Глоток горького горячего шоколада (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas" (читать книги TXT) 📗
Глава 11.
Пару дней встречались на нейтральной стороне – в мотеле «Меридиан», где Каплан остановился. Уговаривал поехать с ним. Пацанов забрать с собой. Я никак не могла прийти к соглашению с сердцем и душой. Терзали сомнения. Страх велик, страна – незнакомая, языка не знаю… К тому же видела массу передач о русских женах южных мужчин. Но сила убеждения у Фатиха сильна - ещё через день сдалась. Мы не взяли ничего кроме необходимого на первое время. Каплан тут же позвонил Салмаду - друг обустраивал дом Фатиха детскими развлекаловками. Откуда знал, что соглашусь, понятия не имела – тогда мелькнувшую мысль: надо бы это обсудить – прогнала. Хлопоты, приятная суета… Сборы, перелёт - одно мгновение. Адан встретил приветливо. Оказалось, магазин игрушек переместился в особняк Каплана, а также аквапарк и аттракционы. Отговаривала, но Фатих неумолим: я сказать – так и быть! Давно ждала такого решительно и упрямого мужчину. Не хочу думать обо всём, пусть любимый «заправляет». Хочу всё сразу - «в тепленькое» и «на готовенькое».
Заполучила мечту? Да!.. Как же я себе завидовала. Словами не передать, только от зависти почернеть оставалось.
В общем, с бывшим мужем договорились, что буду мальчишек привозить, а если он надумает навестить - всегда, пожалуйста: приходи, играй, одаривай!
Фатих меня носил на руках, любая прихоть в любое время. Частная школа для Дениса – получите! Он русскоговорящий, а таких… его возраста ещё поискать, но Каплан и это устроил. Ещё масса репетиторов. Сад для Стаса. Тому проще - и так редко и плохо говорил, а сейчас… Он ребятам по-своему, они на своём – полный ажур. В шутку предполагала: малому всё равно, на какой абракадабре изъясняться. Если не поймут – сделает, как ему надо несмотря ни на что. Правдой оказалось насчёт общения… Уже после первого дня в саду Стас изрёк: «Мне хочется yemek[2]». Вот что значило развитие, несдвинутое рамками и ограничениями – языковыми барьерами. Захочешь - говори на языке, который понимали.
Денису труднее, столько лакомого: горки, бассейн, солнце, а его на учебу загоняли. Ревел, вступал в дискуссию о неравноправии детей и диктаторстве взрослых. Но Фатих восхищённо спорил и как итог - всегда договаривался. Через месяц Денис и Стас нет-нет, да и Каплана называли папой. Поправлялись, но слово чаще фигурировало в нашей семье. Семье?.. Кхм… странно, но о свадьбе мы не говорили. Я впадала в прострацию - прошло время, а Фатих даже не намекал… С его решимостью меня увезти, обзавестись ребёнком, причём не одним – довесок уже двое… и тянул резину… Хотя при его-то занятости: вечные командировки, постоянные звонки, сделки, переговоры. Он геройски успевал уделить внимание нам всем. Видела, как разрывался - подбадривала, умащивала, обхаживала. Всегда к его услугам, только прикоснись. Когда ходил пасмурнее тучи, не попадалась на глаза – занималась в комнате с ребятней. С Ксюхой встречалась, но редко. Мы не подруги. Не чувствовала с ней себя так же свободно, как с Иркой. Постоянно казалось - она умалчивала, недоговаривала, скрывала. Во взгляде не то жалость, не то ехидство, но при всем этом она - связующее звено. Россия - Турция – прошлое – настоящее…
Фатиху в жены не напрашивалась, даже о помолвке не заикалась, но когда Ирка навестила и вручила приглашение через два месяца на бракосочетание с Салмадом, слёзы всё же вырвались. Каплан нахмурился, метнул злобный взгляд на друга. Я не поверила своим ушам:
- Как это пойдем раздельно?
Фатих, разгневавшись, покинул зал. Салмад юркнул следом. Ирка ушла с маской безразличия на лице, но я видела - она удивлена не меньше моего. Каплан не пришёл к вечеру. Утром его ещё не было. Днём не появился. Ночь опять провела в одиночестве. Иркин звонок расставил все точки над и:
- Ты как? – взволнованно шептала подруга в трубку.
- Зая, я ничего не понимаю… А почему говоришь так тихо? – растерялась и на миг перевела дух – в груди предательски кольнуло.
- Тань, я… Прости, - также едва слышно сожалела Ирка. - Салмад признался, а я не могу молчать. Нам бы встретиться, но боюсь, он догадается и не пустит.
- Что случилось? – сорвалась на крик.
- Это насчёт Фатиха... – в трубке повисла мучительная тишина.
- Ты знаешь, где он?.. – Сжала мобильник. Сердце радостно забилось, но подозрительно екало.
- Да... - подруга вновь затаилась.
- Ир, - протянула, чуть не теряя сознание. – Издеваешься?
- Тань, он… дома, - выпалила последнее слово Ирка.
- Его нет… - сглотнула пересохшим горлом, но тошнотворный ком поднимался выше.
- У себя дома… - приглушённо-шуршащий голос сейчас звучал удивительно хлестко. Будто плеть, вбивающая в нерадивую голову всем давно понятную истину – злобную правду жизни, скрывавшуюся под розовыми очками влюблённости. - В Измире! С женой...
Каждое слово – удар. Выбивал почву из-под ног, зато появлялось здравомыслие. Больно… Адски... Но без экстренных мер не наступила бы трезвость. Очертания комнаты разъехались, сузились, вновь расширились, покачнулись… Яркость притупилась…
- Что?.. – выдавила, сев на диван. Мраморный замок принцессы рухнул, словно гора песка от молодецкого пинка. Полуобвалившиеся стены осыпались, а столь устойчивые до этого полы проваливались. В трубке послышался далёкий негодующий мужской голос. Салмад что-то бросил Ирке, она ответила едко и в то же время с холодком. Турок возмутился, и раздался звук битого стекла. Молчание оглушило, его сменили быстрые гудки.
Стиснула мобильник дрожащими пальцами и побежала в спальню. Вещи летели в сумку как снегопад на землю. Резко остановилась. Стоп! Что делаю? Здесь ничего моего. Даже трусики – подарки Фатиха. Правда вновь резанула, я отступила в центр комнаты и огляделась: мишура и я на неё купилась. Счастье так ослепило, что не видела очевидного: созданная мною реальность - сомнительна. Будто сомнамбула вышла и, прижавшись спиной к двери, сползла на пол. Гулкие удары крови в висках не давали сосредоточиться. Некогда увиденные эпизоды, услышанные обрывки предложений, фраз собирались в целостную картину. Мир треснул, точно стекло от брошенного камня. Куски звонко ударялись о пол, усеивая мелкими сколом. Каждый со своим названием: надежда… мечта… ожидание… И также хрупки, прозрачны, опасны – неверное движение, и ты поранишься.
Фатих, его маниакальное желание иметь сына…
Нахлынуло опустошение, за болью наступила апатия. Спустилась в зал, села на диван, откинулась на спинку и стала ждать. Сколько?.. Не знаю... Но, вероятно, долго - ребят привёз Ибрагим, шафер. Каплан уговорил самой не ездить - чужая страна, нравы, да к тому же беременна. Пацаны, чмокнув, побежали в свою комнату. Я словно в прострации гипнотизировала дверь. Ребята ещё раз заглянули. Пожелали спокойной ночи и больше их не видела. Знакомая фигура в светлом, как вспышка в ночи. Вошла в поглощенную сумраком комнату и остановилась напротив меня.
- Скажи это сам… - еле ворочала языком, он будто прирос к нёбу. Некогда родной запах любимого с нотой спирта отвращал.
Фатих медленно уместился на край журнального столика, коснувшись коленом моего – я дёрнулась как от прокаженного.
- Я не хотеть тебя терять, - вкрадчиво отозвался. Даже в потёмках увидела - обросшее щетиной лицо исказилось мукой.
- Та женщина, с которой обнимался в особняке… - мёртво прозвучал мой голос, - бизнес-партнер – твоя жена?
Открытие неприятно осенило, но смиренно жаждала отрицания от своей «мечты».
- Ты нас видеть? – удивлённо прошептал Каплан.
- Она не может иметь детей? – догадка за догадкой, но от этого не легче. Мы как евреи забрасывали друг друга риторическими вопросами, глупо ожидая ответов.
- Как догадаться? – уже ошарашено бросил Фатих.
Я через силу встала:
- Завтра уеду. С детьми… - бессмысленность разговора ощутила, как никогда. Да и терпение на исходе – вот-вот сорвусь на крик. - Прошу исчезнуть из моей жизни. В ответ клянусь: обо мне никогда не услышишь…
Отвернулась, уйти - Фатих поймал за руку. Нервно одёрнула, но Каплан не позволил избавиться от пут. Огрубел - заломив, рывков притянул к себе:
