Доставка (ЛП) - Уайт Мара (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗

Я кладу руки на бедра и еще сильнее рыдаю и скулю.

─ Одно слово и я уеду. Я больше не член команды?

Я слабо улыбаюсь ему и, используя рукав, вытираю щеки. Ничего не могу с собой поделать и хихикаю, даже со слезами текущими по моему лицу.

─ Ты боль в моей заднице, вот кто ты. Настоящий сталкер. Мы даже не в одной команде.

─ Я мог бы обнять тебя и, возможно, ты почувствуешь себя лучше.

─ Мне не положено обниматься с клиентами, ─ говорю я, скрещивая руки. Мой зеленый свитер такой колючий и все что я хочу, это зарыться в пальто моей бабушки и расплакаться.

─ Мы не в Pathways. Мы в городе мотоциклов и никто нас не увидит. Я последовал сюда за тобой, потому что ты мне нравишься, Лана. Очень. И думаю, что я тоже нравлюсь тебе, даже если ты и не признаешь это. 

Я разворачиваюсь на тротуаре и шагаю к другой стороне машины, пытаясь открыть любую из дверей, зная, что они закрыты. Снова текут слезы, заставляя меня чувствовать себя такой несдержанной.

─ У меня даже нет дома, Мози. Не заставляй меня потерять еще и мою работу! – вижу, что от моих слов в воздухе появляется пар, и это дает мне знать, что температура на улице быстро падает.

Посмотрев наверх я вижу, как мои мама и папа медленно спускаются по ступенькам закусочной. У мамы уже давно проблемы с тазобедренным суставом, но теперь моему отцу действительно приходится поддерживать ее. Мози спешит к ним, чтобы помочь, и это еще сильнее злит меня.

Я вытираю слезы и натягиваю фальшивую улыбку, чтобы скрыть свою боль от мамы. Ей не нужны лишние беспокойства. Она только что потеряла все что имела.

Позже тем вечером я помогаю маме упаковывать фотографии. Мы заворачиваем их в шелковые шарфы, которых у моей мамы штук пятьдесят. Она достает ярко фиолетовый и оборачивает его вокруг моей головы.

─ Твои глаза, ─ говорит она. Поглаживая меня по виску тыльной стороной ладони.

─ Фиолетовый выявляет зеленый, ─ говорю я и она, улыбаясь, кивает мне. 

Мой отец за кухонным столом с Мози и Лексом, потеют над счетами. На самом деле я должна быть там с ними, потому что обычно я поддерживаю моих родителей, но в моем доме по большей части мы не придерживаемся сексистких или гендерных ролей, независимо от того, насколько это понятие устарело или насколько оно нелепо.

─ Мози, да? Да? ─ говорит моя мать и улыбается мне.

Я краснею так сильно, что мое лицо наверняка становиться темнее оттенка шарфика на моей голове. Моя мать и я НЕ ОБСУЖДАЕМ мужчин. Или секс, или даже менструацию.

─ Симпатичный мальчик, ─ говорит она, кивая головой.

Я кривлю лицо. Я подавлена. Конечно же, она рассмотрела то, что мы скрывали.

─ Он друг Алексея, ─ я пожимаю плечами. ─ Перейдем к твоей бижутерии и гребням для волос?

Она продолжает кивать головой, словно между нами есть секрет и это полностью раздражает. Я иду к ее комоду и вытаскиваю верхний ящик. Он покрыт бархатом и в нем содержаться все сокровища, которые у нее когда-либо были.

У меня есть воспоминания из детства, когда она позволяла мне посмотреть и потрогать эти таинственные вещи. Когда я была маленькой, они обладали надо мной такой большой властью, то, как они мерцали и искрились, и делали мою маму просто красавицей, когда она надевала их. Помню я думала, что она становилась волшебницей благодаря этим прелестям, и это заставляла меня хотеть побыстрее вырасти и стать женщиной.

Иногда она надевала на меня шарф или колье, или же гребень на мои волосы. Я ходила по дому, словно балансировала с книгой на голове, отказываясь пошевелить плечом или шеей.

Но потом я выросла и стала сорванцом, затем хиппи и только потом активисткой, именно в таком порядке ─ Я никогда не была гламурной девчонкой. У меня даже не проколоты уши. Теперь, когда я думаю об этом, понимаю, что, возможно, Лекс и я охренеть как разочаровывали наших родителей.

Я наклоняюсь и целую маму в щечку, инициирование с моей стороны ласки ─ это то, что я делаю очень редко.

─ Ты права, мама. Мози ужасно сексуальный! Но он слишком, слишком молод.

Скорее всего, она не поняла меня, но я чувствую необходимость поделиться этим, поговорить об этом с кем-нибудь. Она хочет, чтобы в моей жизни была большая любовь, так что я могу претвориться. Кроме того, я должна кому-нибудь рассказать насколько он привлекательный, и я даже не могу сказать  Джени, что он здесь, не говоря уже о подробном описании его невыносимо красивого лица и его глупого великолепного тела. Парни не должны быть так прекрасны. Лицо и тело Мози это преступление против человечества, за то, что они заставляют нас чувствовать себя хуже. 

Ее зеленые глаза, которые являются зеркальным отражением моих, вспыхивают от моего комментария, и на мгновение я задумываюсь о том, как часто она играет роль непонимающей, когда речь заходит о том, чтобы понять нас.

Перед сном мы выпиваем водки с моим папой, потому что он русский и потому что он лунатик яростно верующий в церемонии и традиции, неважно насколько это может быть болезненным или неловким. Теперь Мози близко знаком со всей моей сумасшедшей семейкой и нашим финансовым положением, что видимо, гарантирует ему почетное место в странных ритуалах моего папы.

Мы пьем из хрустального графина, который долгое время принадлежит нашей семье. Папа говорит тост на русском и мы все чокаемся рюмками. Моя мама и я выпиваем по две рюмки, а ребята продолжают пить дальше. Мы переместились на кухню, чтобы упаковать оставшиеся вещи и слышим, как они втроем смеются и чокаются. По крайней мере, это приносит хоть какое-то тепло в наш дом, и, по крайней мере, они не пьют в печали, они болтают и поют. Папа учит Мо тостам на русском языке, а моя мама и я хихикаем, когда мой папа произносит «На здоровье» и Мози повторяет за ним с ужасным акцентом.

Я первой ухожу спать. Дома ужасно холодно. Я надеваю спортивные штаны и кофту, и залезаю под одеяло. Это последний раз, когда я сплю в своей постели. В месте, где сначала ребенком, а потом уже подростком я видела так много снов и ночных кошмаров, где меня посещало так много мыслей. Это странное чувство, последняя ночь в твоей комнате, которая больше не твоя. Место, где ты выросла, уставившись в потолок, место, которое было отправной точкой для многих начинаний. Место, которое, просыпаясь каждый день по утрам, видели твои глаза. Если и есть место, куда ты знаешь, что можешь вернуться всегда ─ это дом твоих родителей и твоя детская кровать. Это твой фундамент, домашний очаг, твой персональный уголок безопасности. Я уснула думая о ребятах, с которыми работала, и у которых никогда не было такого места. Этот комфорт ─ роскошь, которую многие из нас воспринимают как само собой разумеющееся.

У Мози, возможно, никогда не было такого комфортного места. Он рано покинул свой дом, чтобы иммигрировать в Штаты. А затем его мать так и не заменила это уютное место, когда они добрались туда, куда следовали. Он проделал весь этот путь, чтобы утешить меня ─ и утешал всех нас последние несколько дней. И то, что у него не было такого места, куда он мог бы вернуться, разбивало мне сердце. Знание собственного места происхождения, просто оказывает успокаивающее действие. Мне бы хотелось подарить ему такое уютное местечко, было последней мыслью перед сном.

Я просыпаюсь посреди ночи от знакомого с детства скрипа закрывающейся двери моей спальни. Темная тень скользит по полу.

─ Лекс? ─ говорю я, быстро садясь в постели. У меня подскакивает адреналин, когда тень нависает надо мной, и я моргаю в темноте.

─ Лана, это я. Мози, ─ шепчет он, и при звуке его голоса происходит сразу две вещи ─ мое сердце, запертое в бочку, бросается вниз с Ниагарского водопада, ударяясь о скалы, в то время как моя душа парит как ракета рассекающая атмосферу.

─ Что ты хочешь? ─ шепотом кричу я, пытаясь держать себя в руках.

─ Твой папа постелил мне в подвале и думаю там сейчас минус сорок. Я переохладился и я не чувствую пальцев ног.