Школьный роман (СИ) - Анисимова Ольга (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗
– Захотел и уселся, – резко ответил ему Женя.
– Я не врубился!.. – угрожающе протянул Алик, – это мое место! Вали отсюда!
– Сам вали! – огрызнулся Женя и почувствовал, как по телу прокатился липкий пот отвращения к самому себе. К тому, каким он был прежде, если им мог командовать любой и каждый по всякому поводу.
Почему он с этим смирялся, почему терпел унижения, почему позволял помыкать собой? Ведь теперь он в глазах одноклассников выглядит посмешищем. Даже хлипкий троечник Глебов обращается с ним, как с пустым местом. Но благодаря кому Женя стал этим пустым местом? Благодаря собственной матери, задавившей его своей властностью, благодаря этой мрази Васильеву, каждодневно унижавшему его и, конечно, благодаря Ксюшке, которая всем продемонстрировала, что он для нее ничего не значит.
– Если заняли твое место, это не значит, что ты должен занимать мое! – упорно стоял на своем Алик Глебов. На них уже стали оглядываться остальные.
– Слушай, ты, умственно отсталый кретин, – вдруг не выдержав, заорал Женька, медленно вставая, – пошел отсюда к черту, пока я не припечатал тебя мордой к этой самой парте!
Алик Глебов от неожиданности попятился. Он вообще-то никогда не отличался особой смелостью, разве что с тихоней Никитиным мог позволить себе быть хозяином положения. А Никитин, оказывается, научился давать отпор!
– Да что ты его слушаешь, Алик, – вдруг раздался издевательский голосок Васильева, – выкидывай его нафиг! Никого он не припечатает, у него у самого поджилки трясутся! Он тебя не тронет , он скорее обкакается.
Класс дружно заржал над словами Егора, и по лицу Алика Глебова проскочило что-то вроде усмешки, которая замерла на его лице, когда в следующее мгновение он отлетел в противоположный конец класса, снося по пути парты и стулья от крепкого удара Женьки Никитина.
Женя разжал побелевший кулак и в наступившей тишине громко и отчетливо произнес:
– Сдохни, Васильев! Мы еще посмотрим, кто из нас обкакается!
Сказал так и пожалел. Не надо было раньше времени угрожать Егору, показывать ему, что готов вступить с ним в поединок. Ему чрезвычайно хотелось отплатить Васильеву его же картой – гадить исподтишка, пакостить втихую. К тому же в открытых баталиях Женьке при его статусе сына завуча школы победу будет не одержать. Мать вцепится в него мертвой хваткой и вытрясет из него все внутренности, прежде чем он сможет как следует достать Егора. Не случайно он решил действовать тайно и незаметно, но вот уже не сдержался, открыто бросив вызов Васильеву.
Видимо, будет очень непросто выжидать и готовить хитроумный удар, потому что уже сейчас Жене ужасно захотелось, чтобы его недруг немедленно «обкакался», как тот сам изволил выразиться.
Глебов все же отступил, оставив в покое Женьку, да и Васильев больше не сказал ни слова, потому что в класс вошла Елена Михайловна. Выяснив несколько общих вопросов, она начала урок литературы – первый в этом году. Половину урока Елена Михайловна диктовала задания на следующие занятия, а остаток времени заняла беседа о книгах, которые прочитали за лето ее ученики помимо школьной программы. Звучали имена одних и тех же авторов – создателей детективов и любовных романов. Сашка Динкелакер упомянул Толкиена, и, конечно же, Васильев отличился и здесь. Он принялся рассказывать о прочитанных им за лето книгах Маркеса, Пелевина, Акунина, наизусть прочитал несколько стихотворений Бродского. Кое-кто в классе вообще впервые слышал эти имена.
Женя за лето не прочитал до конца ни одну книгу, забрасывал даже детективы и фантастику, не дойдя и до середины. И ему было абсолютно нечем похвастаться. Да он и не стремился, в отличие от Егора Васильева, который был готов наизнанку вывернуться, только бы его оценили, похвалили. Васильеву словно было мало и без того большой популярности в классе и в школе, он пытался затмить собой весь белый свет, став самой яркой звездой на школьном небосклоне. Это бы не раздражало Женьку в других обстоятельствах. А теперь ему казалось, что любое возвышение Васильева из толпы, все ниже опускает его, Женю Никитина.
Если война объявлена – каждый шаг считается за раунд боя, подсчет очков ведется беспрестанно. И счет пока явно не в пользу Женьки.
Два следующих урока были отданы в царствование прекрасной Маргариты. Вместе с ней в класс притащились три человека из попечительского совета и один из районо. Они расселись за свободные парты и приготовились наблюдать за тем, как будет блистать Марго в качестве педагога – математика.
Маргарита Николаевна как обычно была на высоте. Урок катился плавно, без сучка, без задоринки.
Ученики легко справлялись со сложнейшими задачами после ее доходчивых объяснений. Материал был прошлогодний, но по тому, как хорошо ориентировались в нем одиннадцатиклассники, можно было сказать, что три летних месяца не смогли стереть из памяти того, что однажды было объяснено первоклассным педагогом Маргаритой Николаевной Никитиной.
– Предлагаю задачку из экзаменационного билета в технологический институт, – сказала Маргарита Николаевна, заканчивая писать на доске условия, – кто справится первым?
Класс погрузился в решение, первым хотелось быть каждому, и каждый на это надеялся. Маргарита Николаевна в своей привычной манере прохаживалась вдоль рядов. Ее шагов почти не было слышно, она ступала легко, грациозно переставляя ноги в туфлях на тонких высоких каблуках. Следом за ней по классу плыл едва уловимый горьковато – изысканный аромат дорогих духов.
Женя отстраненно смотрел в окно, когда вдруг всем телом почувствовал, что Маргарита Николаевна стоит рядом, за его спиной. Он не слышал, как она подошла к нему, но почти сразу ощутил ее пристальный взгляд. Женя медленно повернул голову, Маргарита Николаевна безмолвно шагнула к его парте и своими тонким ухоженными пальцами с аккуратными безупречной формы ноготками, покрытыми бесцветным лаком, потянула к себе Женькину тетрадь за уголок. Женя уже решил задачу, но не спешил поднимать руку и кричать, что все уже готово. Он не желал быть выскочкой, как Васильев, ему не надо похвалы учителя, которая, вполне вероятно, будет весьма натянутой. И хотя уже пора было записать очки и на свой счет, Женя не хотел торопиться. Поэтому он и сидел, безучастно гладя в окно, считая минуты, на которые опередил Васильева в решении задачи.
Чуть склонив голову, Маргарита Николаевна быстро и внимательно пробежала глазами решение сложнейшего примера. Женя ждал, подперев щеку рукой, краем глаза поглядывая на то, как палец Маргариты Николаевны легко постукивая, привычно отбивал по парте ритмичную дробь. Маргарита Николаевна через минуту вернула тетрадь Жене. А потом, ни слова так и не сказав, снова двинулась по проходу. Из этого Женя сделал вывод, что все решено верно, и он поступил разумно, что не стал высовываться – похвалы от Маргариты Николаевны ему не дождаться.
Тут взметнулась победно рука Васильева.
– Я готов, Маргарита Николаевна!
– Пожалуйста, к доске, Егор, – сказала она, слегка улыбнувшись, и Жене почудилось в ее голосе сожаление по поводу того, что ее любимчика все же успели опередить.
Васильев вальяжно и самодовольно прошествовал к доске, и принялся размашисто и достаточно небрежно писать мелом решение.
Маргарита Николаевна присела за свой учительский стол, но на доску не смотрела. Она, не отрываясь, глядела на Женю. Его смутил этот взгляд. Неужели ей хотелось, чтобы лучшим был он, а не Васильев? Нет, ничего подобного! Сколько раз ранее она весьма резко прерывала его попытки выдвинуться вперед, заявить о себе. Почему же сейчас она глядит на него с каким-то немым укором?
Васильев закончил писать. Класс воззрился на доску, сверяя свое решение с решением лучшего ученика. Сомнений быть не могло, Васильев Егор как всегда был на высоте.
Урок подходил к концу. Маргарита Николаевна, отмечая работу учеников, выставляла им первые в этом году оценки. Жене было не на что претендовать. Сегодня на уроке он не произнес ни слова, ни разу не поднял руку, хотя мог бы это сделать. Класс работал активно, пятерок и четверок было много, троек Маргарита Николаевна пока не ставила никому, все-таки это был первый день занятий. Васильев, конечно, получил свое «отлично» вместе с похвалой.
