Еще одно мгновение, или Каждый твой вздох - Макнот Джудит (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗

Макнил поднял воротник куртки. Если нижней части тела было довольно тепло, то уши превратились в ледышки.

– Очевидно, позднее Сесил передумал насчет внука, – пробормотал он, растирая руки, прежде чем сунуть их в карманы.

– Нет, он следовал букве, но не духу сделки. И хотя согласился, чтобы Митчел воспитывался со всеми подобающими Уайатту привилегиями, какие дают деньги и связи в обществе, все же вовсе не имел в виду, что в круг этих связей должна входить сама семья Уайаттов. Через неделю после рождения Сесил отослал Митчел а вместе с фальшивым свидетельством о рождении в Италию на воспитание в одну чем-то обязанную ему семью. Когда мальчику исполнилось года четыре, Сесил вырвал его из привычного окружения и отправил в дорогой французский пансион. Позже он учился в частной швейцарской школе, а потом в Оксфорде.

– А парнишка знал свое настоящее имя? Или имя того, кто платил за его шикарное образование? – спросил Макнил.

– Семья, с которой он жил в Италии, рассказала парню только то, что было велено: будто бы его подбросили на порог одного калифорнийского дома, имя и фамилия наугад выбраны из телефонного справочника, а какие-то щедрые американские спонсоры регулярно платят за воспитание и обучение таких же подкидышей, как он, взамен желая только одного – оставаться анонимными.

– Иисусе, – вздохнул Макнил.

– Если это жалость, оставьте ее для того, кто этого заслуживает, – саркастически хмыкнул Эллиот. – Судя потому, что я слышал, юный Митчел вовсю наслаждался жизнью и на все сто использовал свои возможности. Способный спортсмен, он преуспел в спорте, учился в лучших школах и был на короткой ноге с детьми из лучших европейских семей. После окончания колледжа он на редкость умно использовал свое образование, приятную внешность и приобретенные связи, умудрившись сделать кучу денег. Теперь ему тридцать четыре, и почти все его компании находятся в Европе. У него есть квартиры в Риме, Лондоне, Париже и Нью-Йорке. – Эллиот взглянул на часы и нахмурился, пытаясь разглядеть циферблат в темноте. – Не скажете, который час?

Макнил задрал рукав и глянул на большие светящиеся зеленые цифры своего «Таймекса». [1]

– Восемь сорок пять.

– Мне нужно идти. Хотя бы ненадолго появиться на вечеринке Сесила.

– Но как же Уайатт оказался здесь и сейчас после стольких лет? _ поспешно поинтересовался Макнил, стараясь максимально использовать оставшиеся минуты.

– Семь месяцев назад, в начале июня, Уильям полез в старый сейф, наткнулся на какие-то документы и был возмущен отношением отца и деда к бедному сводному брату. Он нанял детективов, и когда те обнаружили Митчела Уайатта в Лондоне, Уильям взял жену и сына и полетел в Лондон лично представить их брату и объяснить, что произошло.

– Очень благородно с его стороны.

Эллиот закинул голову и взглянул на небо.

– Тут вы правы, – ответил он голосом человека, пытавшегося скрыть свои чувства. – Уильям был действительно славным парнем, единственным мужчиной в этой семейке на протяжении многих поколений, которого никак нельзя считать эгоистичным социопатом. – Он резко опустил голову. – Что тут поделать? Когда Уильям вернулся из Лондона, переполненный восторгами по поводу поразительных успехов Митчела, Эдвард и слушать ничего не пожелал, заявив, что не собирается иметь ничего общего с так называемым сыном, однако старый Сесил впечатлился настолько, что попросил о встрече. Встреча состоялась в августе, когда Митчел приехал сюда якобы по делам. В ноябре исчез Уильям, и Сесил попросил Митчела вернуться в Чикаго, чтобы они смогли узнать друг друга получше. Как ни странно, старику так пришелся по душе блудный внук, что он даже пригласил Митчела на праздник в честь своего восьмидесятого дня рождения. Ну а теперь мне пора, – бросил он уже на ходу, направляясь к машине.

Но Макнил не отставал.

– Вы так и не сказали, почему мы держим Митчела Уайатта под наблюдением, – напомнил он.

Эллиот резко остановился. Лицо словно окаменело, а в голосе зазвенел лед.

– А разве я не сказал? По двум причинам: в сентябре, через месяц после трогательного воссоединения Сесила и Митчела, Эдвард, отец Уильяма и Митчела, упал с балкона тридцатого этажа и, разумеется, разбился. В ноябре исчез Уильям. По странному совпадению, согласно отметке в американском паспорте и отчетам Иммиграционной службы о прибытии в страну, Митчел Уайатт приезжал в США как раз перед каждым печальным событием и почти немедленно уезжал после очередной трагедии.

Макнил настороженно прищурился.

– Теперь часть картины вам ясна. Могу добавить, что Митчел пробыл в Чикаго две недели. Живет в доме Уильяма. Утешает его красавицу жену, и успел подружиться с его четырнадцатилетним сыном, – продолжал Эллиот и, не скрывая омерзения, резко добавил: – По-видимому, Митчел Уайатт систематически истребляет членов собственной семьи и перетягивает оставшихся на свою сторону.

– Считаете, он хочет загрести фамильное состояние? – заключил Макнил.

– Считаю, что гены Уайаттов произвели на свет очередного социопата. Полного и законченного. Хладнокровного, жестокого убийцу.

После его ухода Макнил снова забрался в «шевроле» вместе с Чилдрессом и долго смотрел, как машина Эллиота остановилась у перекрестка, в ожидании пока группу гостей перевозили к дому. Седовласая женщина поскользнулась в слякоти, и муж едва успел ее поддержать. Пара средних лет дрожала на холоде, пока нервные престарелые супруги с помощью служащих парковки пытались подняться на высокую подножку «рейнджровера».

– Знаешь, – заметил Чилдресс, когда машины, наконец, тронулись, – когда мы сегодня проезжали мимо ворот, я глянул на подъездную дорогу, ведущую к дому, и могу поклясться, она выглядела абсолютно чистой. Ни единой снежинки.

– Точно, – согласился Макнил.

– Так какого же черта охранник заставляет всех оставлять машины здесь, на главной дороге?

– Кто знает? – пожал плечами Макнил.

Глава 2

Поток прибывающих гостей сузился до тонкой струйки, когда очередная машина медленно приблизилась к воротам. Чилдресс отставил крышку от термоса, в которую только что налил кофе, и взял бинокль. Макнил потянулся к блокноту и принялся записывать передаваемую напарником информацию.

– Винтажный «роллс», возможно, 50-х годов, темно-бордовый, в идеальном состоянии. За рулем водитель. На заднем сиденье пассажирка. Господи, что за красота!

– «Роллс» или пассажирка? – уточнил Макнил.

– «Роллс», – смешливо фыркнул Чилдресс. – Пассажирке на вид лет девяносто. Лицо морщинистое, как сушеная слива, а какую гримасу она скорчила! Просто страх! Вероятно, из-за того, что говорит охранник водителю, которому, судя по виду, тоже под девяносто. Полагаю, старой леди не нравится парковать «роллс» на улице.

Тут Чилдресс ошибся. Недовольством тут и не пахло. Сестра Сесила, Оливия Хиберт, была вне себя от бешенства.

– Ну что за чванливый тиран! – пожаловалась она водителю, когда тот остановился за рядом «рейнджроверов». – Взгляните на подъездную дорожку, Грейнджер. Вы видите там снег?

– Нет, мадам.

– Сесил сбивает гостей в отары, как овец, только чтобы показать свою власть!

– Похоже, вы правы, мадам, – голосом, дрожащим от возраста и негодования, согласился водитель, служивший у нее сорок лет.

Довольная тем, что Грейнджер понял и согласился, Оливия Хиберт в бессильной ярости откинулась на спинку мягкого кожаного сиденья. Как все, кто знал ее брата, Оливия была слишком хорошо знакома с внезапными и не слишком приятными причудами Сесила, причудами, которые тот время от времени изобретал по единственной причине – навязать свою волю людям, считавшимся ему ровней, и этим еще и еще раз доказать, что он по-прежнему выше их всех.

– Поверить не могу, что люди все еще мирятся с наглым поведением восьмидесятилетнего сноба, – горько вздохнула она. – Просто удивительно, как это они не повернутся и не уедут домой, увидев, что дорожка совершенно чиста!