Твое время принадлежит мне (СИ) - Семакова Татьяна (онлайн книги бесплатно полные .txt, .fb2) 📗

— Будешь приставать к людям с расспросами? Да тебя дальше нашего двора за три метра обходят.

— То есть, я уродлива? — скривилась в ответ, а он поморщился:

— Я этого не говорил. Но… ты фрик, короче. Не обижайся. Если бы мы пешком под стол вместе не ходили, я бы даже здороваться не стал.

— Ну, спасибо, дорогой, — фыркнула, а он улыбнулся:

— Выше нос. Инга терпеть не могла, когда ты куксишься.

— Это правда, — расцвела в ответ, вспоминая улыбчивую подругу.

Мы вышли на остановку, Гена потряс ворот потной футболки и шумно выдохнул:

— Пекло. Как ты не сварилась в этом прикиде?

— Привычка, — пожала плечами, а потом махнула рукой на прощанье: — Зайду в магазин.

Пошла к продуктовому, но резко сменила направление и завернула в парикмахерскую.

— О, Нинель, — поздоровалась Светка, — корни уже?

— Не совсем… — ответила задумчиво и плюхнулась в единственное кресло. — Сколько у тебя времени?

— Вообще ни одной записи, — скривилась мастер. — Все по дачам, да по речкам.

— А чего не закрылась? — удивилась, распуская волосы, а она начала деловито прилаживать накидку.

— Да мало ли… вот, ты заглянула, деньги не лишние, сама знаешь. Чего придумала?

— Сможешь мне мой цвет вернуть? — спросила со вздохом, а она присвистнула:

— Неожиданно. Смогу, конечно, что я, безрукая чтоли? Но это часа на четыре и прям в оттенок не попаду, это невозможно.

— Не спешу, — пожала плечами и приготовилась дремать, но не тут-то было: Светка начала со скуки трещать без умолку, преимущественно засыпая вопросами:

— С чего вдруг такие перемены? Влюбилась, что ли?

— Нет, — поморщилась в ответ, — в память об Инге.

— Тогда давай ее цвет сделаю, — воодушевилась мастер, — На твой натуральный очень похож, будешь у нас платиновой блондинкой.

— Давай, — согласилась охотно, а она спросила игриво:

— Что там твой квартирант? Не съехал ещё?

— Живет, — пожала плечами равнодушно, а потом добавила: — Наверное. Я его вижу раз в месяц, когда он деньги приносит.

— Я вообще пару раз всего, — ответила с тяжким вздохом. — Такой красавчик и без кольца…

— У нас с тобой разные представления о красоте, — хихикнула в ответ, а она потрясла чёрной прядью в воздухе, фыркнув:

— Это уж точно, — продолжила работу и пожала плечами: — Не знаю, как по мне — симпатичный. Глаза зелёные — редкость. Ну, шрам через пол рожи, подумаешь…

— Через щеку, — поправила, а она махнула рукой:

— Тем более. Одет прилично, тачка есть, что ещё нужно? Мы люди простые.

— Так-то да, — слегка пожала плечами в ответ. — Хмурый он какой-то, разговаривает сквозь зубы.

— А что ему с тобой, чай с плюшками распивать? Серьёзный парень, да и лучше так, чем как Гошка: трещит без умолку, похлеще моего.

— Кстати, об этом, — вздохнула и посмотрела на неё через зеркало.

— Ладно, ладно, — хмыкнула беззлобно и сосредоточилась на моих волосах, а я слегка улыбнулась и прикрыла глаза, начав дремать от ее легких прикосновений, а она тихо напевала и не давала мне погрузиться в глубокий сон.

Потом всучила какие-то журналы и побежала домой развесить белье из стиральной машинки, а я уставилась на себя в зеркало невидящим взглядом и думала о подруге.

Она была для меня, как сестра. Заводная, жизнерадостная, не способная сидеть на месте. Мой локомотив, вытянувший из пучины отчаяния, когда в тринадцать я лишилась обоих родителей из-за автомобильной аварии. Мы прекрасно дополняли друг друга: она светилась снаружи, была яркой и улыбчивой, но такой стервозной по натуре, что женщины предпочитали ее сторониться, а мужчины после одной-двух ночей бежали, как от огня, я же, напротив, наполнена внутренним светом, всегда отличалась добрым нравом, но выглядела чернее тучи.

Она — эффектная блондинка в откровенных нарядах, я — обвешенная металлом фрик, по меткому замечанию Генки, соседа снизу. Ещё один заметный персонаж нашей нетипичной компании: крупный рослый парень, абсолютно лысый, с густой бородой и татуировками, со временем заполонившими весь торс, руки и спину. Перемещался в пространстве исключительно на своём видавшем виды «Харлее», который в очередной раз приказал долго жить. Климат у нас был мягкий, южный, снега зимой мало, так что эксплуатировал его он и в хвост и в гриву круглый год, а средствами особенно похвастать не мог, занимаясь ремонтом все тех же байков в местном автосервисе.

Когда наша троица выходила за пределы района, к нам были прикованы взгляды, что невероятно смешило Ингу, получавшую от внимания бездну удовольствия. Работу она себе выбрала под стать — танцевала у шеста в мужском клубе в центре и совершенно этого не стеснялась. Отца у неё никогда не было, ее мать сама толком не знала, от кого забеременела, и когда Инге исполнилось восемнадцать, собралась и уехала в неизвестном направлении с очередным ухажером. Через три года он вернулся без неё и сообщил, что она утонула, оставив записку в двери, в которой не было даже адреса, где она была похоронена. Инга лишь пожала плечами и продолжила жить, как жила, сделала хороший ремонт и предложила съехаться, а мою квартиру сдавать. Предложение было разумным, я и так у неё практически жила, к себе заглядывая только за вещами, и вот уже пять лет квартира сдаётся, принося дополнительный доход, пусть и скромный.

Последний квартирант объявился около полугода назад, проблем не доставлял, платил исправно, а Инга подшучивала, что он там не живет, а хранит что-то подпольное, чем сильно меня нервировала, но проверять я не рискнула. Пусть хранит, тут в каждой второй квартире есть что-то незаконное.

Последней ее выдумкой было сделать парные татуировки, что Гена поддержал с энтузиазмом и отвёл нас к своему мастеру. Картинку тоже выбирала она и теперь на моем запястье красовался небольшой ключ, выполненный с поразительной точностью, а на ее был аккуратный замок.

— Пора смывать, — сказала запыхавшаяся Светлана, едва открыла дверь, а я бросила на себя взгляд в зеркало и уточнила:

— И уже давно?

— Обижаешь, — поморщилась мастер, — минута в минуту, — смыла краску, сняла полотенце, а я нервно сглотнула. — Спокойствие, это предварительный этап, — сказала быстро, увидев мое выражение лица. Я слабо улыбнулась и закрыла глаза, философски решив, что всегда можно закрасить это безобразие привычным чёрным.

Спустя еще полтора часа она вновь смыла краску, усадила меня спиной к зеркалу, подравняла по длине и посушила.

— Что там? — спросила, когда она сделала два шага назад и начала придирчиво меня рассматривать.

— Сотри хоть помаду, — скривилась она в ответ, — выглядит странно.

— Потом, — отмахнулась и, не глядя на себя, натянула кофту с капюшоном, расплатилась и пулей понеслась домой.

Закрыла дверь, прислонившись к ней спиной, и долго не могла заставить себя посмотреть в зеркало, а когда решилась, замерла в растерянности, но через секунду прыснула и громко рассмеялась. Инга бы оценила: выглядит не просто странно, а совершенно нелепо, хотя, должна отметить, работа Светланы — выше всяких похвал. Совершенно не понятно, почему она до сих пор тухнет в своём крошечном подвальчике.

Я прошла в ванну, смыла косметику и сняла пирсинг с лица. Остались раздражающие отметины, я взяла Ингину косметичку и через полчаса с интересом рассматривала себя в зеркале. Этого показалось мало, я сняла с себя все чёрное, порылась в ее шкафу и облачилась в джинсовые шорты и белую маечку, вздохнув свободнее. Гене я нагло соврала — в чёрном было ужасно жарко. Прошлась по квартире, чувствуя непривычную свободу, распахнула окна, впуская вечернюю прохладу, и от нечего делать принялась за уборку, но вскоре просто окопалась в комнате Инги, перекладывая ее вещи с места на место.

В дверь позвонили, я мельком взглянула на часы и пошла открывать. Выглянула в глазок, увидела хмурого Генку, открыла дверь и бросилась за угол, крикнув на ходу:

— Заходи!

— А я это, смотрю — свет у Инги в комнате, — сказал громко, проходя, — ты где?