Пепел (СИ) - Сью Ники (книги бесплатно без регистрации полные txt, fb2) 📗
– Да откуда я знаю. Шест, был паук? – обратился Раевский к другу.
– Ага, – усмехнулся Витя. – Сантиметров пять.
Этот цирк продлился до окончания урока, а так как он был последним, я и еще пара девчонок пулей вылетели из кабинета в первых рядах. Накинув рюкзак на плечи, я буквально за минуту спустилась на первый этаж, открыла дверь, ведущую на улицу, оказываясь под козырьком крыши. На небе не было ни облачка, дул теплый осенний ветерок, на деревьях пели птички. Прекрасное время года, и такое ужасное настроение.
Я вышла со двора школы и только тогда замедлила шаг, опустив устало плечи. Однако, как оказалось, радость моя была преждевременной. Не успела дойти до угла, рядом с которым располагался маленький продуктовый магазинчик, как со стороны дороги раздался рев мотоцикла. Шум приближался, нарастая, пока байк просто не перегородил мне проход, резко останавливаясь у дороги, отчего даже на асфальте остался черный след от покрышек. Парень стянул с головы шлем, и у меня в груди все ухнуло, потому что на мотоцикле оказался Витя.
Шестаков заглушил мотор, слез со своего железного коня, в долю секунды сократив между нами расстояние.
– Иди свою подружку доставай, Витя! – не выдержав, крикнула я.
– Ого, кто-то умеет говорить.
– А ты что так жаждешь общения со мной? В твоем распоряжении вся школа из категории не «монашек», но тебе мало? – меня несло от невыплеснутых эмоций, колкости крутились на языке, а еще хотелось зарядить Шестакову пощечину за его выходку в классе.
– Эй, да это ли не ревность? – Витя выгнул бровь, с его губ слетел высокомерный смешок. Я открыла рот, планируя, сказать еще парочку грубых слов, однако совершенно случайно заметила по ту сторону дороги отца. Сердце пропустило удар, ладони моментально покрылись влагой. Я перестала дышать, панически прокручивая в голове все последствия. Если папа заметит меня с Шестаковым, он этого просто так не оставит. И дело даже не в новой школе, уверена, ремень пройдется по моим и без того незаживающим синякам.
Я не хотела новых побоев. Да и кто знает, что у папы в голове. Мало того, что Витя высмеивает мой внешний вид, а если к нему явится отец… Не знаю! Представить не могу, чем все обернется. Мне сделалось не по себе от тревожных мыслей. Как бы не злилась на Шестакова, плохого я ему не желала.
Поэтому, не придумав ничего лучше, схватила Витю за руку и резко дернула за собой в сторону высоких кустов – единственного места, где можно было хоть как-то укрыться. Затем чуть наклонилась, высматривая родителя. Все это время наши с Витей пальцы были переплетены, а я почему-то не обратила на это внимание. Просто держала его за руку, а он… кажется, позволял продолжаться этому действию.
Когда папа прошел, я устало выдохнула, запрокинув голову к небу. Губы разомкнулись, легкие начали наполняться кислородом. Давно так не нервничала, словно в детство вернулась.
– Романова, – голос Шестакова, словно разряд тока, заставил вздрогнуть и перевести взгляд с дороги на парня. – Это что было? Новый вид подката?
– Нет, я… – что я могла сказать? В голове ни одного логичного аргумента. Опустив голову вниз, заметила, что наши руки до сих пор согревали друг друга. Его ладонь такая большая, с длинными загорелыми пальцами, сжимала мою по-детски маленькую ладошку. Внутри все задрожало, забилось, сладко заныло. Я смутилась, поражаясь тому, как долго мы держимся за руки, и тому, что мне было приятно это прикосновение. Оно вызывало волну трепета и щемящей нежности – давно забытого чувства, которое я старательно убивала в себе с детства.
– Ты чего-то испугалась? – голос Вити вдруг сделался серьезным и довольно мягким. Вся его глумливость и высокомерность куда-то подевались, словно передо мной был другой человек – друг из детства.
– Просто… – я замолчала, всматриваясь в изумрудные глаза парня. Такие глубокие и магнетические, они словно затягивали в бескрайние воды, из которых не было дороги обратно. И мне вдруг захотелось сделать шаг, положить голову Вите на грудь, вдохнуть его запах, почувствовать давно забытое тепло. Тоска и без того разрывала сердце, а сейчас, когда он смотрел этим давно забытым взглядом, я едва не таяла.
– Рита, – все тем же до дрожи знакомым тоном позвал Витя. Однако я отдернула руку, разрывая волшебство прикосновения.
– Просто там шли одноклассники, – соврала, отводя взгляд в сторону. – Не хотелось бы, чтобы завтра твоя подружка подкатила ко мне с претензиями.
– Вот как? – с усмешкой спросил Шестаков.
– Именно так. И не смей меня больше лапать, понятно? В следующий раз ударю, имей в виду!
Ждать ответа не стала, по спине скатывались ледяные капельки пота от стен вранья, которые я выстраивала. Поэтому, сжав лямки рюкзака, обошла Витю и ускорила шаг в надежде, что он не пойдет следом. Хотя… он и не пошел.
Глава 17 - Витя
Не знаю, что на меня нашло. Бесило поведение Риты, бесили мысли о ней, а думал я о девчонке часто, буквально каждую минуту. Смотрел на Романову, на ее безразличный вид и раздражался. Хотелось уколоть больней, напомнить детство, доказать что-то. Да только ничего не действовало – ни красивая Аленка, что вилась рядом со мной, ни популярность, ни даже общая парта.
А потом в глазах Марго промелькнула тревога, точно такая же, как восемь лет назад. Еще тогда я склонялся к мысли, что здесь не обошлось без ее папочки. После аварии и раздела бизнеса у него окончательно поехала кукушка. Это и мой отец говорил, да и мать, хотя она в принципе не переваривала дядю Пашу. Даже в суде, во время бракоразводного процесса, она выдала, мол, это все друг мужа виноват – он разбил нашу семью.
Злость и раздражение на Риту сказывались везде, в том числе и на тренировках. После нашего разговора на улице и странного поведения Романовой я окончательно потерялся в мыслях. Никак не мог сосредоточиться на игре, пропускал пасы, пару раз промазал, да с такого места, что там и новичок бы попал.
После тренировки Андрей Игоревич Рыжов, наш тренер, попросил задержаться. Парни ушли в раздевалку, а я поплелся в комнатку в конце зала. Вытер влажный лоб, тяжело дыша, и прикрыл за собой дверь.
– Что с тобой, Витя? Ты где летаешь? – сразу в лоб без лишних слов начал Игоревич. Мужик он был серьезный, строгий и принципиальный. Поблажек никому не делал, тренировал жестко, порой до изнеможения, как и его в свое время. По молодости Рыжов сам играл, причем профессионально и достаточно долго. А потом мать заболела, присматривать за ней было некому, от сиделок отказывалась, в хоспис сдавать ее не хотелось. С тяжестью на сердце Андрей Игоревич вернулся на родину, перешел в региональный клуб, а там возраст, конец карьеры.
– Простите, немного сумбур в мыслях, – честно признался, опускаясь на стул. В кабинете Рыжова все кричало, что он заслуженный тренер: за спиной шкаф со стеклянными дверцами, а там сплошные кубки, на стене грамоты, медали, вырезки из газет с фотографиями.
– На поле не может быть сумбура. А нет, иди сотню раз отожмись. На моих тренировках исключений не будет, даже самым выдающимся игрокам, – на последнем слове Игоревич сделал акцент, намекая, что плевать он хотел на мои очки. За это я уважал его, как и многие. Никаких поблажек. Во время тренировок все равны.
– Понял, все решу!
– Решай, завтра проверю.
– Могу идти?
– Давай, и этим скажи, чего так разорались? Мартовский сезон что ли у них там? – Рыжов раздраженно хмыкнул, поглядывая на стенку, за которой находилась мужская раздевалка. Я почти не слышал шума, но у тренера, видимо, очень хороший слух.
– До свидания.
Уже в раздевалке я понял, о каком мартовском сезоне говорил Игоревич. Парни, в самом деле, разгоряченно обсуждали вписку сегодня вечером у Женьки Володина. Родители у него частенько уезжали в командировки, отец работал каким-то региональным в торговой фирме, мать проводила тренинги по самомотивации. Зарабатывали оба достаточно, чтобы и хату в хорошем районе купить, и сына одеть с иголочки, и дарить его подружкам побрякушки. Сам Женька женский пол привлекал не особо: рыжий, лицо усыпано веснушками, высокий под два метра, широкоплечий, шкаф ходячий. Для баскета самое оно, а вот девчонки почему-то не оценили. Однако на деньги велись хорошо, Володин не скупился, когда дело касалось подарков, наверное, поэтому и менял подруг слишком часто.
