Невеста для отца-одиночки (ЛП) - Минкс Мелинда (книги хорошего качества .TXT) 📗
— Не хочешь раздеться? — спрашиваю я, глядя на нее и улыбаясь.
— Я не хочу сгореть на солнце.
— У меня есть солнцезащитный крем, — говорю я, вытаскивая бутылку из сумки.
— О, — говорит она, потянувшись за кремом.
— Ложись, — говорю я. — И сними топ.
Без возражений она ложится на живот.
Встав на колени рядом с ней на нашем покрывале, я выдавливаю на ладонь большую порцию солнцезащитного крема и начинаю втирать его ей в спину, медленно и нежно. Намазать Риту солнцезащитным кремом — это всего лишь моя вторичная цель, по большей части мне просто хотелось прикоснуться к ней и, так сказать, немного полапать ее тело.
Сделав нажим немного сильнее, я чувствую, как ее мышцы расслабляются под моими руками. Ее кожа, нагретая солнцем, выглядит просто великолепно, а прикасаться к ней — истинное наслаждение, и я понимаю — на этот раз — что в женской спине, полностью лишенной татуировок, на самом деле скрывается истинное очарование. Раньше я бы я воспринял такую спину как чистый холст, что умолял меня заполнить его чернилами, но спина и кожа Риты больше похожи на законченное произведение искусства. Было бы неправильно осквернять его чернилами.
Я оттягиваю застежку от лифчика и намазываю кожу под ней солнцезащитным кремом. И когда я это делаю, слышу, как она издает легкий стон.
Я прикусываю губу. Я рад, что связался именно с ней. Гораздо интересней действовать не спеша, чем бросаться в омут с головой.
— Думаю, готово, — говорю я. — Если конечно ты не хочешь, чтобы я намазал и твои ноги тоже.
— Ммм, — произносит она.
Приму это как знак согласия. Ее шорты все еще на ней, но я начинаю с лодыжек и продвигаюсь вверх. Я массирую ее икры, тщательно разминаю их, втирая солнцезащитный крем в ее кожу. Когда добираюсь до чувствительной кожи под коленями, Рита немного дрожит, и чтобы унять дрожь, я сжимаю ее бедро.
Втирая солнцезащитный крем в ее бедра, я решаю немного рискнуть и слегка скользнуть руками под край ее шорт. Я останавливаюсь в миллиметре от ее ягодиц, и чувствую, как Рита напрягается.
— Ты же не хочешь, чтобы твоя задница сгорела, — говорю я, ведя себя как ни в чем не бывало.
Она выдавливается из себя смешок.
— Перевернешься? — спрашиваю я.
Она выхватывает бутылку у меня из рук.
— Я сама справлюсь, — выпаливает она.
Она выдавливает немного крема на руку и торопливо размазывает его по животу и груди.
— Тебе нужно втирать его лучше, — говорю я.
Ее лицо становится пунцово-красным, но совершенно не потому, что обгорело на солнце.
— Дикон, ты не должен смотреть, как я его втираю, — говорит она.
Я забираю у нее бутылку с кремом, выдавливаю немного себе на ладонь и начинаю натирать солнцезащитным кремом свою грудь, руки и живот. Я пытаюсь дотянуться до спины и чувствую, как меня касаются руки Риты.
— Ты не можешь дотянуться, чтобы намазать всю спину, — говорит она.
Она втирает густой крем, а я улыбаюсь как Чеширский кот, когда она разминает и массирует мою спину. Чувствую, как ее грудь слегка прижимается к моей спине, а потом она говорит:
— Готово.
Мы оба ложимся на покрывало, рядом, но не касаясь друг друга. Пока мы лежим и болтаем, время от времени ее нога задевает мою, а я, даже не задумываясь об этом — просто позволяя этому случиться — касаюсь ее руки во время разговора.
— Я позвоню Элси, прежде чем мы отправимся в Нассау, — говорю я.
— Хорошая идея, — говорит она. — Я имею в виду позвонить Элси, а не отправиться в Нассау.
Я шлепаю ее по бедру.
— Эй, ты реально так беспокоишься об этом? Это же Багамы, а не Сирия.
— Просто я слышала кое-что плохое, — говорит она. — В брошюрах не рекомендуется покидать курортную зону, если только вы не на круизной экскурсии.
— Скучно, — говорю я.
Я набрал номер Анны и включил громкую связь, чтобы Рита тоже могла слышать. Сегодня суббота, так что Элси не нужно идти в школу.
— Папа! — сквозь помехи в динамике раздается голос Элси. — А тетя Анна разрешает мне нарушать все твои правила!
— Здорово, — говорю я, качая головой и глядя на Риту. — А мы с Ритой на пляже! Любуемся океаном.
— Похоже, вам там тоже весело, — говорит она. — Вы можете оставаться там столько, сколько захотите, так что я подольше смогу поиграть с тетей Анной.
— Я так рад, что ты по мне скучаешь, маленький гремлин.
Элси смеется.
— Я не гремлин!
— Тогда скажи, что соскучилась.
— Я соскучилась по тебе.
— И по Рите тоже? — спрашиваю я.
— Привет, Элси, — говорит Рита, улыбаясь.
— Привет, Рита. Я скучаю по вам двоим. Но может, вы останетесь еще на один день, а я начну скучать еще сильней?
— Мы вернемся, как и планировали, — говорю я. — Так что наслаждайся своим бунтарством против правил, пока у тебя есть такая возможность, маленький гремлин.
— Я что больше не «милая»? — спрашивает Элси.
— Гремлины нарушают правила, в отличие от милых маленьких девочек.
— О, — говорит Элси. — Ну, мы сейчас собираемся пойти поиграть. Пока!
— Пока, люблю тебя, милая.
— И я люблю тебя!
Телефон отключается, и Рита смеется.
— Неблагодарные дети, — говорю я, ложась и глядя на небо. — Они терпеть не могут, когда ты куда-то от них уезжаешь, а потом, не успеешь и глазом моргнуть, они думают, как бы побыстрее от тебя отвязаться.
— Погоди, пока она не станет подростком, — говорит Рита.
— Я стараюсь не думать об этом, — говорю я, ухмыляясь.
Повалявшись на пляже еще какое-то время, я подрываюсь и тяну Риту за руку.
— Думаю пора прошвырнуться по городу.
Она недовольно морщит нос.
— Ну же, — говорю я. — Это будет приключение.
— Ну если ты так говоришь…
* * *
Сотрудник курорта отказывается выпустить нас.
— Ты собрался держать нас в заложниках с двадцатидолларовой «Маргаритой»? — в шутку спрашиваю я, пихнув его локтем.
— Маргарита стоит всего шестнадцать долларов, сэр, — по нему видно, что он слегка нервничает.
— Всего шестнадцать баксов? — говорю я с сарказмом. — Рита, ты это слышала?
Рита не смотрит на меня. Видно, что я заставляю ее чувствовать себя неловко.
— Я щедро даю чаевые, — говорю я. — Так что шестнадцатидолларовая «Маргарита» обходится мне в двадцать баксов. Выпускай нас!
Он уходит с дороги и открывает ворота, чтобы пропустить нас.
Нас тут же атакуют лоточники, все пытаются втюхать нам свои безделушки втридорога.
— Забавные вещицы, — говорит Рита, когда мы проталкиваемся сквозь толпу торговцев, стараясь не смотреть им в глаза и не повестить на покупку какой-то фигни.
— Нам просто нужно уйти подальше от курортной зоны, а там уже, думаю, можно будет вздохнуть спокойно.
Примерно через двадцать минут мое предположение оказывается верным.
И вскоре мы остаемся в окружении лишь высоких деревянных домов и зданий, окрашенных в пастельные розовые, песочные и бирюзовые тона.
— Видишь? — говорю я. — Разве это не стоило поездки, Мисс История искусств?
— Я изучала Европейское искусство, — говорит она.
Я указываю на здание с высоким тонким шпилем. Со всех сторон шпиль обнесен невысокой резной оградой, отчего здание еще больше смахивает на собор.
— А эта штука не кажется тебе европейской?
— Красиво, — говорит она.
— После войны за независимость кучке британцев удалось сбежать сюда, — говорю я. — И они привнесли во все здесь свои... европейскости.
Рита смеется.
— Ты читал об этом, чтобы произвести на меня впечатление?
— Нет, — вру я. — Мне просто было интересно узнать историю города, так что я навел кое-какие справки, чисто ради собственного саморазвития.
— Точно, — говорит она, взяв меня за руку и переплетя наши пальцы.
Мне чертовски был приятен этот ее жест.
Мы идем рука в руке, и я замечаю бар, в котором играет музыка, а снаружи болтается большое количество народа.
