Жажда скорости (ЛП) - Тоул Саманта (читать книги без TXT) 📗
— Я не пытаюсь причинить тебе боль, — говорю я мягко. — Просто я... я должна это сделать.
— Я знаю. — Она целует меня в лоб. — Ты так похожа на своего отца. Он бы так гордился тобой, я точно знаю.
Замечательно, я теряю самообладание, и по моей щеке скатывается слеза.
Мама стирает ее своим большим пальцем.
— Я просто стала глупой наседкой. Не хочу отпускать мою маленькую девочку.
— Я вернусь, — заверяю я ее. — Я уезжаю не навсегда.
— Я знаю. Просто заботься о себе и будь осторожной. Ты будешь во многих незнакомых странах. Ты взяла с собой сигнальный защитный брелок, который я тебе купила?
("rape alarm" стильный брелок с сигнальной кнопкой для отпугивания нежелательных людей и вызова помощи)
— Да, он в моей сумке.
— И ты никуда не будешь ходить одна, особенно в ночное время?
— Не буду.
— И, если тебе понадобится вызвать такси, то ты проверишь, что это зарегистрированная городская организация?
— Проверю.
— И ты будешь связываться со мной каждый день?
— Буду. Обещаю. — Я еще сильнее сжимаю ее в объятиях. — Не беспокойся. — Я поднимаю сумку с пола и закидываю ее на плечо. — Мне нужно идти. Или я пропущу регистрацию.
— Хорошо. — Она пытается остановить слезы. — Пока, дорогая. Безопасного тебе полета.
— Я приеду домой навестить тебя так скоро, как только смогу. Я люблю тебя.
Я спиной начинаю двигаться к регистрационной стойке, мою грудь сдавливает от эмоций.
— И я люблю тебя, — отвечает она, вытирая лицо платком.
— Я напишу тебе сразу, как приземлюсь.
— Хорошо. Я буду скучать, милая.
— И я тоже буду скучать.
Затем я разворачиваюсь и иду прочь. Растирая слезы по лицу, я передаю билет проверяющему и миную службу безопасности.
Шестнадцать часов спустя
Лутон, Англия
Думаю, что до двенадцатичасового перелета Сан-Паулу — Лутон я успела вымотаться еще в аэропорту из-за нескольких часов ожидания задерживающегося рейса; и вот теперь я здесь, в час ночи по местному времени. Мои биологические часы немного сбились, но когда я тащила свой чемодан, проталкивая его через дверной проход для прибывших, меня переполняло волнительное чувство, которое все разрасталось во время путешествия.
Я нервничаю из-за возвращения в Англию, суетясь в преддверии выхода на мою новую работу. Но больше всего я не могу дождаться встречи с дядей Джоном. Мы давненько не виделись с ним.
Взглядом я сканирую шумную толпу людей в поисках дяди Джона и вижу его. Он из тех парней, которых трудно не заметить — с телосложением, как у медведя, и копной волос с проседью.
Он ловит мой взгляд, и на его лице появляется широкая улыбка. Он машет мне рукой. Я ускоряюсь, и он идет мне навстречу, раскрывая руки для объятий.
Я запрыгиваю в эти объятия, как маленький ребенок.
Дядя Джон всегда заставлял меня чувствовать себя так, будто мне снова десять лет.
? Привет, малая. — Он ослабляет хватку, с улыбкой смотря на меня сверху вниз, на его возраст указывают морщинки в уголках его глаз. Дяде Джону далеко за сорок, но выглядит он хорошо.
? Привет. — Я свечусь.
? Как прошел полет? — Он изгибается, чтобы забрать мой чемодан.
? Нормально. Долго.
Мы начинаем путь к выходу.
? Я припарковался в зоне ожидания, так что далеко идти не придется.
? Слава богу.
Я проскальзываю в открывшиеся двери, и меня сражает старый добрый стремительный и холодный английский ветер. Я сильнее запахиваю кожаную байкерскую куртку, но не то чтобы это прибавляет мне немного тепла. Я просто рада, что мне пришло в голову переодеться в туалете самолета, снять шорты и майку с перекрестными бретельками на спине, в которых я покинула Бразилию, и надеть облегающие джинсы и футболку, в которых я иду сейчас. Также я рада, что освежилась влажными салфетками и дезодорантом-спреем. Нет ничего хуже, чем чувствовать себя изможденной и грязной после полета.
Я уже и забыла, каково это — жить в Англии, и как холодно здесь в феврале. Я раньше акклиматизировалась и привыкала к этому, но с тех пор, как я была здесь, прошло четырнадцать лет.
Я родилась в Англии. Жила здесь до того, как мне исполнилось десять. После того, как не стало папы, мы с мамой перебрались в Бразилию, ее родную страну.
? Я бы предложил тебе свой пиджак, если бы он у меня был. — Дядя Джон тихо посмеивается, идя в кофте с длинным рукавом.
? Я в порядке. Не беспокойся.
? Не вопрос, только обогрев в машине я включу лишь тогда, когда прогреется двигатель.
Я обожаю дядю Джона. После смерти отца и нашего с мамой переезда он остался в наших жизнях, принимая в них участие посредством регулярных звонков и электронных писем, а если он бывал в Бразилии, то всегда заезжал в гости.
Дядя Джон главный инженер команды «Райбелл», участвующей в гонках Формулы-1 — точнее сказать, команды Каррика Райана. У каждой команды, участвующей в гонках Формулы-1, есть два гонщика. У «Райбелл» вторым является Нико Треслер, сезонный пилот из Германии.
Каррик Райан — плейбой из Ирландии, и к тому же безумно талантливый пилот.
Он слишком хорош для какой-либо женщины. Он невероятный бабник и тусовщик. В прессе он светится чаще из-за своих ночных выходок и постельных похождений, чем из-за водительских способностей. Он ведет себя скорее как рокер, нежели чем пилот Формулы-1.
Он не похож на того, у кого развита дисциплинированность, в отличие от других гонщиков. Но его талант неоспорим. Его карьера очень быстро набирала обороты: в гонках Формулы-1 он дебютировал в двадцать лет и увез приз домой в том же году. Сейчас, пять лет спустя, за его плечами лишь один проигрыш в борьбе за чемпионство.
Благодаря дяде Джону я буду работать с командой Каррика. Один из их механиков внезапно уволился пару недель назад, и дядя предложил мне работу.
Если вы еще не догадались — я автомеханик.
Еще тогда, три года назад, когда я начинала работать с бразильской командой сток-кар, дядя Джон сказал, что я должна работать на гонках Формулы-1, и как только появится вакансия, в ту же минуту она будет занята мной.
(Сток-кар — гонки на обычных, стандартных легковых машинах, переделанных под гоночные.)
Он не шутил, и вот я здесь.
Работа в команде Формулы-1 не достается легко, особенно в команде Каррика. Он создает сплоченный коллектив, тесно связанный между собой, потому я прекрасно понимаю, насколько мне повезло получить место.
? Как дела у твоей мамы? — спрашивает дядя Джон.
? Она в порядке… пытается смириться с моим отъездом. Переживает. Ты знаешь, как она.
? Да, ? усмехнулся он. — Я знаю, как Катя может достать.
? Дядя Джон… ты же никому из команды «Райбелл» не говорил, кем был мой отец?
? Нет. Ты просила не говорить, вот я и молчал. Я понимаю, почему ты хочешь держать это в секрете, но, честно говоря, не думаю, что это такая уж необходимость.
Но для меня она именно таковой и является. Моего отца прозвали одним из величайших пилотов всех времен. Он был кем-то вроде Мессии в Формуле-1. Люди, связывавшие себя с этой индустрией, почитали его — и до сих пор чтят — особенно здесь, в Англии. И я не хочу, чтобы кто-то мог подумать, что двадцатичетырехлетняя женщина-механик получила свою работу только за счет имени своего отца. Уж лучше пускай думают, что меня наняли за мой внешний вид, чем так. Так что, пока я здесь, я собираюсь использовать девичью фамилию моей матери, Амаро, и никому не говорить о том, что я дочь Уильяма Вульфа.
? Я просто хочу проявить себя без того, чтобы люди знали, кем был мой отец.
? Нет необходимости, ? повторяет он.
Я одариваю его взглядом.
? Она есть. Люди будут думать, что я получила работу только из-за фамилии.
? Не будут. Ты получила работу, потому что ты первоклассный механик, и ни по какой другой причине.
