уже знакомая мне изумрудная машинка. Оглядев ее от капота до багажника, я беспристрастно признала, что она весьма недурна, элегантная, ухоженная и, если бы речь шла о животном, можно было бы сказать: породистая.
Мне даже захотелось погладить ее по сверкающему бамперу, но этого, к сожалению, делать было нельзя, включится сирена, и доказывай потом, что ничего противозаконного я не хотела. Еще раз бросив на машинку одобрительный взгляд, безмятежно прошла мимо.
И тут она заверещала тошнотворным утробным воем. Я изумленно взглянула на нее, не понимая, в чем дело. Хотела идти дальше, но из клуба наперерез мне кинулся уже знакомый мне тип, на ходу напяливая пиджак и кому-то воинственно крича:
