Одержимая страстью (СИ) - Блэк Элли (список книг TXT) 📗
— Матерь Божья, — выдыхает Ида, и пятки сползают вниз, ступни касаются прохладного пола.
Юноша, облокотившись спиной о кровать, выпрямляет ноги и расслабленно откидывает голову рядом с бедром Лейи.
— Ты восхитителен, — хрипловатым голосом проговаривает девушка и пятерней запутывается во влажных белокурых волосах, а юноша поднимает за игру ногу, что ближе к его руке, и, сжимая ступню, кладет ее себе на пах.
— Ты меня сводишь с ума, Лейалана, и я готов сгореть с тобой рядом дотла, — он вытягивает ее руку из своих волос и переплетает ее пальцы со своими. Целует в тыльную сторону ладони. — Ты моя лАхесис [судьба].
Глава 10
Я открыла глаза и утонула в кромешной тьме. В голове полная каша, даже соображать было больно, не говоря уже о том, чтобы вспомнить, где я. Втягиваю в себя воздух, и меня, будто разрядом дефибриллятора, настигает прошедший вечер. Все тело, словно по мановению волшебной палочки, начинает гореть, нет, пылать от чувства стыда и позора, которое обрушилось на меня со всей своей всепоглощающей мощью. Уже спустя несколько минут глаза привыкли к темноте, и то мне кажется, здесь сыграл выплеснутый в кровь адреналин от пережитых эмоций. Поворачиваю голову на тихое сопение рядом, и в силуэте узнаю Ангела. Матерь Божья, вспоминаю, как его язык трогал меня между ног, как я ласкала его ствол… Безудержный стон рвется наружу. Глушу его, утыкаясь лицом в подушку. Надо бежать. Я не переживу встречи с этим мальчиком. Как я ему буду в глаза-то смотреть? Я, взрослая самодостаточная женщина, делала минет молодому парнишке. Боже. Хватаюсь руками за щеки и, перекатываясь аккуратно на противоположный конец кровати, тихонько сползаю на пол.
«Главное, не быть услышанной, главное, не разбудить его, а дорогу до Храма я и сама найти смогу», — с такими мыслями я поднималась на дрожащих ногах и даже дышать через раз старалась, так хотелось уйти незамеченной отсюда. Только подойдя ближе к двери, я заметила полоску желтого света, просачивающегося в узкую щель внизу.
Берусь за ручку и оглядываюсь назад, но в глубине комнаты ничего не разобрать, поэтому, больше не сомневаясь, толкаю дверь и выскальзываю наружу. Тихонько притворяю ее обратно и облокачиваюсь на полотно спиной. Дыхание от волнение сбивается, и я, держась за шею, чуть сдавливаю ее, чтобы немного успокоить разбушевавшиеся эмоции.
— Божечки-кошечки, да что же я дура такая? На какой хрен я поперлась в эту конюшню, что же задницу свою не прижала… — мои стенания обрываются на полуслове, когда поворачиваю голову в ту сторону, куда мне предстояло сейчас идти, и вижу, как от стены отлепляется худенькое тело Амина.
— Госпожа, — сонный голос паренька повергает меня в оцепенение.
— Что ты тут делаешь, Амин? — шиплю я и, насколько это возможно, быстро подхожу вплотную к мальчишке, а внутри чувство такое странное разливается, и к горлу от этого ощущения тошнота подкатывает.
— Я жду вас, — просто говорит он, а у меня из глаз слезы крупными градинами сыплются.
Я хватаю мальчишку и прижимаю к себе.
— Амин, Амин, зачем ты пришел? — шепчу ему в макушку и туда же целую.
Понимаю, что сейчас совершаю глупость, но мне так хочется исцелиться от того, что произошло со мной в комнате Алея, и этот мальчик, это дитя, он такой невинный и нежный, что захотелось хоть немного отогнать от себя тот греховный порок, в который меня погрузили вчерашним вечером, не спросив на это моего согласия.
— Госпожа.
Амин дергается в моих руках, и понятно, почему, разве может дитя уразуметь, что происходит сейчас в моей груди? Как там разрывается сердце от того, что его переполнило чувство отвращение к самой себе.
— Сейчас, Амин, подожди минуточку, просто постой молча.
И мальчишка, будто уловив в моем голосе нарастающие истерические вибрации, замер в моих объятиях.
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
Вдох, и нос наконец-то начинает щекотать запах, исходящий от волос Амина. Сладковатый, чуть ощутимый аромат дыни, что ли? Я помню, в детстве у нас жвачки «Love is» такой вкус имели. Ну, все, достаточно. Одергиваю себя. Перепугала бедного мальчика, теперь еще нужно как-то свою слабость оправдать. Хотя, зачем это мне, не знаю. Не думаю, что я должна отчитываться за свои поступки перед прислужником. Поэтому просто отступаю от него на шаг и, растерев лицо ладонями, продеваю сквозь волосы пальцы, причесывая спутавшиеся локоны. Вопросительно смотрю на парнишку.
— Давно тут сидишь? — проглатываю комок, подступивший к горлу.
— Нет.
— Откуда узнал, что я здесь? — задала вопрос любопытства ради.
— Я видел, как вас уводил из конюшни Принц Элат.
От этих слов меня снова обдало жаром, я, как пустой сосуд, вмиг наполнилась до краев чувством стыда.
— Проследил за вами, — мальчишка опустил голову, а я, не в состоянии хоть что-то сказать, так и стояла с закрытым ртом и переваривала услышанное.
— Это хорошо, что ты меня нашел.
Наконец-то благоразумие взяло верх над сложившейся ситуацией, и если уж так рассуждать, то Амин — это не тот человек, перед которым мне должно быть стыдно.
«Он ребенок, — в который раз напомнила я себе, — и не ему судить или осуждать меня».
— Тогда возможно у тебя есть варианты, как нам попасть в Храм, ведь насколько я понимаю, сейчас глубокая ночь, а если логично рассуждать, то двери святилища должны быть закрыты, — я тру указательным пальцем подбородок, рассуждая в слух.
Наконец-то хоть здравые мысли начали посещать голову, и от этого становилось легче, забывалось на какое-то время прошлое.
— Сегодня, как и во все последующие недели празднования Сатурия, задние двери Храма будут открыты. Кэрои не может запретить слугам ходить на праздник, поэтому я думаю, мы без проблем доберемся до вашей комнаты, госпожа, — склоняет мальчишка голову ниже.
— Вот и славненько, — прохожу мимо паренька и по спине его хлопаю. — И еще, Амин, я надеюсь, это тоже останется нашей тайной, — киваю головой на дверь, когда мальчишка поднимает голову, — не хочу, чтобы об этом кто-нибудь узнал.
— Да, госпожа, я бы никому и не сказал… — он запнулся, и на миг мне показалось, что Амин что-то хотел еще добавить, но в последний момент оборвал себя и, понурив голову, пошел вперед.
Я не отставала, на негнущихся ногах шла за ним, вспоминая дорогу до Храма.
Со стороны стадиона до сих пор доносились отдаленные звуки, и постоянные шорохи по сторонам заставляли отступать в тень.
— Амин, я не помню этот путь? Куда мы идем? Ведь мы уже должны были дойти до фонтана, — я обняла себя за плечи, потому что, покинув стены дворца, я поняла, что под открытым небом и без тепла, исходящего от зажженных на стенах факелов, на улице достаточно зябко.
— Мы просто зайдем со двора, — коротко бросает Амин, и в его голосе я слышу неуверенность и сомнение.
Да уж, вот что бы я делала, если бы Амина не оказалось за дверью? Куда бы пошла? Скорее всего, бродила бы под дверьми самого Храма и ждала до рассвета, пока их откроют, и что тогда? Столько вопросов и ни одного однозначного ответа. В голове настолько все перепуталось и закрутилось в разные витиеватые узоры, что разбираться и разбираться в этом придется.
— Госпожа, — дергает меня за руку Амин, и я чуть не спотыкаюсь о парнишку, когда тот резко уводит меня в темноту, — охрана.
Он тычет перед собой пальцем, и я замечаю неясные очертания впереди. Мы прижались к колонне, которых тут было не счесть, и каждая, видимо, несла какую-то свою функцию в строении, но в данный момент она несла функцию «спрятать нас». Через несколько мгновений мимо нашего укрытия проследовали пяти человек. Даже ради любопытства выглядывать не стала, а наоборот, будто вросла в каменную стену. В груди сердце билось через раз то ли от страха быть замеченной, то ли от страха в принципе. Чувствовала себя сейчас преступницей какой-то.
— Амин, долго еще? — шиплю мальчишке в ухо.
Он отрицательно машет головой и прикладывает к губам палец.
Интересно, а что стражники могут сделать? Перед глазами всплыли не самые потребные картинки, и я тут же заломила пальцы, чтобы прогнать ужасные видения из головы, как будто мне Принца и Ангела мало было. В копчик отдалась стрелой боль, и онемение расползлось по бедрам, спускаясь холодными нитями ниже, в колени. Мне казалось, что эти картинки совокупления теперь вечно будут преследовать меня, не отпуская из своих сетей, и станут постоянным напоминанием того, как мужчина может утащить женщину в пучину разврата и порока.
