Подари мне прошлое (ЛП) - Вебстер К. (первая книга .TXT) 📗
Боль. Это реально.
Гости передвигаются по двору, обнимая и поздравляя нас. Моя мама относит Сару на игровую площадку, которую построил мой отец, к другим детям. Наш огромный двор обнесен забором, но младшая сестра Бена, Челси, и моя кузина, Даниэль, присматривают за ними. Я посылаю Саре воздушный поцелуй и поворачиваюсь к столу, на котором мы с Беном разворачиваем подарки и разрезаем наш торт. Он наклоняется ко мне и слегка касается губами моего уха, прошептав, что любит меня. Смех и веселье окружают меня, моя жизнь полна любви, и я благодарна за это. Благодарна за каждое проявление этого прекрасного чувства, и снова боль напоминает мне, что это моя жизнь. ''Это по-настоящему.''
Пора кушать, поэтому мы с Беном, рука об руку, направляемся к игровой площадке, чтобы забрать нашу дочь. Бен хмурится и оглядывает двор. Я следую за ним взглядом и ничего не вижу, затем наши глаза возвращаются к группе детей. И тогда я понимаю, почему он так растерян. Там нет маленькой светловолосой девочки в ярко-желтом платье. Я вздыхаю, раздражаясь, что моя кузина не заметила отсутствие Сары. Я предупреждала ее, что Саре нравится играть в прятки, не сказав вам, что она собирается спрятаться.
— Челси? — Бен зовет свою сестру, в его голосе появляется беспокойство, но моя тревога усиливается, когда я слышу нотки паники. — Где Сара?
Я отпускаю Бена и начинаю ходить вокруг, осматривая каждый закуток на игровой площадке, затем каждый куст и дерево, и под столами. Бен лихорадочно осматривает другую часть двора, и мы постоянно зовем ее.
Челси стоит среди других детей, заламывая руки, и плачет. Мне хочется накричать на нее. Как она могла не уследить за малышкой? Но чем бы это смогло помочь в ее поисках?
Вдруг, я слышу, как Бен выкрикивает имя Сары, и бегу к калитке. Она открыта. Бен выскакивает наружу, и я следую за ним на бешеной скорости, оглядываясь по сторонам. У меня перехватило дыхание, и сердце сжалось, словно в тисках. Бен резко останавливается, и я врезаюсь в него, отскакивая назад и чуть не упав на землю. Он ловит меня, хотя его взгляд прикован к чему-то перед ним.
— Виктория, оставайся за мной. Я не хочу, чтобы она тебя увидела.
Бен повернулся лицом к проезжей части, и я моментально подавляю свою истерику, рвущуюся наружу. Мое тело дергается вперед, но Бен толкает меня к себе за спину.
— Перестань, Бен. Где она? Ты нашел ее?
— Она на той стороне улицы, солнышко. Прячется между двух припаркованных машин. — Я слышу дрожь в его голосе, та же дрожь сотрясает все мое тело.
Я знаю, почему он хочет, чтобы я стояла за ним, и мне приходится бороться с собой, чтобы не рвануть к моей девочке, но, каждый раз, когда Сара видит меня, она со всех ног бросается в мою сторону, не обращая внимание на происходящее вокруг нее. Поэтому, я замираю и жду.
— Сара Медвежонок, — зовет он. — Оставайся там. Папочка идет тебя искать. Прячься, милая, я найду тебя.
Он двигается вперед, и я отхожу в сторону, у меня сердце уходит в пятки. Я наблюдаю, как он выходит на проезжую часть, посмотрев поочередно в каждую сторону прежде, чем перейти пустую дорогу. Наш дом расположен у главной дороги города, с более высоким скоростным режимом, так как технически это не жилая улица. Именно поэтому двор обнесен забором — мои родители никогда не разрешали мне играть на улице — оберегая от опасности проносящихся машин.
Часть меня испытывает огромное облегчение, найдя ее невредимой на той стороне дороги, а другая — в ужасе, когда я представляю, как она вообще ее переходит.
— Я иду тебя искать, Сара Медвежонок! — Бен снова кричит, — Оставайся в своем укрытии.
Я начинаю потихонечку успокаиваться, когда он оказывается в двух футах от обочины дороги, и Сара почти в пределах его досягаемости.
— Виктория!
Нет, нет, нет!
Моя мать зовет меня обезумевшим голосом. Словно в замедленной съемке, я наблюдаю, как голова Сары поворачивается в мою сторону, когда она слышит мое имя. Бен наклоняется к ней, чтобы поднять ее, но прежде чем он успевает это сделать, она убегает от него и выскакивает на проезжую часть. Я кричу ей, чтобы она остановилась, и срываюсь с места, но мой отец дергает меня назад, спасая мне жизнь от машины, которая сбила бы меня, если бы я выскочила между автомобилями, припаркованными по обе стороны.
Жизнь снова ускоряется, и Бен бежит следом, подхватывает ее на руки и не останавливаясь, пересекает две полосы на противоположной стороне. Я слышу громкие автомобильные гудки, и мгновенно жизнь снова замедляется. Совершенно неожиданно с обеих сторон появляются машины, заставляя Бена выбирать, либо вернуться назад, либо двинуться в мою сторону. Он продолжает двигаться вперед и чуть не попадает под колеса седана, который сворачивает в сторону, чтобы не сбить его. Одна полоса пройдена, осталась еще одна. Приближающийся автомобиль сигналит и уклоняется влево, чтобы объехать его, и внедорожник на следующей полосе, который едет по встречке, делает то же самое.
Весь мой мир рушится, когда я понимаю, что серебристый грузовик, следующий за внедорожником, не подозревает о смертельной игре Фроггер (видео игра 80х, цель которой заключалась в том, чтобы перевести лягушку целой и невредимой через многополосную дорогу с интенсивным движением. Прим.пер.), которая происходит на дороге. Визг тормозов несущегося грузовика разрывает воздух, и в следующее мгновение три машины развернуло в центре магистрали. В моих ушах стоит такой громкий звон, что моя голова раскалывается от мучительной боли.
Боль. Это по-настоящему.
В трех футах от места аварии на земле неподвижно лежит фигура. Большое тело мужчины, прижавшее крошечный комочек ярко-желтого материала.
Звук становится громче, мне кажется, что мое горло сейчас разорвется в клочья, и я понимаю, когда рвусь к ним, что этот звук - это крик.
Это мой.
Крик.
Я тяжело падаю на землю на колени и почти не замечаю резкой боли, когда острые осколки стекла впиваются в мою плоть. Все, что я чувствую, это онемение. Кровь, она повсюду, на земле.
На них, они все в крови.
Кто-то тянет меня за руки, и я думаю, мне говорят, чтобы я не трогала их, но как я могу остаться в стороне. Мое сердце лежит на земле, передо мной, и мне необходимо знать, что оно все еще бьется.
Я ничего не вижу из-за потока слез и ничего не слышу из-за грохота в моей голове, поэтому кладу руки на два тела, прижатых друг к другу передо мной, и когда не чувствую биения своего сердца, я понимаю.
Оно остановилось.
Никакой боли.
Это не может быть правдой.
Три дня спустя.
Светит солнце, отбрасывая блики на два гроба, которые опускают друг за другом в землю. В большом с бледно-лиловыми розами на крышке, находится одна половинка моего сердца. Во втором, таком крошечном, с красивыми бледно-лиловыми маргаритками в лапах мягкой игрушки - медведя, даже не знаю, как помещается вторая половина моего сердца.
Как солнце может светить?
Разве оно не понимает, что потеряло свои самые яркие лучики?
После аварии я оставалась в оцепенении и держалась за него, понимая, что без боли была надежда, что все это не по-настоящему. Но, когда доктор вернул мне простое золотое кольцо и крошечный золотой медальон, я почувствовала ее. Невыносимая боль разрывала меня, каждая клеточка, каждый нерв, все мое тело корчилось в муках. Боль. Нет. Я не верю этому.
Боль. Это реальность.
Я одинока, несмотря на толпу людей вокруг меня. Люди разговаривают со мной, но я их не слышу. Мне хочется спросить, где третий гроб. Я не могу жить без сердца, верно? И все-таки, вот она я, мои сердце и душа похоронены, а я, каким-то образом, дышу без них.
Когда я сталкиваюсь с тем, что вынуждена жить, я понимаю, что благодарна за отсутствие этих жизненно-важных органов. Без них я ничего не чувствую. Я ухожу от всех, игнорируя каждого, кто обращается ко мне, я оставляю все свои чувства и эмоции позади.
