Кодекс страсти - Шредер Марта (электронные книги бесплатно TXT) 📗
С этой мыслью пришло озарение. Кэролайн открыла телефонную книгу и начала звонить. После третьего звонка она улыбнулась и направилась в кухню. Когда Тесса медленно спускалась по лестнице в десять часов, Кэролайн как раз начала печь пироги и фаршировать индейку.
– Ммм, как хорошо пахнет, мама. – Тесса ностальгически улыбнулась и, зайдя в кухню, понюхала воздух. – Ты всегда делаешь потрясающие пироги. Но зачем ты готовишь? Я ничего не захочу, когда вернусь. Ты же знаешь бабушку, она каждого откормит до второго подбородка. А тебе не съесть все это самой.
– Я и не собираюсь. – Кэролайн проворно двигалась по кухне. – Ты можешь сама приготовить себе завтрак, Тесса? Мне очень некогда.
– Конечно, – заинтригованно произнесла Тесса. – Но почему ты так спешишь?
– Я должна быть в одном месте в два часа, – сказала Кэролайн, не глядя на дочь. – Там вафли в холодильнике и яйца, если ты хочешь плотно позавтракать.
– Нет, спасибо. Ломтик поджаренного хлеба и апельсиновый сок – этого вполне достаточно. Куда ты собираешься?
– Ты бы лучше посмотрела на часы. У Хуана, вероятно, еще множество поручений на сегодня. Он рассердится, если ты заставишь его ждать.
Тесса плеснула себе немного сока и с любопытством взглянула на мать. Затем бросила взгляд на настенные часы:
– Ого! Ты права. Пойду-ка я в душ, а то сеньор Хуан расскажет бабушке, что я заставила его ждать.
Тесса бросилась к лестнице. Когда она через полчаса уходила, одетая в мягкий синий свитер и юбку-шотландку, с блестящей копной каштановых свежевымытых локонов, Кэролайн попрощалась с ней нежно, но чуть рассеянно.
Около двух часов Кэролайн подъехала к большому обветшалому зданию в Филадельфии. Пришлось поторопиться, но она все закончила вовремя и успела принять душ и переодеться в мягкое серое вязаное платье и черные туфли на низком каблуке. Вокруг шеи у нее был повязан серый с розовым шарф. Когда она приехала на вокзал в Филадельфии, ее встретили и посадили в старый разбитый драндулет. Прибыв к месту назначения, двое из сопровождавших внесли в дом весь обед, приготовленный Кэролайн к Дню Благодарения, включая клюквенный соус и взбитые сливки для пирогов. Несколько людей суетились, сервируя длинные столы, заполнявшие похожую на пещеру комнату. Кэролайн отнесла свои приношения во временную кухню с задней стороны комнаты. Она присоединилась к другим женщинам и мужчинам, накрывающим столы. Работая, Кэролайн невольно улыбалась. Время от времени кто-нибудь начинал петь гимны, другие подхватывали; то тут, то там вспыхивал смех. Да, она приехала в нужное место.
К Кэролайн подошел высокий импозантный чернокожий мужчина.
– Большое вам спасибо за ваше неожиданное великодушие, – сказал он, взяв ее за руку. – Мы нуждаемся в любой пище и помощи, которую можем получить, особенно в День Благодарения. Мы все хотим, чтобы это был настоящий праздник для каждого.
– Мне приятно принять участие в вашей работе, – сказала Кэролайн.
Все три двери были открыты, и начали приходить обедающие. Здесь были пожилые мужчины и женщины, сгорбленные и измученные, и молодые семьи с маленькими детьми на руках. Всех их объединяло одно: как и у Кэролайн, у них не было места, где они могли бы провести этот День Благодарения. Некоторые были бездомными, некоторые жили в маленьких комнатах. Иные потеряли свои семьи, а кое у кого их никогда не было.
В течение двух с половиной часов Кэролайн накладывала еду на тарелки, наполняла салатницы, помогала есть детишкам, подогревала питание для младенцев. К тому времени, когда она наконец вымыла и собрала свои блюда и чаши, ноги ее устали, но на сердце просветлело.
«Это то, что мне было нужно, – подумала она. – Люди, которые могут смеяться, петь и помогать друг другу, несмотря на все превратности судьбы. Этот дом заставляет людей перестать жалеть себя». Несмотря на все свои проблемы, которые иногда становились такими сложными, Кэролайн осознала, что она очень счастливая женщина.
Чересчур взволнованная, чтобы возвращаться обратно в свой пустой дом в Бринвуде, Кэролайн задумалась, что делать. Она знала, что вечеринки у Мейды продолжались долго. Когда один из шоферов спросил ее, куда она хочет поехать, она мгновение помедлила, а потом решилась:
– В юридическую школу «Урбана».
Она заберет из своего шкафчика некоторые бумаги, которые нужно просмотреть, и если сможет, то сделает с них фотокопии для одногруппников.
К несчастью, школа оказалась закрыта. Кэролайн толкнула переднюю дверь, только чтобы обнаружить, что она заперта, а зал за стеклянной дверью темный и пустой. Потом она вспомнила, что боковые двери иногда оставляют открытыми, и пошла через холодную осеннюю тьму за угол этого бетонного здания. Одна из боковых дверей была не заперта, и Кэролайн прошла внутрь. Вестибюль был освещен, но пуст и безмолвен. Ее шаги эхом отдавались в длинном пустом коридоре, и от воспоминаний о сценах из кинофильмов, снятых в таких пустых школьных коридорах, волосы у нее стали дыбом: пальцы-когти Роберта Энглунда, топор Джека Николсона… Возможно, это была не слишком хорошая идея.
Кэролайн подошла к лифту. Ее шкафчик находился на пятом этаже. Подъем вверх был сверхъестественно тих. Кэролайн не ездила в пустом лифте в школе. Он вечно был забит студентами и преподавателями.
Двери лифта открылись, и Кэролайн вышла в темный коридор пятого этажа. Она положила свои вещи на пол около лифта, чтобы потом легко найти их, затем огляделась вокруг, пытаясь выбрать направление. Здесь горел слабый свет, но после яркого освещения в лифте Кэролайн почти ничего не видела. Она побрела по коридору, держась рукой за стену.
После нескольких робких шагов она почувствовала уверенность и пошла быстрее.
Прямо в чье-то теплое тело:
– О, Боже!
Пронзительный крик Кэролайн, почувствовавшей, что вокруг нее сомкнулись сильные руки, был достоин истеричных киногероинь.
– Миссис Фолкнер. – В низком голосе не было вопроса. Дэниел знал, чье тело обнимал. – Кэролайн.
– Дэниел.
Она вдыхала запах накрахмаленной одежды и одеколона. Она чувствовала его плечи под шершавым твидовым пиджаком. Не профессор Фрателли – Дэниел.
Он больше ничего не сказал, но не отпустил ее. Кэролайн снова пробормотала его имя, но не шевельнулась, чтобы освободиться из его объятий. Она медленно подняла голову, а Дэниел опустил свою. Когда его голова заслонила все окружающее, характер темноты изменился. Их губы встретились, тела прижались друг к другу. У Кэролайн перехватило дыхание, и руки Дэниела крепче обняли ее.
Его губы на мгновение оторвались от ее губ и сразу же вернулись, легонько целуя уголки ее рта.
– Хорошо, как хорошо, – пробормотал он, провел языком по ее сжатым губам, и они медленно раскрылись.
– Дэниел.
Кэролайн выдохнула его имя так тихо, что воздух едва шелохнулся. Она почувствовала, что этот момент когда-то был предопределен. Не было никого другого, чьи объятия она могла найти так безошибочно, так полно доверяя им. Не было других рук, не было другого тела, которые она могла чувствовать так хорошо, как его. Не было никого другого, кто мог бы без слов узнать ее.
– Да, да, Кэролайн. – Его губы двигались по ее подбородку к мочке уха. Она чувствовала, как его дыхание шевелит волосы на ее шее. – Откуда ты взялась? – спросил он с улыбкой в голосе.
Они одновременно начали медленно отодвигаться друг от друга. Какое-то время ее пальцы ласкали его лицо, прослеживая все его выпуклости и изгибы, трогая его мягкую бороду, плавные линии и завитки его ушей.
Кэролайн улыбнулась. Она увидела, что он ее понял. Они оба скрестили свои пальцы и сказали: «Королевский крест» – как дети на площадке, когда хотят выйти из игры. В их жизнях, наполненных ответственностью и обязательствами, этот волшебный момент был вне игры. Он не засчитывался.
– Иди ко мне.
Дэниел взял ее руку, но Кэролайн отстранилась.
Волшебство кончилось. Нужно забыть об этом моменте сопереживания с Дэниелом Фрателли, иначе она пропала. Ее жизнь обрела форму и значение из-за ее обязательств по отношению к работе, из-за ее решения стать юристом. Здесь не было времени и места для увлечения, в особенности одним из ее профессоров, и уж, конечно, не этим. Дэниел очень легко мог стать для нее важнее, чем любой другой мужчина. Достаточно важным, чтобы угрожать ее целям.
