Год, когда я стала Изабеллой Андерс (ЛП) - Соренсен Джессика (серия книг txt, fb2) 📗
Он редко смотрит на меня, и я никогда не понимала почему. Однажды я спросила его об этом, но он сделал вид, что ничего не слышал, и поспешно вышел из комнаты, оставив меня делать собственные выводы. Мое сверхактивное воображение породило довольно много граничащих с безумием идей, начиная от того, что он думает, что я выгляжу как отвратительный зверь, до того, что он боится, что я тайно обладаю сверхспособностью превращать любого, кто встречается со мной взглядом, в труп.
Зная, что отец ни за что не уступит моему наказанию, ведь мы уже сто раз оказывались в подобной ситуации, я встаю.
— Ладно.
— И извинись перед сестрой, — добавляет он, все еще глядя на свою курицу, как будто это самая очаровательная вещь в мире.
Только когда я поворачиваюсь спиной к Ханне, я бормочу:
— Извини. — Иначе ее ухмылка сведет меня с ума.
Когда иду к выходу, мама возвращается с полотенцем, чтобы убрать беспорядок вместе с блюдом кексов «Красный бархат».
— Почему ты все еще здесь? — спрашивает она, ставя поднос на край стола.
С тяжелым вздохом я прощаюсь с кексами и покидаю столовую, пытаясь убедить себя, что они, вероятно, на вкус как жженый картон, хотя мама выиграла кулинарную награду за свои чертовы вкуснющие кексы.
Час спустя я растягиваюсь на кровати в окружении домашних заданий, блокнота и нескольких моих любимых романов. My Chemical Romance играет из стереосистемы, я открываю балконные двери, впуская внутрь теплый майский ветерок. Я все еще пытаюсь убедить себя, что мои родители не ненавидят меня. Что весь их гнев и горечь по отношению ко мне просто из-за того, что они меня не понимают.
Что их гиперлюбовь к моей сестре не имеет ко мне никакого отношения. Но это так тяжело, когда папа даже не смотрит на меня, и каждый раз, когда мама заговаривает со мной, она либо заставляет меня замолчать, либо говорит, какое я разочарование.
Я лежу в постели, погруженная в свои мысли, пока в животе не начинает урчать. Боже, как бы я хотела хотя бы попробовать эти кексы. Но если меня поймают, когда я пробираюсь на кухню, мне надерут задницу. Возможно, это того стоит, потому что, серьезно, у моего тела вот-вот начнется приступ нехватки сахара.
Уф!
Я скатываюсь с кровати и словно зомби медленно ползу по полу к своему комоду.
— Надо… взять… сахар…
Добравшись до комода, я поднимаюсь на ноги и роюсь в верхнем ящике в поисках старых конфет на Хэллоуин, которые припрятала там несколько месяцев назад. Я нахожу наполовину съеденный пакетик желейных драже и наполовину съеденный шоколадный батончик без обертки и съедаю все вместе.
Оказывается, шоколадный батончик в составе имеет добавку миндаля. Я на мгновение застываю, поняв, почему он был съеден только наполовину.
— Мерзость! — Ищу глазами мусорную корзину, чтобы выплюнуть его, но понятия не имею, где она, поэтому выхожу на балкон и выплевываю полный рот конфет через край.
Мне требуется около двух секунд, чтобы понять, насколько глупой была эта идея по трем разным причинам:
1. Моя сестра болтается на подъездной дорожке, которая находится прямо под моим окном.
2. Шоколад, который я выплевываю приземляется ей на голову.
3. Она разговаривает с нашим соседом, Кайлером Мейерсом.
Кайлер Мейерс. Что я могу сказать о нем, кроме того, что он великолепный, популярный, звездный квотербек и к тому же умный парень? Он ходит на курсы по подготовке к поступлению в университет и его средний бал равен четырём. Я влюблена в него с восьми лет, и однажды он остановил приспешников Ханны, когда они приставали ко мне во время перемены.
— Эй, просто оставьте ее в покое, — сказал он, наткнувшись на нас на спортивной площадке.
Они поймали меня в ловушку на вершине горки и угрожали столкнуть вниз. Ничего особенного, если бы не огромная грязная лужа в конце. Каким-то образом Ханне удалось отпугнуть всех остальных детей, так что вокруг не было никого, кто мог бы засвидетельствовать то, что должно было произойти.
Ханна скрестила руки на груди и подняла брови, глядя на Кайлера.
— Почему ты заступаешься за нее, Кайлер? Она неудачница. — Она шагнула к нему и захлопала ресницами. — Как насчет того, чтобы вернуться к игре в футбол со своими друзьями и оставить нас в покое?
Кайлер посмотрел на меня, затем обвел взглядом пустую площадку. На мгновение мне показалось, что он собирается сбежать, но потом он обошел Ханну и ее друзей и протянул мне руку.
— Иза.
Я взяла его за руку, и он помог мне подняться. Когда за мной гнались, я упала и ободрала колени, но почти не чувствовала боли, когда он взял меня за руку и повел прочь с площадки.
Он отпустил мою руку только тогда, когда мы оказались на безопасном расстоянии от них.
— Ты в порядке?
Не в силах промолвить и слова, я кивнула.
— Ты должна постараться держаться от нее подальше, — сказал он, оглядываясь через плечо на Ханну и ее команду, которые нацелились на новую жертву.
— Ладно. — Мне удалось выдавить из себя одно слово, и я очень этим гордилась.
Он улыбнулся мне, прежде чем вернуться на поле, чтобы играть в футбол, не обращая внимания на то, как много значил для меня его добрый поступок. Это был первый раз, когда кто-то заступился за меня. Когда-либо. И с тех пор я влюблена в него.
Я знаю, что мое увлечение никуда не денется, но, наверное, я жажду наказания. В глубине души я понимаю, что на самом деле не люблю Кайлера, тем более что иногда он делает вещи, которые заставляют меня ненавидеть его.
Но детская площадка — не единственный случай, когда он сделал что-то хорошее для меня. Было кое-что еще, что не давало мне покоя.
Когда я училась в восьмом классе, он подарил мне розу на День Святого Валентина.
— Эй, Иза, у меня есть кое-что для тебя, — сказал он, направляясь ко мне через парковку средней школы.
Я замолчала, когда он произнес мое прозвище, и судорожно уставилась на него с половинкой пирожного во рту. Он был на год старше меня, и я не могла понять, почему он разговаривает со мной. Я была не только младшей сестрой Ханны — неудачницей — но и училась в средней школе, а он — в старшей.
— С Днем Святого Валентина, — он протянул руку, его пальцы обхватывали стебель красной розы.
Я осторожно перевела взгляд с розы на него и проглотила пирожное.
— Это что, розыгрыш?
Усмехнувшись, он откинул с глаз каштановые волосы.
— С какой стати мне тебя разыгрывать, Изабелла? У меня нет для этого причин.
Мои внутренности задрожали от звука моего имени, слетевшего с его губ. В последний раз он общался со мной, когда я училась в третьем классе, и он запретил некоторым своим друзьям приставать ко мне, включая Ханну.
Мой взгляд метался по почти пустой стоянке, пока я искала светловолосую девушку, прячущуюся где-то и смеющуюся до упаду.
— Это моя сестра тебя подговорила?
Он быстро покачал головой.
— Клянусь Богом, это не розыгрыш. Я просто хотел сделать тебе приятное.
Я все еще не брала розу, боясь, что в тот момент, когда приму его подарок, моя сестра покажется и будет долго смеяться надо мной. Зная ее, она, вероятно, взяла бы с собой своих суперстервозных подруг из группы поддержки, которые были бы готовы сфотографировать мое унижение.
— Иза, — он наклонил голову, чтобы посмотреть мне в глаза, но не потому, что я очень маленькая, на самом деле я выше среднего роста. — Клянусь тебе, воспринимай это как будто один сосед дарит другому соседу подарок без всяких фокусов.
Соседский подарок? Я хмурюсь. Но это была абсолютно эгоистичная, Ханна-подобная реакция, поэтому я смирилась, взяла розу и даже сумела улыбнуться.
— Спасибо.
Он улыбнулся в ответ, и мое сердце исполнило ирландскую чечетку.
— Не за что. — Он не ушел сразу, и казалось, что он хочет что-то сказать. — Эм, я должен попросить тебя об одолжении. — Он помолчал в нерешительности. — И ты вправе отказаться, но… мне действительно нужно поработать над своим броском для пробы в следующем сезоне, и так как ты выиграла тот конкурс и была довольно крута, я подумал, что мы могли бы попрактиковаться вместе. Может быть, ты дашь мне несколько советов.
