Вечность спустя (СИ) - Манило Лина (книги бесплатно .txt) 📗
Просто на порог не пустят, как ни настаивай. Даже сам Остапов хрустел крахмальными воротничками и переливался запонками, приходя сюда.
Размышляя обо всём и ни о чём одновременно, Яна толкнула дверь, ведущую в небольшое сумрачное помещение — малый обеденный зал, где каждый столик был огорожен от посторонних глаз деревянными ширмами с ажурной резьбой. Тихо играла музыка — что-то тягуче напевное, с рваным джазовым ритмом, а приглушённый свет создавал почти интимную обстановку. Отделка стен панелями из особо ценных пород дерева, подлинники картин, дорогой паркет и услужливые официанты, отточившие до совершенства навык быть везде и нигде одновременно.
— Янина Николаевна, пунктуальны как всегда, — усмехнулся Остапов, жестом приглашая присесть на кожаный диван напротив его сиятельнейшей персоны.
На столике стояла бутылка Перье, а в тарелке шефа пускал кровавые слёзы сочный стейк.
— Голодны? — поинтересовался Остапов, отложив нож в сторону.
Он ждал ответа, а Яна почему-то почувствовала себя неуютно. В итоге заказала салат из обжаренных на гриле молодых овощей и бокал Сансер "Ле Ромен" — любимого вина. Решила, что обратно можно доехать на такси или, вон, Остапова попросить домой доставить. Может, даже не откажет.
Остапов лишь чуть слышно хмыкнул, но в выходной можно позволить себе бокал любимого вина, раз дражайшее руководство не дало шанса провести хоть один день без своих важных поручений.
— Как отдыхалось? — спросил, отрезая от стейка кусочек, а взглядом буквально сверлил Яну. Что-то нехорошее сквозило во взгляде льдистых голубых глаз.
— Нормально, — улыбнулась, решив не затягивать этот обмен фальшивыми любезностями, и сразу перешла к насущным вопросам: — Вы что-то хотели? По работе что-то?
Остапов положил кусочек мяса в рот и, всё так же, не сводя взгляда со своего личного помощника, пожал плечами. Мол, можно и так сказать.
Тем временем Яна, чтобы занять хоть чем-то повисшую в воздухе паузу, принялась за салат, потому что еда — самый благовидный предлог для молчания.
— Ты подготовила документы для "Строймонтажа"? — спросил, а Яна кивнула. — Пакет тендерной документации подготовила?
— Конечно. В понедельник составлю опись бумаг, и оформим конверт.
— Замечательно, — заметил Остапов и налил себе полный стакан Перье. — Сроки пока терпят, но нам нужна эта победа. Заказчик выгодный, грех упускать.
Остапов ещё какое-то время интересовался текущими вопросами, Яна достала блокнот и быстро записала список поручений и мелких деталей, на которые указал шеф. В ряду прочего напомнила, что через три дня встреча с важным клиентом в центральном зале "Астории”. Накануне их необходимо было встретить в аэропорту, разместить в гостинице и организовать экскурсию по городу. Мысленно выругалась, понимая, что всем этим снова придётся заниматься ей одной, но деваться некуда — работа есть работа.
Шаг за шагом, не прерывая обеда, решили все важные вопросы — даже договорились, какой именно подарок купить для дражайшей тёщи Остапова.
Сошлись на путёвке на Сейшельские острова — тепло, комфортно, живописно и дорого, а самое главное, далеко.
— Ещё кое-что... — сказал Остапов, и Яне показалось, что именно ради этого "кое-что” шеф и прервал её выходной. — Ты знакома с Воротынцевым?
Сердце пропустило один удар, но внешне Яна осталась абсолютно спокойной.
— Шапочно, — пожала плечами, пряча толстый рабочий блокнот в сумку. — Он когда-то учился вместе с моим братом, приходил к нам изредка.
— Вчера казалось совсем по-другому.
Никогда Яна не замечала за шефом тяги лезть в её личную жизнь, а подобные намёки он позволил себе вообще впервые. Это казалось странным и настораживало одновременно.
— Иван Сергеевич, не думала, что вас интересует чьё-то грязное бельё.
— Меня интересует информация, — хмыкнул и принялся барабанить холёными пальцами по столешнице. — Воротынцев в городе человек новый, мне незнакомый.
Я вчера прощупал его, конечно, но окончательный вывод делать пока рано.
Остапов смотрел куда-то в одну точку, размышляя вслух об Андрее, а Яна пыталась понять, что он хочет от неё. И, что самое главное, от Андрея. Нехорошее предчувствие уже разворачивало свой хвост на дне души, но пока предпочла не заострять на этом внимания.
— У вас ко мне больше нет поручений? — спросила, потому что обсуждать свою личную жизнь ни с кем не собиралась, даже в обмен на все блага мира. — Если нет, то я поеду.
— Янина Николаевна, сядь, — остановил Остапов, переводя на неё тяжёлый взгляд. — Дело есть.
— Я вас слушаю.
Снова было потянулась к сумке, чтобы достать блокнот, но шеф остановил движением руки.
— Расскажи мне о нём, — попросил, но Яне показалось, что приказал. — Хочу знать, с кем дело имею.
— Я ничего о нём не знаю. Потому вряд ли смогу быть полезной.
Никогда и ни за что она не будет разговаривать об Андрее с Остаповым. Никогда не станет что-то рассказывать о нём посторонним людям, потому что когда-то даже близким не открылась.
— Вот так, да? — изогнул бровь, а левый уголок тонких губ дрогнул. — Ну-ну...
В свои чуть за пятьдесят Остапов всё ещё оставался интересным и привлекательным мужчиной, несмотря на наметившееся брюшко и глубокие залысины на лбу. А ещё от него веяло такой силой, что люди невольно втягивали голову, если чувствовали на себе пристальный взгляд льдистых глаз. За пять лет Яна привыкла к тяжёлому характеру шефа, хотя вначале и казалось, что не выдержит бешеного ритма и постоянной гонки, повышенных требований и вала информации, которую нужно запомнить, рассортировать и обработать. Но Яна любила свою работу, дающую возможность не замечать своего одиночества.
— Именно так, — кивнула, переполненная желанием встать и уйти.
— Янина Николаевна, назначь Воротынцеву встречу на вечер вторника, раз у меня там окно образовалось неожиданно.
Как во сне, достала блокнот и пометила в списке срочных дел: "Позвонить Андрею”.
Чертыхнулась мысленно, зачеркнула имя, написав рядом фамилию. Телефона она, правда, не знала, но выяснить труда не составит Почему-то на душе стало тревожно, словно её попросили повести кого-то близкого на заклание, но отогнала от себя мрачные мысли — это просто бизнес, деловая встреча, в этом нет ничего особенного? Но почему такой дискомфорт испытала от пристального взгляда шефа? Не в первый же раз он показывал своё истинное нутро, не камуфлированное плохим чувством юмора и громким смехом, но почему-то именно сейчас что-то внутри щёлкало и выло сереной, предупреждая об опасности.
— Братец твой говорил, что Воротынцев хочет по-крупному развернуться: офис стационарный, новые магазины, ремонт в старых. Он присматривается пока, но мне нужен этот контракт.
Яна кивнула, захлопывая блокнот. Кризис, к сожалению, не щадил никого, и даже летом — в самую жаркую во всех смыслах пору — продажи стремительно падали, а заказчики массово замораживали проекты. Даже крупнейший в области строительный магамаркет, принадлежащий их компании, сдавал рекордно низкую выручку. Потому понимала, что Остапов схватится за любую возможность оставаться на плаву.
— Хорошо, Иван Сергеевич, в понедельник всё будет сделано.
— Я в тебе не сомневался, — ухмыльнулся, поднимаясь на ноги. — Ты за рулём?
Вспомнила, что вино за руль не пустит, и отрицательно махнула головой. Решила оставить машину на стоянке "Астории”, а потом забрать, благо до её дома совсем недалеко.
В итоге Остапов проявил благородство и доставил женщину домой на личном автомобиле и, пока ехали к её дому, молчали каждый о своём, а Яна пыталась убедить себя, что всё обязательно будет хорошо.
19 Глава
Высадив Яну, Андрей прибавил скорость и через два крутых поворота выехал на прямую дорогу, ведущую к центру, где высились, пронзая угольно-чёрными шпилями небо, кишащие офисами высотки делового квартала. Андрей не врал: работы накопилось и, правда, огромное количество, но злость, настойчиво зудящая где-то под ложечкой, мешала думать, жутко отвлекая, внося диссонанс в мысли и ощущения. Вывернуть бы на полную руль, изменить траекторию пути и, очертя голову, рвануть за город, к дому Игоря, чтобы тряхнуть урода хорошенько. Так тряхнуть, чтобы все зубы на фигурную тротуарную плитку высыпались. Эта картина, заманчивая в своём безумии, манила простотой и доступностью, но Андрей тряхнул головой, чтобы стереть из сознания навязчивые образы кровавой расправы с тем, кто слишком многое когда-то испортил.
