Тень моей любви - Смит Дебора (книги без сокращений .TXT) 📗
– Он отдает твои деньги своему отцу, – сказала тетя Ирэн, поставив рюмку с бурбоном на подлокотник качалки. – Большой Роан только поэтому и разрешает ему жить здесь.
Я считала маминых сестер старухами. Но им, хорошеньким рыжеволосым Делани, было лишь по сорок с небольшим. Они царили в нашем маленьком городке и, так же как мама и бабушка Элизабет, были уверены в своем праве на это.
– Большой Роан купил Дейзи и Сэлли Макклендон новые платья, – вмешалась тетя Джейн. – Представь, он волочится и за той, и за другой.
Тетя Джейн была маленькой, постоянно щебечущей женщиной с маленькими проблемами и маленькими желаниями.
А я-то считала ее широко мыслящей. Она руководила библиотекой, очень любила книги и людей, которые книги любят. Они познакомила меня с удивительным миром Синклера Льюиса, разрешала брать больше книг, чем положено.
– Дейзи вечером приходила убираться к Лиле Джонсон, на ней был новый свитер, видите ли, подарок приятеля. – Тетя Джейн победно оглядела собеседников.
Я видела нескрываемое удовольствие на ее милом личике.
– Все знают, что Дейзи до сих пор крутит с Большим Роаном, – подоспела ей на помощь тетя Люсиль. – А теперь, когда он получает от Рони деньги, он положил глаз и на Сэлли. Держу пари, что ее мальчик от него.
– Мы все знаем, кто на самом деле отец ее ребенка, – устало сказала мама. – Стоит ли обманывать друг друга. Он сын Питера, а мы его тетки. Я бы занялась им, если бы не боялась, что этим расколю семью на два лагеря.
– Мэрибет, клянусь тебе, он совершенно не похож на Пита.
– Присмотрись внимательнее, дорогая.
– Но ведь нет никаких доказательств, – упорствовала тетя, – да и Сэлли его не отдаст. Но вообще-то ты права. Никто из Делани не переступит порог этого дома, если вы с Холтом возьмете еще и этого ребенка. Мамино сердце будет разбито окончательно. Видит бог, нам хватило сплетен, когда вы взяли Рони.
– Рони хороший мальчик. И он может отдавать свой заработок отцу, если хочет. Я уважаю Рони за то, что он не бросает отца.
Тетя Ирэн негромко проворчала:
– Ох уж эта твоя беспринципная доброта. Ты таким образом поддерживаешь девок Большого Роана.
– Нет, просто мы помогаем Рони стать человеком.
– Дохлый номер. Дурное воспитание. Дурное влияние. Люсиль-то уж знает.
Тетя Люсиль преподавала социологию в средней школе. Она кивнула, чувствуя весомость своего мнения.
– Безусловно! Он не имеет навыков гигиены, учится кое-как, смотрит как загнанная собака. Помяни мои слова, Мэрибет, кончится это тем, что он перережет кому-нибудь горло.
– Я не стала бы винить его за это. – Мама умела выражаться вполне шокирующе, если ее на это провоцировали. – Весь город обращался с ним, как с изгоем. Всю его несчастную жизнь. Нам должно быть стыдно.
– Мэрибет! – в ужасе воскликнула тетя Джейн. – Ты совсем не думаешь о нашей маме!
“Ты больно много о ней думаешь, – возмутилась я про себя. – Сбросили бабушку Элизабет на мамины руки и рады. Сидят еще, поучают”.
– А если ваш Рони стукнет мамочку по голове? Или бабушку Мэлони?
– Что ж, тогда мне только легче – Меньше на одну злую старуху.
– Мэрибет!
Тетя Люсиль прокашлялась.
– Должна тебе сказать, Мэрибет, что я не хочу, чтобы Вайолет навещала Клер теперь, когда здесь этот испорченный мальчишка. Я не хочу, чтобы она писала порнографические стихи. Ты понимаешь, что я имею в виду.
Наступила неловкая пауза. Я затаила дыхание. Вайолет была моей лучшей подругой, маленьким преданным солдатиком и слушалась каждого моего слова.
– Я тоже не думаю, что Эстер полезно общаться с ним, – горестно добавила тетя Ирэн. – Она чуть не отказалась от участия в шествии после… после… рождественского парада.
– У Клер были самые лучшие намерения, когда она писала эту поэму, – сказала мама негромко, но уверенно. – Просто неудачный выбор слов.
– Брось свои шуточки, Мэрибет, – сказала тетя Люсиль. – Поступать по-христиански, конечно, прекрасно, но лучше всего было бы отправить его в приют. Для его же пользы. Он вполне пришелся бы там ко двору. Рос бы среди ему подобных и получил в жизни что полагается.
У меня похолодело в животе. “О, мама, папа, пожалуйста, не передумайте!”
– Значит, бросим его за борт, не обучив плавать? – спокойно спросила мама. – Спихнем чужим людям? Пусть они запрут его в этом приюте. В сущности, это ведь просто колония для малолетних преступников. Что же в этом христианского?
Тетя Ирэн не упустила момента кольнуть маму:
– Ведь ты уже позволила сделать это один раз… После… после моего шествия, – голос её дрогнул.
– Мы были неправы, – спокойно сказала мама. – Послушайте меня, сестры. Я молилась, и мой внутренний голос сказал мне…
– О, Мэрибет! Иногда ты говоришь совсем как хиппи.
– Ну хорошо, пусть будет совесть, – поправилась мама. – Так вот. Моя совесть говорит мне, что у Рони доброе сердце, и Холт тоже так думает. Мальчик много работает и быстро учится. С ним все будет в порядке.
Как я любила маму за эти слова! Но мне нужно было успеть устроить маленькую месть. Я вытащила из кармана длинную жирную ящерицу и посадила ее на пол веранды. Я выкопала ее из-под листьев за амбаром. Она уже уснула от холода. Все-таки октябрь. Но в моем теплом кармане проснулась и была вполне готова к решительным действиям. Я подула на нее, и она поползла прямо к теннисным туфлям тети Джейн.
Тетя Джейн завизжала, когда она заползла ей на ногу.
Тетя Люсиль опасливо отодвинула стул.
Мама подняла ноги, чтобы ящерица ползла себе куда ей угодно.
Тетя Ирэн наступила на нее.
Мне долго было не по себе из-за бедной ящерицы.
Мне нужно было кое-что выяснить у Рони. Наедине. Это было не так-то просто сделать, потому что папа редко выпускал Рони из поля зрения. Папа поклялся, что если он застанет меня один на один с “этим мальчишкой”, то повесит меня за пятки, и я буду висеть до тех пор, пока не стану такого же цвета, как мои волосы.
До сих пор он ничего подобного ни с кем не делал, но мои братья и я были уверены, что он вполне на это способен.
У нас было десять наемных рабочих, а если считать Рони, то одиннадцать. Папа со всеми обращался одинаково – как с солдатами своей личной армии.
Рони и Нэт Фотнер выгребали помет из-под птичьих клеток. Это слово обозначало то серое дерьмо, которое было вкладом наших цыплят в создание удобрений. Дух стоял такой, что хоть топор вешай. Но, как ни странно, если этот запах тебе с детства знаком, то находишь в нем известное удовольствие.
Я пробралась в середину птичника, почти оглохнув от неумолчного кудахтанья и лопотания кур в клетках, и остановилась рядом с Рони и Нэтом. Они лопатами перекидывали помет в маленький тракторный прицеп. Рони был отменно грязен, что немудрено при такой работе. Генерал Паттон сидел в углу, виляя лохматым хвостом. Когда Рони увидел меня, он стряхнул с подбородка маленькое белое перышко.
Могу поручиться, что глаза его сияли. Он выглядел среди всего этого безобразия совершенно счастливым. Он честно работал – это был шаг наверх. Он кивнул мне, но ничего не сказал. Наверное, боялся.
– Привет, миз Клер, – прогремел, усмехаясь, Нэт. – Что вы хотите?
Нэт был беззубым, тощим и белобрысым. Он работал у нас уже лет тридцать с тех пор, как его выгнали из школы за неуспеваемость. У него была медленная улыбка, мозги ей полностью соответствовали. Он нисколько не угрожал моему хитроумному плану.
– Мама просит Рони зайти в дом, – не моргнув глазом, соврала я. – Она хочет, чтобы он примерил какие-то вещи Джоша.
– A, – Нэт нахмурился и покачал головой. – Мистер Холт велел мне учить его.
Я с трудом удержалась от смеха. Любой мог получить научную степень по погрузке навоза в пять минут, но только не Нэт.
– Хорошо, – повернулась я. – Пойду скажу ей, что ты не отпустил Рони.
– О нет. Нет. Но… вы должны спросить мистера Холта. Или дедушку. Или еще кого-то. Только не меня.
