Поверить в сказку (СИ) - Елена Рейн (книги бесплатно .txt) 📗
Не сказала бы, что все было волшебно, как описывают в книгах, скорее странно и, наверное, приятно… но только ему. Второй раз уже было не больно. В следующие наши встречи просто отстраненно наблюдала за его мимикой, удивляясь восторгу и неприятной похоти, считая себя неправильной. Ведь я совсем ничего не испытывала от его быстрого стремления кончить.
И вот… вчера узнала о беременности и до сих пор в шоке. После слов врача, не знала, что делать и как быть. В первую очередь решила поговорить с матерью, спросить совета. Надеялась, что хоть раз в жизни мы сядем и поговорим как мать с дочерью. Знала, что будет тяжело, но даже не предполагала что так. Только, ведь если я избавлюсь от плода, то у меня никогда не будет детей. И мне был очень необходим совет самого родного человека.
Послышались шаркающие шаги из соседней комнаты, где мать отдыхала, перед тем как приступить к просмотру праздничной передачи в честь Нового года. Я никогда не любила этот праздник. В эту ночь как никогда осознаешь, что все отдыхают и веселятся, а ты… как обычно. Хотя нет, есть разница. В последние годы у нас был вкусный ужин, который я готовила за свой счет.
Два часа назад закончила работу на кухне, приготовив селедку под шубой, котлеты, картофельное пюре и торт, который испекла сама. Никогда не покупаю выпечку. Ведь с контейнера она не будет такой вкусной, нежной и тающей во рту. Из фруктов купила апельсины. Мне как раз дали зарплату с премией, и я могла позволить себе некоторые незапланированные расходы.
Мать уже три месяца не работала, и в последнее время с трудом передвигалась. Часто ноги отекали так, что она могла только лежать либо дома, либо в больнице. Поэтому все было на мне. И, естественно, мне вновь стало не до внешнего вида и дома. Все вернулось к тому, как было двадцать лет назад, когда умер отец.
Моя мама, довольно замкнутый человек. Она не любила веселье, встречи, ей было лучше в тишине, чтобы не видеть и не слышать никого рядом, а думать о своем. Я, понятное дело, не была исключением из правил. Хотя нет, было у нее одно любимое занятие. Она днями могла смотреть телесериалы, да разные развлекательные передачи, чтобы потом часами обсуждать молодежь и олигархов, обогащающихся за счет простых людей.
— Что телевизор не включила? Праздник сегодня, фильмы нормальные должны идти, — с одышкой сказала она, усаживаясь в потертое кресло и тяжело вздыхая. — Где этот пульт? Вечно он куда-то пропадает.
Единственная ценная вещь в нашем зале, был небольшой плазменный телевизор, стоящий на полке. Я купила его в рассрочку, как только устроилась на работу. Устраивало то, что нужную сумму нужно было выплатить в течение двух лет, и это особо не било по зарплате. Наш старый ламповый телевизор сгорел ещё год назад и не подлежал ремонту. Вызванный техник очень удивился, что таким барахлом еще кто-то пользуется.
— Мама, можно с тобой поговорить? — спросила, сжимая вспотевшими пальцами вытянутую футболку, давно потерявшую цвет. Ей было сто лет в обед, но я все же не решилась ее выбросить и до сих пор носила. Заметив, как она недовольно скривилась, не желая разговаривать, потому что в данный момент шла трансляция ее любимого фильма «Ирония судьбы или с легким паром!», добавила: — Мне очень важно знать твое мнение.
Вздохнув, она нажала на кнопку, показывая, что делает мне одолжение, и кивнула, поправляя халат на большой груди.
— Что у тебя стряслось? — недовольно поинтересовалась она. — Давай говори скорее, а то голова болит.
Сглотнув, я замялась, не зная, как начать, а потом выдала все сразу, как обычно делала, когда терялась:
— Я беременна. Срок пять недель. Если сделаю аборт, то никогда не смогу иметь детей.
Мать резко повернулась ко мне и, прищурившись, резко подняла руку, как будто желая со своего места ударить по затылку, и прошипела:
— Ты… Да как ты могла? Ты же знаешь, как мы живем?! В нищете! Ты что, не видишь как нам тяжело? Чем думала, когда ноги раздвигала?
Обняв себя за плечи и, сглотнув, чтобы промочить сухое горло, произнесла:
— Так получилось…
— Получилось, — с ненавистью повторила она мои слова. Потом отвернувшись, села прямо, и начала раскачиваться взад-вперед, о чем-то думая, при этом хмуря густые брови и морщинистый лоб.
Чувствовала я себя в этот момент ужасно. Понимала, что виновата, но сейчас мне нужен был совет. Очень.
— А может так будет и лучше, — вдруг задумчиво сказала мама, продолжая раскачиваться на кресле, отчего оно скрипело, не выдерживая большого веса. Раньше она пыталась бороться с лишним весом, а потом плюнула, и уже десять лет весила за сто килограммов, не обращая внимания на советы врачей и махающая рукой на их предупреждения. «С генетикой не поспоришь!» — всегда говорила она, наворачивая любимые макароны, которых у нас было припасено на несколько лет вперед. Зарплату в одно время не выдавали, поэтому мать выбрала ее макаронными изделиями, забивая кухню и чулан.
— Что… хорошо? — уточнила, не представляя, что она имеет в виду. Я никогда не знала, о чём она думает. Чтобы быть в курсе о том, что твориться у нее в голове, нужно хотя бы общаться как мать с дочерью, но, к сожалению, между нами такого не было.
— Ну… — задумчиво протянула она, а потом выдала: — Хорошо, что ты больше не сможешь родить. Сделаешь аборт, а потом не нужно волноваться, что опять залетишь. Гуляй в свое удовольствие. Что тут думать. Бедноту что ли рожать? Не будь глупой, и сделай все правильно. Насколько я знаю, бесплатные аборты можно делать до трех месяцев. Так что это твой вариант. Как пройдут праздники, иди, сдавай анализы и избавляйся от зародыша. Как-нибудь обойдемся без лишних ртов.
Изложив свою точку зрения, она с довольным лицом посмотрела на меня.
— И не смей тут ныть! — пригрозила она — Как нагуляла, так и избавишься. За все нужно платить. А если надумаешь рожать, я прописывать никого не буду. Квартира моя. Еще дополнительных расходов на коммунальные услуги только не хватало. Вон, Витулина сказала, что опять поднимут цену на воду. Хоть не мойся совсем.
Вот и поговорили. Хотя… А на что я надеялась? На то, что скажет: «Оставляй, что-нибудь придумаем!»? Нет. Глупо. С разочарованием, и какой-то обреченностью я сидела и ничего не видела перед собой. Было очень больно слышать такие слова от самого родного человека. Чувствуя себя ненужной и ничтожной, хотелось разреветься в голос, да только слез не было. Очевидно, за вчерашний день я выплакала их все.
— И еще, — встрепенулась мать. — Я тут шишку какую-то на ноге заметила. Скорее всего, нужно в больницу обратиться, а то совсем тяжело ходить стало. Думаю, на такси поедем. Так что премию твою на моё обследование пустим, а не на мясо, как хотела. И без него обойдемся.
Кивнув, я медленно поднялась, и не спеша направилась на кухню. Прислонившись к стене, смотрела в окно на людей, что с веселым настроением с огромными пакетами, а кто и с елками, бегут домой, боясь опоздать на праздник.
Сегодня же наступает Новый год, а для большинства это один из главных праздников в году. По пути прохожие поздравляли друг друга, смеялись, кто уже был навеселе, как, например, дядя Толя, наш дворник, со своим постоянным собутыльником Вовчиком. Они сидели на детской карусели и выпивали водочку, занюхивая еловой веткой. Наши окна как раз выходили во двор, и мне очень хорошо было их видно.
Вздохнув, я прислонилась лбом к ледяной стене, и закрыла глаза.
— И не нужно тут строить из себя жертву! — раздалось позади меня, и я обернулась, поражаясь, что даже не услышала, как мать подошла. Лариса Петровна прошла вперед, немного покачиваясь в разные стороны, а потом, дойдя до буфета, взяла кружку и налила воды из-под крана. Залпом выпив, она недовольно выдала: — Потом мне еще «спасибо» скажешь. Не нужны они, только мороки и затрат больше.
На глазах стояли слезы. Отвернулась, чтобы не видеть и не слышать.
— Что там поесть? А то праздник скоро. Не по-людски как-то встречаем. Надо бы за стол сесть, — протянула она, открывая крышку эмалированной кастрюли, в которой я приготовила пюре.
