Чёрный лёд, белые лилии (СИ) - "Missandea" (книги бесплатно без регистрации .TXT) 📗

― Смотрите: вы должны помогать маме, верно? Если маму кто-то обидит, вы ведь будете защищать её? ― оба кивнули, и Таня продолжила: ― У всех нас есть ещё одна мама. Ну, кто скажет, какая?

― Россия, ― слабо улыбнулась Рита, подходя и обнимая сестру и брата за спины.

― Верно. Её обидели, очень сильно обидели. Разве я могу не заступиться за неё? Разве хорошие детки так поступают? ― она улыбнулась сквозь слёзы. ― Скоро вы вырастите и тоже станете защищать её, я уверена. А пока я поручаю вам нашу маму, ― Таня кивнула на двери, в которых застыла мама. Она плакала.

― Всё, всё, вам пора. Пишите мне чаще. Слышишь, Дима? Чтобы каждую неделю по письму получала, обо всём пиши, и за себя, и за сестёр. До свидания, до свиданья, мои милые, ― Таня по очереди обняла каждого.

― Не смей умирать, ― прошептала Рита, глядя на неё широко открытыми глазами.

Мама не обняла её. Таня знала: если они обнимутся, то уже не уедут.

― До свидания, родная.

― До свидания, мама.

Нужно просто дойти до общежития. Там можно будет плакать. Только бы дойти.

― Лисёнок! Как дела? Я с пар только что, ― к ней подбежал запыхавшийся Марк. ― Ты откуда?

Всё так несложно, набор простых правил: остановиться, посмотреть на Марка, слегка улыбнуться и положить руку на его плечо.

― Всё отлично.

Марк не верит: видимо, в набор правил стоит добавить ещё несколько.

― Очень устала после пар. Краевой совсем замучил.

― Семья уехала, да?

Это прозвучало словно гром среди ясного неба: остро, неожиданно и так больно. Таня несколько раз кивнула, чувствуя, что сдерживаться больше не может, и прижалась к бушлату Марка. Он положил одну руку ей на голову, а другую ― на спину. Слёзы холодили лицо на ветру, и она уткнулась лбом ему в грудь.

― Зачем врать-то? Не реви ты, ― тихо сказал он, гладя её по спине. ― Это больно, но проходит. И глупо, слышишь? Очень глупо. Они уезжают в безопасное место, с ними теперь ничего не случится.

Таня слушала. Кивала. Чувствовала, как огромный ком в горле, не дающий не то что говорить ― дышать, тает. Марк защищал её от моросящего дождя, ледяного ветра, собственной боли и отчаяния ― от всего.

― Скоро мы прогоним этих гадов с нашей земли. Ни одного здесь не останется. Мы победим, лисёнок, ― шептал Марк. ― Ты победишь. И я. Все. Ради них.

Ради них. Ради всех. Господи, ну как же можно оставаться здесь и заниматься обычными делами, когда пятый курс вот-вот уедет? Когда вся Россия встаёт на борьбу с врагом? Как они могут просто сидеть?!

― Ваш Калужный тебя не трогает? ― осведомился Марк тихо. ― Если этот урод что-то… хотя бы что-то… Пообещай, что ты мне скажешь.

― Он ничего не делает и не сделает мне, Марк.

После обеда она окончательно успокоилась. Поводы для грусти были, конечно, но не больше, чем обычно. И вообще, почему она так расстроилась? В конце концов, она не видалась с семьёй целый год, пока они жили в Москве; теперь будет всё то же самое, но жить они будут в куда более безопасной Уфе.

Калужного не было, до самоподготовки оставалось ещё около получаса. Таня не знала, что лучше сделать: лечь всё же спать или дочитать «Жизнь взаймы» Ремарка? Валера убежала к Мише, и посоветоваться было не с кем: Машка зубрила инженерку, расхаживая по комнате, Надя куда-то ушла. Нужно было спать, потому что бодрствовать по двадцать часов в сутки ― ненормально.

С подоконника на неё смотрела пёстрая обложка «Жизнь взаймы». Лилиан Дюнкерк и Клерфэ* снова победили здравый смысл, и Таня, взяв книжку, чтобы не мешать Машке, вышла в коридор.

― О, Таня! ― около пустой тумбочки дежурного стоял Дэн.

С Дэном они сошлись как-то сразу и очень легко. Валера говорила, что так бывает, когда люди очень похожи. Таня не могла назвать их отношения настоящей дружбой, но с Дэном было так хорошо и просто, что задумываться ей не хотелось.

― Привет, ― искренне улыбнулась она. ― Какими судьбами?

― Да вот ключи пришёл забрать. Как там ваш старлей? Всё училище только и гудит о том, какой он зверь, ― рассмеялся Дэн.

― Ага, ещё тот, ― подтвердила Таня, впрочем, не особо желая распространяться на эту тему.

― У тебя всё хорошо? ― Дэн вдруг пристально уставился на неё.

У неё что, на лице написано «всё плохо, и я морально раздавлена»?!

― Всё просто отлично. Спасибо. Устала на парах, Краевой совсем замучил.

С Дэном это прокатило: он широко улыбнулся и принялся рассказывать какую-то смешную небылицу об их капитане. Таня смеялась. Дэн не копался в ней, пытаясь выудить правду, даже если и понял, что Таня соврала: он просто смешил её. Просто поднимал ей настроение. И это было прекрасно.

Правда, с историй о неудачливом капитане он перешёл на историю о своём отце, который полжизни проработал дипломатом, а потом вдруг решил, что его призвание ― это флористика, а потом спросил, засмеявшись:

― А твой отец случайно не увлекается цветами?

― Боюсь, нет, ― Таня улыбнулась.

― А кто он?

Тане страшно не хотелось распространяться о ФСБ, объяснять все тонкости работы отца, и ей на помощь неожиданно пришла маленькая худенькая Лена Нестерова.

― Вот, я нашла вам ключи, ― смущённо пробормотала она и протянула Дэну связку.

― Можно на «ты», я ведь говорил, ― рассмеялся он и взял ключи. ― Спасибо. Ну, я пойду, а то капитан точно шею открутит. Может быть, как-нибудь встретимся и сходим куда-нибудь?

― Отличная идея.

― Здорово! ― Дэн наклонил голову и широченно улыбнулся. ― Кстати, твоя фотография на доске почёта. В учебке. Ты видела?

― Пока нет, но заранее предвижу масштаб бедствия. Страшно подумать, как я там получилась.

― Да брось! Я всегда знал, что ты умница, но, оказывается, ещё и учишься на отлично. Может, как-нибудь поможешь мне с тактикой?

― Конечно, Дэн. Обязательно, ― она улыбнулась, и он ушёл. ― Лен, я почитаю здесь, ты не против?

Нестерова только качнула головой и снова погрузилась в своё обычное состояние ― тихую задумчивость.

А Таня с головой ушла в книгу: события закручиваются, поражают её своей остротой и искренностью, и она грустит заранее, потому что болеющая Лилиан наверняка умрёт в конце книги, но тут… на гонках разбивается Клэрфэ, и Таня поражённо замирает. Он умирает так быстро и неожиданно, что она даже не может сильно расстроиться или заплакать. Потому что в это не верится. Всё кажется, что сейчас случится чудо, он оживёт, но чуда не происходит: Клэрфэ мёртв.

Таня уронила книжку на колени. Нет никаких прощальных речей, никаких последних «я люблю тебя». Смерть забрала человека быстро и неожиданно, не дав шанса попрощаться с любимой.

Может быть, так и случается на самом деле? Может быть, всё не так, как показывают в фильмах, и когда в твоего друга или любимого попадает пуля, он не будет ещё пять минут держать тебя за руку, шепча последние слова? Может быть, он просто закроет глаза и умрёт, не сказав тебе ни слова, не взглянув на тебя?

Нет, нет. Это было слишком страшно.

Самоподготовка тянулась бесконечно медленно, но и она наконец закончилась. Перед ужином оставалось свободное время, прекрасное, манящее свободное время, и она решила всё же поспать, но тут в кубрик ввалилась толпа девчонок и расселась на стульях.

― Я хотела поспать, ― жалобно протянула Таня.

― У нас очень важное собрание, ― отрезала Машка.

― Его нельзя провести в другом месте?

― Нет, ты что! ― Маша сделала торжественные глаза, а Таня, переглянувшись с Валерой, обречённо вздохнула. ― Я предлагаю серьёзно обсудить нашего старлея!

Со всех сторон послышались недовольные реплики, но Маша, перекрикивая все, утверждала:

― Он шпион, это точно! Вон Завьялова с третьего говорит…

Таня выскользнула за дверь и направилась к комнате досуга. Если ей и удастся сегодня побыть в тишине, то только здесь. К счастью, закрыта она не была, и Таня, проскользнув внутрь, устало опустилась на стул перед роялем.

Читать не хотелось. Спать теперь ― тоже. Она неуверенно приподняла тяжёлую крышку, положила пальцы на клавиши. Нажала ля.