Фея для школьной Золушки - Ларина Арина (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
Похоже, что Шараев сам приручился, без дополнительных усилий с ее стороны.
И только Пузиков испортил Надино торжество.
Когда Совко наконец ушла, а принц отлепился от новоявленной красавицы и тоже поспешил на урок, Вася как-то странно посмотрел на разомлевшую от счастья одноклассницу и тихо сказал:
– Дура ты, Надька!
– Почему? – вступилась за подругу Татьяна.
– Потому, – мрачно отрезал Василий и, круто развернувшись, тоже утопал на урок.
Отношения с принцем развивались как-то странно. Вроде и Татьяна быстро сдалась и отошла на второй план, вроде и общалась Надя с ним регулярно, и даже как-то по умолчанию стало считаться, что они пара, но на самом деле ничего не было.
– Совсем ничего? – блестя глазами, наседала Гусева. – За руку же держал, я сама видела!
– Ну, разве что, – признавалась Надя. – Понимаешь, он мне даже не звонит! И телефон мой не попросил.
– А ты сама звони!
– Мне неудобно. – Черемушкина сразу начинала злиться, когда выяснялось, что она стесняется. Стесняться вроде как было странно, поскольку ее резко перестали считать бледной молью и даже некоторые мальчишки начали с ней флиртовать. Правда, быстро перестали, поскольку рядом как-то невнятно отирался Шараев. Он то ли был, то ли его не было, но скорее был.
– Я так понимаю, что на дискотеку вы пойдете вместе? – беспокоилась Татьяна. Она уже для себя решила, что отдает кавалера подруге, поэтому снова начала переживать за их общее будущее. – Кстати, ты у него не спрашивала, это не от него была гвоздика?
– Вот! О гвоздике. – Надя обрадовалась возможности перевести разговор на другую тему. – Нет, точно не от него. Он вообще цветов не дарит никому, сам говорил.
– Он к тебе на свидание без букета ходит? – ойкнула Гусева. – Ты учти, если ты для мужчины что-то значишь, он обязательно должен дарить цветы. Это как бы переводит тебя в ранг его девушки. Ну, как табличка или надпись на лбу. Есть букет – у вас отношения. Нет букета – ничего пока не ясно.
– Танька, много ты в этом понимаешь, – отмахнулась Надежда. – У нас и свиданий-то нет. Он не приглашает.
– А я думала, ты скрываешь, – честно сказала Гусева.
– Да я б тебе первой побежала рассказывать, лопаясь от гордости. Мы даже не гуляем вместе, только в школе общаемся. Показуха какая-то для Совко, вот что я думаю, – неожиданно призналась она, выдав свои самые сокровенные опасения.
– Да нет, не может быть. Он на тебя так смотрит, так за руку берет – как в кино!
– Вот именно! – вдруг закричала Надя. – Как в кино. Он, кстати, в театральный собирается поступать.
– Ой, артисты люди ненадежные. У них, знаешь ли, поклонницы, гастроли, я в журнале читала, – затараторила Таня.
– Гусева, я сама знаю про артистов и певцов. Он, во-первых, еще никуда не поступил, во-вторых, никем не стал, а в-третьих, я ему, похоже, никто. Так, девочка для прикрытия. – У Нади от жалости к себе даже губа задрожала.
– Ты преувеличиваешь, – утешила ее Татьяна. – Это от нервов и неопределенности.
– Да, – покорно согласилась Надя. – У меня ого-го какие нервы, учиться не могу, в голову ничего не лезет. Скорее бы дискотека, там все выяснится. Во всяком случае, мне так кажется.
– Да, может, и я выясню, чья гвоздика, – вздохнула о своем Татьяна.
– Ай, точно, про гвоздику, – вспомнила Надя. – Ты меня сбила с мысли. У меня тут идея одна появилась. Ты видела, как Васька злился и психовал, когда ты выяснять начала?
– Думаешь, он знает, кто на меня глаз положил? – напряглась Татьяна.
– Я вообще думаю, что это он, – выпалила Надя. – Он с нами даже общаться почти перестал, ходит, мучается. Ну, сама подумай, с чего бы так вышло, что человек, который начал за тобой ухаживать, вдруг пропал? А он не пропал! Он не знает, как быть! Ты же изначально Пузикова из круга подозреваемых вычеркнула и даже послала на разведку. Он и растерялся!
– Вот засада, – расстроилась Таня.
– Да все нормально, ничего не потеряно! Ты можешь сама ему намекнуть…
– Не хочу я Пузикову намекать! Не хочу! Я просто хочу, чтобы это был кто-то другой. Он мне как брат! Как… как ты! Как кто угодно, но только не парень, понимаешь? В том смысле, что… Да вообще, сама подумай. Я что, если выйду за него замуж, стану Татьяной Пузиковой? Это ж отвал башки какой-то! Мадам Пузикова.
– Ты чего? Васька классный, – обиделась за друга Надя. – И вообще, замуж он тебя еще не звал. И муж, между прочим, может взять фамилию жены. Так что не ты будешь Пузикова, а он – Гусев.
– Нет, – подумав, вынесла свой вердикт Татьяна. – С ним даже целоваться невозможно. Нет и нет. Это не он.
– А если он? – пристала Черемушкина.
– Да с какой стати? Мы столько лет дружили, и вдруг – нате вам!
– Танька, ты подумай. Все же не каждый парень способен цветы дарить. Вон я, пожалуйста, хожу как дура – без цветов. И даже не в цветах дело. Мне просто страшно. И мне кажется, что у наших с Димой отношений нет будущего.
– Сдаешься? – испытующе посмотрела на нее Таня.
– Вот еще! Я пойду до конца. Из принципа. И вообще – у меня любовь. Такое чувство просто так не может пройти. Вот когда сама влюбишься – поймешь. Я, между прочим, по ночам в подушку плачу, – призналась Надежда.
– Хорошо тебе, – весьма непоследовательно позавидовала подруга. – Я тоже хочу, чтобы любовь. А кандидатов что-то нет. Был Шараев, и тот к тебе переметнулся. И идея насчет Пузикова меня очень напрягла, надо это обсудить.
Обсудить ничего не получилось. Как всегда – вмешались обстоятельства.
Леша Терехин в преддверии Нового года шел на рекорд. Истории с клеем «Момент» ему показалось мало, и деятельный Леша решил, что она слишком быстро забылась, поэтому снова решил развлечь коллектив.
Все уроки, кроме русского и литературы, были Терехину мало того что неинтересны, он на них искренне мучился, недоумевая, каким образом вся эта загадочная информация может ему пригодиться в будущем. Только физкультуру и историю он еще признавал в качестве предметов, имевших право на существование. Правда, на физкультуре он тоже не давал скучать ни ребятам, ни учителю, который спокойно вздыхал только тогда, когда одиозный Терехин болел. А на истории шибко начитанный Леша, который очень любил дискутировать с историком Павлом Семеновичем, презирая неучей, возмутительнейшим образом подсказывал отвечающим всякие глупости.
Пал Семеныч, конечно, ругался, но чаще хохотал вместе со всеми, поскольку только последний идиот мог, послушав Лешу, объявить, что первый космонавт улетел на метле, а Ленин родился в мавзолее, где и прожил всю жизнь. Конечно, после такого позора некоторые начинали учить историю усерднее, дабы не позориться, и какие-то факты запоминали на всю жизнь. Пал Семеныч был учителем продвинутым, поэтому Лешу ценил и никогда на него не жаловался.
Так вот. Помаявшись на биологии и пошарив взглядом по шкафам, неугомонный Терехин вдруг просветленно улыбнулся, заметив на полке здоровенное гипсовое яйцо размером с голову. Едва закончился урок, Леша, пользуясь общим весельем по поводу звонка, схватил гипсовую фиговину и затолкал в сумку сидевшей впереди него Ани Реховской. Реховская славилась широченной бессмысленной улыбкой, полным нежеланием учиться и склочным характером. В частности, она с первого класса очень любила ябедничать. И так как Алексей был основной ее жертвой, то почему бы не отплатить человеку соответственно? Примерно так рассуждал Терехин, затевая эту небольшую пакость.
Поэтому, когда, дойдя до кабинета информатики и недоумевая по поводу внезапно отяжелевшей сумки, Анна вытащила на парту это яйцо, класс взорвался гомерическим хохотом.
– Реховская снеслась, – констатировал довольный Леша. Он снова был в центре внимания.
Конечно, Реховская тут же пожаловалась классной, классная примчалась с разборками, а Надя с Таней не смогли ничего обсудить.
После уроков Надежду, как обычно, задержал ее принц, поэтому Тане пришлось деликатно удалиться.
