Без надежды - Гувер Колин (книги бесплатно TXT) 📗
Не скажу, что он плох. Просто… довольно противоречив. Она всю жизнь обращалась со мной строго. Мы никогда не пользуемся Интернетом, мобильной связью или даже телевизором, потому что она считает технический прогресс корнем всех зол на свете. При этом в других отношениях она очень снисходительна. Она в любое время разрешает мне гулять с Сикс. По сути дела, мне даже не назначают комендантский час, если ей известно, где именно я нахожусь. Правда, я никогда не задерживалась допоздна, так что, пожалуй, он все-таки есть, просто я об этом не догадываюсь.
Она спокойно относится к сквернословию, хотя ругаюсь я редко. Время от времени разрешает мне даже выпить вина за ужином. Она общается со мной скорее как с подругой, чем как с дочерью (хотя удочерила тринадцать лет назад). Ей каким-то образом удается вызвать меня на откровенность, и я рассказываю почти обо всем, что со мной происходит.
Карен не признает компромиссов. Она либо чересчур снисходительна, либо излишне строга, напоминая мне консервативного либерала. Или либерального консерватора. Как бы то ни было, понять ее трудно, и я уже даже не пытаюсь.
Единственным, из-за чего мы ломали копья, была муниципальная школа. Меня всю жизнь заставляли заниматься дома (школа – еще один источник зла), но с того момента, как Сикс заронила мне в голову эту мысль, я умоляла Карен зачислить меня в школу. Я подала заявления в колледжи и считала, что, добавив к этим заявлениям какие-то факультативные дисциплины, увеличу свои шансы на поступление. Несколько месяцев мы с Сикс донимали Карен настойчивыми просьбами, и она сдалась, позволив мне поступить в выпускной класс средней школы. Через пару месяцев я могла бы получить достаточно зачетов для завершения программы домашнего обучения, но какая-то часть моего существа всегда желала приобщиться к жизни обыкновенного тинейджера.
Знай я тогда, что на той неделе, когда мы с Сикс надеялись впервые вместе пойти в выпускной класс, она отправится в поездку по программе международного студенческого обмена, то ни за что не поддержала бы идею поступить в школу. Но я невероятно упряма и скорее проткну себе руку вилкой, чем скажу Карен, что передумала.
Я старалась не думать о том, что в этом году со мной не будет Сикс. Знаю, какие надежды она возлагала на студенческий обмен, а я со своим эгоизмом хотела, чтобы у нее ничего не получилось. Мне было тяжко войти в дверь школы без нее. Но я понимала, что разлука неизбежна и рано или поздно мне придется столкнуться с реальным миром, где, кроме Сикс и Карен, существуют другие люди.
Мои скудные контакты с реальным миром полностью компенсировались книгами. Не очень-то здорово постоянно жить в мире грез. Чтение также познакомило меня с ужасами (вероятно, преувеличенными) средней школы – первыми днями, группировками, вредными девчонками. Не помогает и то, что, по словам Сикс, знакомство с ней отчасти предопределяет мою репутацию. Сикс не может похвастать сексуальной воздержанностью, а кое-кто из парней, с которыми я встречалась, не умеет хранить секреты. Сочетание того и другого обещает интересный первый день в школе.
Не то чтобы меня это волновало. Я поступала в школу не для того, чтобы завести друзей или кого-то поразить. И коль скоро моя шаткая репутация не противоречит конечной цели, все у меня сложится хорошо.
Надеюсь.
Проверив дверь, Грейсон возвращается к кровати с сексуальной ухмылкой на губах:
– Как насчет маленького стриптиза?
Покачивая бедрами, он медленно поднимает рубашку, обнажая накачанные мышцы брюшного пресса. Я стала замечать, что он демонстрирует их при любой возможности. До чего же самовлюбленный, испорченный мальчишка!
Я смеюсь, когда он крутит рубашкой вокруг головы и швыряет ее в меня, а потом снова прижимается ко мне. Просунув руку мне под шею, он приникает к губам.
Впервые Грейсон пробрался ко мне в комнату чуть больше месяца назад и с самого начала дал понять, что не собирается заводить роман. Я же дала ему понять, что он меня совершенно не интересует, так что, само собой, мы сразу подружились. Разумеется, он – один из моих немногих школьных знакомых, поэтому я боюсь испортить то хорошее, что нас связывает, то есть – ничто.
Он находится здесь меньше трех минут, а уже засунул руку мне под футболку. Похоже, прибыл не для бесед. Его губы скользят с моих губ к шее, и я пользуюсь секундной передышкой, чтобы глубоко вздохнуть и снова попытаться что-нибудь почувствовать.
Хоть что-то.
Смутно ощущая, как губы медленно продвигаются к моей груди, я останавливаю взгляд на светящихся в темноте звездочках, прикрепленных к потолку над моей кроватью. Их всего семьдесят шесть. Я это знаю, потому что за последние несколько недель у меня была уйма времени их сосчитать, находясь в том же неудобном положении. Я лежу, бесчувственная, как бревно, а Грейсон пытливыми возбужденными губами обследует мои лицо и шею, а иногда и грудь.
Как – неужели я позволю ему это сделать, если самой мне безразлично?
У меня никогда не возникает эмоциональная близость с парнями, с которыми я встречаюсь. Вернее, с парнями, которые встречаются со мной. К сожалению, отношения эти односторонние. Только один-единственный парень вызывал у меня нечто вроде физического или эмоционального отклика. Его звали Мэтт, и мы встречались меньше месяца, пока меня не доконала его идиосинкразия. Как, например, он пил воду из бутылки только через соломинку. Или как раздувались у него ноздри перед тем поцелуем. Или как он говорил: «Я тебя люблю» – всего через три недели после того, как мы стали парой.
Да уж. Ну и шустрый парнишка был Мэтти. Шалун.
В прежние времена мы с Сикс не раз пытались проанализировать отсутствие у меня физической реакции на парней. Она даже подозревала во мне лесби. Однажды, когда нам было по шестнадцать, мы проверили эту «теорию» поспешным и неловким поцелуем и решили, что дело не в этом. Суть не в том, что мне не нравится встречаться с парнями. Мне это нравится, иначе я бы не стала этим заниматься. И нравится по другим причинам, чем прочим девчонкам. Я никогда никем не увлекалась с бухты-барахты. У меня не бывает нервного озноба. Мне чужда сама идея потерять из-за кого-то голову. Настоящая причина, по которой мне нравится встречаться с парнями, – это приятное состояние полного оцепенения, в которое я впадаю. Как и сейчас с Грейсоном, когда рассудок полностью отключен, и мне нравится это ощущение.
Мой взгляд сосредоточен на семнадцати звездах в верхнем правом квадранте созвездия на потолке, когда я вдруг резко выхожу из ступора. Руки Грейсона дерзнули продвинуться дальше, чем я позволяла прежде. До меня доходит, что он расстегнул мои джинсы и его пальцы подбираются к краю трусиков.
– Нет, Грейсон, – отталкивая его руку, шепчу я.
Он со стоном убирает ее, потом утыкается лбом в мою подушку.
– Ну же, Скай.
Он тяжело дышит мне в шею и, опершись на правое плечо, смотрит на меня сверху вниз со своей обольстительной улыбкой.
Я говорила, что невосприимчива к его сексуальной ухмылочке?
– И долго ты собираешься продолжать это?
Он проводит рукой по моему животу и снова просовывает в джинсы кончики пальцев.
У меня по коже бегут мурашки.
– Что продолжать?
Я пытаюсь высвободиться из-под него.
Приподнявшись на руках, он смотрит на меня как на тупицу.
– Изображать из себя пай-девочку. Скай, мне надоело. Давай наконец сделаем это.
Это возвращает меня к тому, что я, вопреки общему мнению, не шлюха. Я не занималась сексом ни с одним из парней, с которыми встречалась, включая обиженного Грейсона. Пожалуй, такое отсутствие сексуальности могло бы облегчить мне случайный секс. Однако именно это может стать причиной, по которой мне не следует им заниматься. Стоит мне перейти эту черту, слухи обо мне перестанут быть слухами. Они превратятся в факты. А мне меньше всего хотелось, чтобы они подтвердились. Наверное, мои без малого восемнадцать лет девственности можно записать на счет упрямства.
