Цугцванг (СИ) - Тес Ария (книга бесплатный формат TXT, FB2) 📗
«Неужели они хотели что-то сделать со мной? Это и была попытка "раскрепостить"?» — «Почему я об этом думаю вообще?!»
Да потому что помню, как они оба касались меня, я поэтому то и испугалась, буквально отпрыгнула на безопасное расстояние. Тогда я отмахнулась от всех подозрений и предчувствий, списав на свое ЧСВ, а сейчас, вспоминая эту ночь по-кадрово и имея такой бэкграунд, все становится на свои места.
Алекса может ко мне тянуть, и не заметила всех тех ужимок и странностей, которыми меня разве что не тыкали лицом!»
Глава 2. Причинно-следственные связи. Амелия
17; Октябрь
В Балетной академии учились разные девочки: кто-то, как Адель — богатые наследницы, и такие, как я, как бы обычные. Всех нас, не смотря на жирный, социальный разрыв, связывало одно: каждый, кто попадает в эти стены, четко понимает, что по итогу не все получат золотой билет на сцену Большого театра. Примадонн много не бывает, да и труппа не с бесконечным счетчиком мест, поэтому все ученицы «от мала до велика» делятся на три категории: как Адель — больные балетом будущие звезды и звездочки поменьше, как я — со стремлением проявить себя в других сферах, осознавая, что балет не их стезя, и тех, кто искал себе «тягача». В нашем тесном, «дружном», женском коллективе так называли богатого принца на белом мерседесе, за которого можно зацепиться и жить припеваючи. Первая категория учениц дневала и ночевала в залах, занимаясь своими личными, закулисными кознями, вторые корпели над учебниками, а третьи при любом, удобном случае сваливали в клубы, рестораны или на выставки. Лиза не относилась ни к одной категории.
Ей давно надоел балет, да и балериной ей не стать чисто по физическим показателям. Это стало понятно, как только ей стукнуло тринадцать: бурное половое созревание вылилось в третий размер груди и задницу, что вываливалась из купальника — какой балет? Она больше походила на стриптизершу, и не потому что выглядела вульгарно, а просто из-за своей конституции тела. При всем при этом, она и к «искателям тягачей» относилась с натяжкой. Ей нравилось внимание, нравились свидания, так как она была красивой, на нее обращали внимания состоятельные мужчины, но они для нее являлись скорее развлечение, а не способом «выжить». К моим «братьям по категории» она тоже не имела фактического отношения. Лиза была далеко не дурой, а напротив очень способной, но, казалось, что ей просто неинтересно. Ни одна область не смогла захватить ее настолько, чтобы она была готова посвятить ей жизнь. Если только сплетни можно считать за призвание…
Я довольно часто задавалась вопросом: как от такого количества информации, ее голова не взрывается? Лиза знала все и о всех. Скандалы с родителями, стычки внутри нашего змеиного логова, количество «тягачей» на квадратный метр одной задницы — все это собиралось и бережно хранилось где-то в недрах ее светлой головы. Мы с Лизой не были подругами и общались весьма странно, но общались. Адель не одобряла это, всегда шипела, если видела нас вместе, как мокрая кошка, и если когда-то я думала, что это, возможно, ревность, то теперь мне виделось все в других тонах.
«Возможно она видела в этом общении угрозу? Мало ли что Лиза могла мне рассказать?»
Я ничего у нее не спрашивала в действительности, просто мне было с ней комфортно, как ни с кем больше в Академии, но этого я никогда не говорила своей «подруге».
«Она не поняла бы, потому что мы слишком разные.» — всегда думала я, отмахиваясь от очередной сцены, которые в последний год стали требовательней.
Скорее всего Адель действительно боялась, что я вдруг начну интересоваться «тягачами» и нечаянно затрону тему ее братьев, которые так круто меня опрокинули. Наверно стоило. Да, Адель Лизу никогда не любила, называя крысой и «копательницей», я же всегда относилась к ней скорее с уважением. В десятом классе путем шантажа и грязных инсинуаций, она выбила себе ведущую роль в «Белоснежке» — и это было красиво. Мне такой усидчивости не хватало, да и чужая жизнь слабо волновала, но как-то раз, разговаривая с ней по душам, она бросила такую фразу:
«Кто владеет информацией, владеет миром. Всегда полезно иметь пару грязных секретиков в загашнике, особенно, если ты дочь алкашей из Химок, а вокруг одни племенные кобылы».
Такому девизу ее научила старшая сестра. В этом был свой шарм и огромный смысл, как показала практика: я вряд ли смогу когда-нибудь представить себе, что она попалась бы в такую позорную ситуацию. Думаю, что Лиза могла бы много чего интересного рассказать, не бесплатно, само собой, но с деньгами проблем не было.
«Не было…»
Сейчас и это изменилось. Мне было известно, что ее сестра еще более обширный кладезь информации, и если с младшей удалось бы договорится за что-то несущественное или за услугу, то со старшей вряд ли. По тонким намекам Лизы, я поняла, что Оксана — так ее звали, — любит подзаработать, продавая различные грязные секретики. Мой «секретик» будет стоит очень дорого, даже я это понимаю, но проблема заключалась в том, что все мои деньги остались в квартире Лили, да и вряд ли мне хватило бы тех несчастных грошиков. Это лишь пыль, уверена, что за информацию под грифом «секретно», мне выкатят счет, от которого даже у моей скромной персоны упадет челюсть. Но разве у меня есть выбор?
Успев купить телефон почти в последние минуты работы магазина, я выхожу на улицу и сразу меняю симки. Мой старый, разбитый айфон летит в мусорку — чинить бесполезно, дешевле новый купить, чем заниматься этим мазохизмом. На смену ему приходит обычный, кнопочный, но шиковать сейчас не вариант. Да и, если честно, плевать. Я, как одержимая, лечу к своей цели и набираю номер.
Лиза соглашается встретиться со мной без уговоров, даже когда я озвучиваю свое желание поговорить с ее сестрой. Конечно, она немного удивляется, но не задает слишком много вопросов, вместо того называет адрес. Я нахожусь на Киевской, а они живут на Чистых прудах — у меня есть время подумать, настроить себя на самое плохое, но как только я сажусь в такси, все схлопывается. В один момент мандраж есть, он кусает меня за пятки и не дает усидеть на месте, а в следующий наступает полнейший штиль. Я ничего не чувствую, наблюдая, как мимо проносятся здания, словно смотрю на все со стороны или вовсе в кино. Странный способ психики защитить себя от травмы, но стоит признать, что так не слишком уж страшно узнать что-то ужасное — если и будет плохо, то будто не со мной, а с кем-то другим.
Лиза впускает меня в квартиру небольшой, аккуратной пятиэтажки, и когда я попадаю в нее, невольно озираюсь. После ее слов об «алкашах из Химок», я не ожидала увидеть ничего выдающегося, но ошиблась. Квартира с дизайнерским ремонтом в преобладающих синих оттенках и с акцентами белого: двери, мебель, рамки у картин с фотографиями, скорее всего, кого-то популярного и знаменитого. Не знаю, почему так думаю, но что-то мне подсказывает именно это — наверно какой-то внутренней радар, который, к сожалению, дал сбой в самый ответственный момент.
— Неплохо для сброда, да?
В голосе Лизы слышится гордость, и понятно почему. Снять такую квартиру стоит немало, ближе к ста пятидесяти тысячам, если не больше. Я бросаю на нее короткий взгляд, а потом киваю, начиная медленно раздеваться.
— Мы ее снимаем, конечно же, точнее Оксана снимает.
Гордость повышает градус, а я и не мешаю. Вижу по блеску в глазах, что ей хочется рассказать и показать, какая ее сестра молодец, а разве это не так? Мне доподлинно известно, что у нее нет мужчины, который за нее платит — она сама вертится, как хомяк в колесе. Вроде как работает в каком-то журнале, строит карьеру, добивается…
«А Лиля сидит на члене…» — ежусь, но пересиливаю себя и слабо улыбаюсь.
— Не думала, что в газетах столько платят.
