Отец моей малышки (СИ) - фон Беренготт Лючия (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
Только тогда ассистентка называла его не «Саша», а Александр Борисович.
«Сашей» его называла я.
– Здравствуй… те, – мямлю я, отводя взгляд и с тоской глядя на машину, в которую так и не успела запрыгнуть. Нащупываю в кармане плаща ключ и громко пикаю им, давая понять, что мы спешим, убегаем, и вообще нас уже тут, считай, нет.
– Посему… дикая Лиля? – сбивая мои планы, интересуется за моей спиной Масюня. И, конечно же, привлекает к себе внимание ректора, который чуть отклоняется вбок, пытаясь рассмотреть, кто там у меня прячется. Я завожу дочку еще дальше за спину.
– Потому что я так назвал твою маму, когда мы познакомились, – охотно отвечает он, отклоняясь еще дальше вбок и почти нагибаясь, – а она с этим согласилась. Слышала про ролевое позиционирование?
Мне вдруг становится смешно – несмотря на многолетний богатый опыт общения с самыми разными людьми, этот товарищ явно не умеет разговаривать с маленькими девочками.
– Неа, не слысала… – несмотря на мое сопротивление, Масюня умудряется выглянуть – с другой стороны, куда тут же отклоняется и ректор.
– А про мороженное слышала? – интересуется он. Я невольно поднимаю брови – неужели все же умеет? Дочка радостно кивает, и тут же, с опозданием, я понимаю – надо бежать. Немедленно. Пока он не вспомнил мою фамилию. Пока не получил в свои руки все, что нужно, чтобы найти меня потом.
Потому что если он сложит два и два, заметит, как сильно Мася похожа на него, высчитает сроки… с его-то связями и деньгами установить отцовство и получить совместную опеку это раз плюнуть! Если вообще не отобрать у меня ребенка!
Это ведь когда женщина беременная, ее ребенок никому не нужен. А когда вырастает вот такое чудо, вполне может и захотеть восполнить душевные пустоты в своей никчемной холостяцкой жизни.
Вот только не за наш с Масюней счет!
Я прихожу в себя одномоментно с мамой, которая всплескивает руками, очевидно сообразив, что каким-то образом дочь лично знакома с самым важным человеком на будущем месте учебы.
– Ох, простите нас за невежливость, господин ректор! – мама кидается к нему, чуть ли ни насильно пожимает ему руку обеими своими. – У Лилечки был тяжелый день – сами понимаете, как трудно одной с ребеночком в нашем мире… А тем более, студентке. Приятно познакомиться – Светлана Михайловна, мама Лилечки.
Александр Борисович немного оторопело отвечает на рукопожатие, представляется, представляет свою ассистентку – Алла Максимовна, доцент.
Как же, как же помню я эту доцент – скептически кривлю рот. Чуть не зеленая была, когда поняла, что ее начальник, забыв обо всем на свете, вот уже битый час болтает с какой-то посторонней пигалицей, вместо того, чтобы выслушивать ее заумные рассуждения о предстоящем докладе.
Вот и сейчас позеленела вся, бедняжка.
Не ссы! – я посылаю ей успокаивающий взгляд. Мне подонки, объясняющиеся в любви ради секса, а потом посылающие на аборт, не нужны. Можешь оставить своего Сашеньку себе.
Погруженная в собственные мысли, слишком поздно спохватываюсь и пропускаю момент, когда мама приглашает ректора к нам на ужин.
– Ты с ума сошла! – шиплю сквозь зубы, отвернувшись от всех. – Только его мне и не хватало!
– Дура! – еле слышно шипит в ответ мама. – Он от тебя глаз оторвать не может!
В конце концов под напором всех и сразу я сдаюсь. Безвольно улыбаясь, выслушиваю, как ректор нахваливает меня перед мамой, бесстыдно сочиняя про то, какое я произвела замечательное впечатление на конференции четыре года назад, хоть я там даже не выступала. Совсем не удивляюсь этому вранью – врать он умеет, как никто на свете.
Мама охает и ахает, восторженно прикладывая руки груди и в тон этому вруну соглашается что да, мол «какая жалость», что девочке пришлось оставить учебу, но что поделаешь, «такова се ля ви».
Масюня тоже в восторге от нового знакомого – вываливает из кармана своего красного пальто всякую мелкую дребедень и хвастается, раскладывая свои богатства у него на ладони. По конец нашей встречи Александр Борисович разживается целым состоянием – пупсом из очень модноц детской коллекции, крохотной расческой от какой-то другой куклы и кусочком пластилина, изображающим тортик.
Пупса, правда, подарили не на совсем – заставили клятвенно пообещать, что дядя поиграет и принесет его обратно, когда придет к нам на ужин сегодня вечером.
– После такого перерыва в учебе Лиле обязательно нужна будет помощь, – заявляет Зорин на прощание. – А я могу организовать вам репетиторов за счет университета. По льготному тарифу и квоте.
Его рот говорит с моей матерью, но глаза смотрят только на меня, словно… словно он заговаривает меня, внушает мне свои желания и заставляет поверить ему.
И это начинает работать.
О, я хорошо знаю этот взгляд! Один лишь раз достаточно уступить ему – задержаться, утонуть в нем хоть на мгновение – и ты пропала. Навсегда, навечно, даже когда он отфутболит тебя за ненадобностью. Даже когда сожрет твое сердце на завтрак, элегантно разрезав его десертным ножичком.
И я снова не ощущаю под собой земли. Как тогда – у него в номере, когда он целовал меня, а я вдруг поняла, что это не я взлетела в воздух, а он несет меня, несет над полом в сторону спальни...
Полет. Вот что я чувствовала, когда он был рядом. Непрекращающийся, невесомый полет каждую минуту наших встреч – даже когда просто спала с ним рядом.
Тряхнув головой, я вырываюсь из оплетающих меня пут матерого хищника.
– Простите, нам пора… – твердо взяв Масю за руку, тащу ее к машине.
– Мааам… – тут же хнычет она, готовая заплакать. – Я же исё не рассказала про Миру…
О, Мира у нас притча во языцах! Главная тема разговора после всех прогулок во дворе с бабушкой. Удивительно капризный и непослушный ребенок, который умеет сесть на голову так, что не сразу и поймешь. Я и сама могла рассказать про Миру кучу всего, что меня раздражало – особенно про Мирину маму, Юлю, которая проводила жизнь за поиском приключений в отсутствие мужа – моряка дальнего плаванья. Какое-то время мы даже общались – точнее, Юля предложила мне дружбу, раз уж у нас дети в одной песочнице выросли. С тех пор отношения мало по малу разладились, но песочницу до сих пор хотелось обойти стороной – И Юля и Мира умели присесть на уши часа на два, если не на три, на что далеко не всегда было время.
Рассказывать байки «про Миру» Масюня обожает, но тут пришлось лишить ее этой маленькой радости – не заслуживает всей этой милоты тот, кто хотел лишить моего ребенка жизни.
– Расскажешь за ужином, – не теряется мама, снова бросаясь пожимать ректору руку. – Ну так что, Александр Борисович, мы ждем вас сегодня в шесть?
– Разумеется, – Александр Борисович галантно склоняет голову. – Но не усердствуйте – я довольно аскетичен в своих кулинарных предпочтениях.
Я чуть не расхохоталась в ответ на это очередное вранье. Аскетичен? Это он-то?! Человек, который не будет есть выращенную на морской ферме устрицу, только дикую? Да я сомневаюсь, что он в принципе когда-нибудь сдерживал себя в своих хотелках – «аскет» гребаный!
Непонятно, как только за весом умудряется следить, с таким «аскетизмом»!
Больше не оглядываясь, я усаживаю Масюню в ее детское креслице, обхожу машину и сажусь за руль, дерганным движением пристегиваюсь. Мама садится рядом, хлопочет лицом, изображая приветливость, машет новым знакомым рукой, но ректор не реагирует – молча следит за мной с тротуара, сунув руки в карманы пальто. Мое сердце холодеет – слишком уж пристально он смотрит, слишком серьезно. Что у него на уме? А вдруг уже догадался?!
Старательно не смотрю на него, проверяю слепую зону, включаю поворотник и медленно выруливаю на проезжую часть.
Как только отъезжаем, мама взрывается восторгами.
– Ну, и как тебе?! Ты видела, как он на тебя смотрел? Видела?! Какой мужчина, это ж надо…
Я молча пожимаю плечами.
