Любовницы президента - Зингер Джун (книги полностью txt) 📗
— Они прекрасно знают, что без моей помощи им не обойтись, особенно если учитывать появившуюся в людях ненависть к проявлениям семейственности в правительственных сферах, — я говорю о Тедди, которого сейчас упорно протаскивают в Сенат. Ну и разумеется, не следует забывать о скандале после провала операции в заливе Свиней. Так что я нужен Джону до зарезу, и он догадывается, что для того, чтобы закрутить со мной политический романчик, ему следует явить свое личико на наше сборище.
Поскольку на прием должны были во множестве слететься журналисты и репортеры всех мастей, дабы осветить событие для широкой общественности, Франческа отлично представляла, отчего ее муж придавал такое значение визиту представителей славного клана Кеннеди. Впрочем, она хорошо понимала, по какой причине они могут отказаться от приглашения. Но Билл, похоже, ничуть не сомневается в появлении президента, а раз так… возможно, первый раунд останется за мужем.
— Наш праздник будет самым большим и роскошным шоу за последние годы. Готов спорить, что к нам пожалуют репортеры из «Лайфа» или даже «Лука», чтобы оставить описание вечера для наших потомков. Представляешь, как они озаглавят свои опусы? Что-нибудь вроде «Лайф» на празднике шестнадцатилетия»… Возможно, они даже поместят фотографию Д’Арси на обложке. Разве это не замечательно?
Но у Франчески, признаться, имелись некоторые сомнения на этот счет. В самом ли деле ее муж жаждет увидеть на обложке портрет дочери? А может быть, прежде всего свой собственный? Ведь «Лайф» и «Лук» выходят миллионными тиражами. И в каждом номере портрет Билла — наследного принца, который когда-нибудь станет королем, хотя многие называли его королем уже сейчас.
Франческа удовлетворенно кивала и улыбалась в ответ на каждое новое имя, которое Билл произносил вслух, прежде чем вписать его в список приглашенных, хотя, надо сказать, она вообще редко ему возражала. С того самого первого вечера, когда они познакомились.
Он говорил: «Смотри!» — и она смотрела. Он говорил: «Прыгай!» — и она прыгала. А когда он сказал: «Выходи за меня замуж!» (в тот самый день, когда они узнали о бракосочетании Карлотты), она спросила только: «Когда?»
Впрочем, когда совместными усилиями супругов список приглашенных был закончен и утвержден, они получили заверения представителя журнала «Лук», что вечер в их доме будет обязательно зафиксирован фотокорреспондентами, а фотографии попадут на обложку, Франческа подала голос протеста. Это произошло, когда Биллу уже после всего этого пришла в голову мысль пригласить на прием кузин и кузена Д’Арси. Ах, эти кузины! Племянницы Франчески, дочери Карлотты — Абигайль Трюсдейл и Джейд Боудин. И еще Джудит Тайлер Стэнтон — тоже племянницу, правда, ее возраста. Та была дочерью куда более зрелой, чем Франческа, своей двоюродной сестры. Ну а с ней, естественно, должен приехать Редьярд Стэнтон, восемнадцатилетний сын Джудит.
— Зачем? — требовательно произнесла Франческа. — Скажи, ради Создателя, с какой стати еще и их? Дочерей Карлотты мы, можно сказать, не знаем вовсе, а что касается Джудит, то разве ты забыл, что она наш враг? Она всех нас ненавидит! Зачем приглашать ее с сыном и незнакомых нам девушек?
— Да потому, что они кузины Д’Арси. — Билл ухитрялся сохранять легкомысленный тон даже перед гневом жены. — Как, ты думаешь, будет выглядеть, если мы пригласим разномастную компанию важных соседей и не разбавим их, хотя бы отчасти, парой-тройкой родственников? Это будет выглядеть неважно. Что же касается нашей вражды с Джудит, так что с того? Все это, в сущности, в прошлом, а родственникам все же следует рано или поздно мириться и забывать про старые обиды. Приглашаем их — и точка!
Это звучало как настоящий приказ, независимо от того, что Билл смягчил его иронической улыбкой. Поэтому у Франчески не оставалось выбора — приходилось подчиняться. Таким образом, приглашения кузинам Д’Арси были отправлены вместе с прочими. Ну а Джудит и Реду в Ньюпорт, шестнадцатилетней Абигайль в Бостон и пятнадцатилетней Джейд в Калифорнию.
Несмотря на то, что приглашения были благополучно запечатаны и отосланы, Франческа до последнего момента надеялась, что все четверо пришлют свои извинения с отказами… Она думала, что Трейс Боудин с негодованием отвергнет послание с приглашением на имя его дочери. А Джудит? Что ее заставило согласиться? Ведь именно Джудит, воспользовавшись всеми своими деньгами и немалым влиянием, способствовала тому, что они были вынуждены покинуть Бостон… А потом и сам штат Массачусетс!
Что же касается всей этой риторики Билла по поводу того, что следует забывать старые обиды и мириться, Франческа ни секунды в нее не верила. Наоборот, весь предыдущий опыт ее жизни с мужем подтверждал тот неоспоримый факт, что Билл никогда не прощал врагов — и новых, и старых. Более того, она догадывалась, что муж поименно запоминал всех людей, которые когда-либо ставили палки ему в колеса, и, когда наставал удобный момент, сводил с ними счеты. Уж тогда головы летели!
Не по этой ли причине Билл желал заполучить Джудит на свой прием?
По правде говоря, думала Франческа, ее муж, не задумываясь, послал бы на гильотину и Джудит, и ее сынка заодно.
Что, кроме мести, могло двигать Биллом? Впрочем, куда больше Франческу удивляли приглашения, отосланные в адрес Абигайль и Джейд. Она в глубине души понимала, отчего ее муж хотел видеть девушек, но именно по этой причине она — будь это в ее власти — никогда бы не позвала на праздник Абигайль и Джейд, просто потому, что они были дочерьми Карлотты. Менее всего на свете Франческе хотелось сейчас вспоминать о Карлотте!
Тем не менее, ответы от приглашенных были получены, и все четверо однозначно выразили свою признательность за приглашение. Как только пришла корреспонденция, Франческа особенно ясно ощутила реальность предстоящего свидания, и события приближающегося приема стали приобретать для нее очертания кошмара, поскольку только Господь Бог знал, насколько ей не хотелось встречаться с дочерьми Карлотты…
Франческа ответила на рукопожатие Джорджа Уэллеса, хотя, правду сказать, ничего утешительного она сообщить ему не могла. Ходили слухи, что он собирался потягаться силами во время ближайших выборов губернатора в Алабаме, но Франческа не слишком была уверена, что, особенно по вопросу о гражданских правах, тот превзойдет губернатора, который находился у власти в данный момент. В любом случае, что бы она ни сказала, это не имело большого значения с тех пор, как всякий уважающий себя политик в Дикси был обречен на борьбу против интеграции. За исключением, пожалуй, одного лишь ее Билла, который в свое время оказался одним из первых в южных штатах, кто отважился выступить против Джима Кро, чем она втайне гордилась. Тогда Билл впервые высказался против интеграции и продолжал придерживаться этой точки зрения до сей поры, а это — что бы там ни говорили его политические противники — было очевидным проявлением мужества!
Так и не решив для себя, что сказать Джорджу, она вместо этого повернулась к его жене и с энтузиазмом воскликнула:
— До чего мне нравится ваш наряд, дорогая! В нем вы выглядите на удивление элегантно…
Это не соответствовало действительности, но ведь должна же она была хоть чем-то порадовать семейство Уэллесов. Ведь она всегда испытывала легкое чувство жалости в отношении Лилин Уэллес, которая, казалось, вечно находилась в тени, подавляемая сильной личностью мужа. В ответ Лилин сообщила, что дом Шериданов просто великолепен, и Франческа знала, что та не лукавит и ее комплимент совершенно искренен. «Ла-касадель-президенте» был и в самом деле великолепен. На его покупке и перестройке настоял лично Билл, который уже тогда учуял, что роскошное поместье на берегу океана, окруженное пятью акрами жирного чернозема станет тем магнитом, который будет приманивать в его дом крупную рыбу. (Он заявил, что подобный дворец, окруженный зеленью экзотических растений и тщательно выстриженных газонов, превратится в настоящий политический улей, где будут басовито жужжать крупные политические шмели, и уж конечно, оказался прав.)
