Домик номер десять (СИ) - Романова Наталия (онлайн книга без TXT) 📗
— Там один же на хореографа поступил в кулек, как его звали-то? Мурат.
— Вот он и худой! — весело уточнила Альбина. — А у Мустама четверо детей уже, жена… как глянула на меня, я аж перепугалась, даже потом отсела подальше.
Они еще поговорили, вспоминая друзей детства. Альбина, живя в том же городе, где выросла, нет-нет, да встречает друзей детства, а Роза, считай, закопала себя на этом курорте.
— Так почему Матвей не пришел извиняться? — Альбина строго посмотрела на Розу, та почувствовала себя Олесей, забывшей выучить спряжение глагола «ту би».
— Ему, вроде, не за что извиняться.
— Да, какая разница! Ты так швырнула тряпку, что имбецил поймет, что виноват, и побежит просить прощения! Я за тобой рванула сразу, как выбралась из лап этого Матвея-Михаила, тогда-то я думала — Миши, сейчас поняла, что Матвея, и побежала за тобой, но разве угонишься за тобой, коротышечка. А я на каблуках, и вообще, бегаю некрасиво! А этот, что-то не побежал за тобой и сейчас не пришел! Знаешь, что, бросай его. И я Михаила брошу!
— Да вы еще не знакомы толком.
— И это помешает мне его бросить?! — Альбина сладко улыбнулась, с нездоровой долей ехидства.
Иногда Роза начинала думать, что не на пустом месте престижный юрист так исходил желчью во время развода и до сих пор пытается уколоть больнее, но это не имело значения. Альбина — сестра. А юрист — мужик с отсохшей и отвалившейся писей.
Роза фыркнула. Потом Альбина встала и отправилась «угомонить Олесю» и уложить спать. Восторгам девочки не было конца, а день был длинным, если не уложить спать вовремя, то будет капризничать всю ночь и на следующий день тоже.
Роза побрела на кухню, там вовсю хозяйничал Виктор.
— А мама где, — спросила Роза.
— Лежит, давление, — коротко отчеканил Виктор.
— Ой, я тогда к ней?
— Стоять! — Роза подпрыгнула на месте, как всегда бывало, когда слышала офицерский тон Виктора. — Хватит с нее. Начнет спрашивать, волноваться. Завтра поговорите.
— Хорошо… — Роза решила ретироваться из кухни, просто, на всякий случай.
Потом она сидела на веранде, поедая пирожные и запивая их вином. Альбина делала точно так же. Причем, ела она точно больше, чем пила, в отличие от Розы. Интересно, чем занимался господь, когда создавал красивых женщин, способных есть и не толстеть? Он был одержим идеей совершенства или просто был в хорошем расположении духа?
— Как-то неудобно получилось, — хмурилась Альбина. — Мы ругались при детях.
— И что же такого сказали?
— Пися отвалится. И не в этом дело. При детях ругаться нельзя.
— Такие слова они точно знают, но да, нехорошо получилось.
— Нехорошо, — Роза подпрыгнула на стуле и уставилась на Матвея. В том, что это был именно он, не было никаких сомнений. Как если бы один брат был звонким эльфом, а второй злобным гномом.
Глава 11
Матвей вежливо поздоровался с Альбиной, как учитель математики с матерью незадачливого ученика, потом повернулся к Розе и взглядом подозвал, предлагая пройтись один на один.
Роза направилась за Матвеем, растеряно обернувшись на Альбину, та подмигнула и показала большие пальцы в знак одобрения.
— Мы можем поговорить где-нибудь наедине? — резко остановился Матвей. — Без братьев, сестер, детей.
— Мы наедине.
— Мы не наедине, — почти по слогам проговорил. — Я могу снять домик или, если все занято, поедем на другую базу, гостиницу, в лес, куда угодно.
— Свободен шестнадцатый, — растерянно прошептала Роза. — Не надо снимать, я сейчас, — все еще хмурясь, отправилась за ключами в административный корпус.
— Отлично, — зашагал рядом. — Прости, я не знал, что Мишка приедет. У Светика день рождения скоро, удалось вырваться на недельку, сюрпризом.
— Сюрприз удался, — пробурчала Роза, она уже забрала ключ и протянула его Матвею. — А где он остановился?
— На сегодня напротив, — показал на видневшийся отель-конкурент. — Хотел на остальные дни или с нами в десятом, или где-то рядом. Пошел искать тебя или маму твою и… в общем, остальное ты знаешь.
— Ясно.
— Нет. Не ясно. Мне не ясна твоя реакция, лягушонок. Ты увидела сестру, Альбину, я не ошибаюсь? С Мишей и… ты решила, что он — это я? Верно?
— Верно. Вы похожи. Очень, — кивнула в подтверждение своих же слов.
— Мы совсем не похожи, но не в этом дело. Предположим, это был бы я. Я говорил с твоей сестрой. Ведь он говорил с ней, а не что-то другое, переходящее границы, верно? Я разговаривал с твоей сестрой, разве это причина убегать, плакать, вести себя, как обиженный подросток?
— Не причина, естественно, — Розе не нравился тон, которым с ней разговаривают — учительский, назидательный. — Просто, ты сам видел Альбину.
— Видел, у меня есть глаза.
— Тогда ты все понимаешь! И я пошла домой.
— Позже, может быть, утром, — заявил Розенберг М. Как их теперь отличать, два Розенберга, два М.
— А дети?
— Старшие с тренером, младшие с отцом. Не заговаривай меня, не выйдет, — улыбнулся только его улыбкой, доброй. Михаил совсем по-другому улыбался. — Так, что не так с твоей сестрой и со мной?
— С моей сестрой все так, а вот с мужиками, которые голову теряют от одного ее вида, что-то не так. Или нет. С ними тоже все нормально, они же мужчины, мужчинам нравятся стройные блондинки.
— Твоя сестра, несомненно, красивая женщина, но не всем мужчинам нравятся блондинки, некоторым нравятся брюнетки, рыжие или вовсе лысые, с татуировкой на лбу. Некоторым мужчинам вообще нравятся другие мужчины, — развел ручищами. — Ни в коем случае не хочу умалять достоинства твоей сестры, повторюсь, она красивая женщина, но мне нравится абсолютно другой типаж женщин, — в это время Матвей повернул ключ и открыл дверь, рукой автоматически включая свет в шестнадцатом домике.
Расположение было точно таким же, как в десятом. Две комнаты, кухонная зона, душ, уборная и маленький холл-прихожая по центру.
— И сейчас ты, конечно, скажешь, что тебе нравятся такие, как я, — усмехнулась Роза.
— Естественно, мне нравятся такие, как ты, иначе, зачем бы я с тобой занимался любовью? — Матвей подмигнул. — Серега Витальевич красавчик, например, — усмехнулся. — Я всю жизнь в спорте, мне нравятся женщины в хорошей спортивной форме, если хочешь, здоровые. Я в восторге от твоей немного экзотической внешности, от примеси восточной крови в твоем лице и фигуре. Мне нравятся твои ноги, видно, что ты не один год занималась хореографией и начала еще в детстве, — Матвей присел на корточки, начал расстегивать босоножки Розы, поочередно разувая.
Его руки огладили ноги, начиная с подъема и пальцев — Роза поджала их от неожиданности, — по икрам, остановился на коленях, их обвел пальцами, а потом поцеловал каждую.
— Я в восторге от линии твоих бедер, — медленно вел руками, казалось, не пропуская ни сантиметра. — И я в полнейшем восторге от твоей попы, если бы ты знала, сколько пошлых мыслей мне приходит в голову, когда я смотрю или даже думаю о ней. — Матвей быстро расправился с шортами Розы, буквально вынув Розу из них, заодно поставив девушку рядом с краем кровати. — И я в абсолютнейшем восхищении от твоей груди, — руки мужчины опустились на уже голую грудь, расстегнуть несколько пуговиц оказалось минутным делом. — Она не маленькая. Грудь должна помещаться в ладонь, а у меня большие ладони, — огладил округлости, чувствительно сжал. — И мне нравится, что она не помещается! — Матвей начала осыпать поцелуями груди, обходя соски, их он поглаживал пальцами, опускаясь губами ниже и ниже. — И у тебя отличный пресс, крепкий, — губы опустились еще ниже.
Роза не заметила, как сделала малюсенький шаг к кровати, как одним движением Матвей уронил ее на край, подтянув ягодице ближе к себе и развел ее ноги, а потом и вовсе перестала что-либо замечать и воспринимать его слова. Матвей Розенберг всю жизнь в спорте, интересно, какая дисциплина натренировала его язык? Спустя миллиарды головокружительных мгновений, когда Роза растянулась в бессилии на кровати, еще не придя в себя, лицо Матвея возникло перед ней.
