Папа, спаси меня (СИ) - Ильина Настя (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt) 📗
Все это было больно и горько осознавать, потому что каждый из его гвоздей, забитых в крышку моего гроба, был деревянным. Убеждения — неверными. Но оговаривать себя снова я не собиралась.
Прикоснулась к своему животу, в котором, как надеялась, начались процессы по зарождению жизни, и вскинула голову вверх. Я смогу перешагнуть через себя, засунуть гордыню и сомнения так далеко, что не найду их никогда, только ради того, чтобы мой маленький сын был жив и счастлив. И я пойду в этом до конца.
Под внимательным взглядом я прошествовала мимо него к двери. Между нами так и остались висеть недоговорённости и тягостное молчание, пропитанное пренебрежением и злостью.
Женя уже устроился в автомобиле на переднем сиденье. Когда только успел почувствовать себя здесь как дома? Он высунул локоть из окна, чтобы ощутить летний ветер в полной мере и с удобством расположился на пассажирском кресле. Кирилл снова издал смешок и пикнул сигнализацией, чтобы открылись автоматические ворота, выпуская его автомобиль на улицу, на дорогу.
Я села сзади и решила, что не буду смотреть ни на кого из них, буду наблюдать за природой, веселым солнцем, но ни в коем случае не стану как-то проявлять себя. Но даже несмотря на то, что не открывала глаз от пейзажа за окном, от дороги, все равно ощущала кожей, что Кирилл нет-нет, да и глянет на меня в зеркало заднего вида.
Мне стало горько и противно от всей этой ситуации, которая со стороны выглядела даже хуже, чем была на самом деле. Что он думает? Что я — нимфоманка, которая бросается в постель первому встречному, только бы наставить рога мужу? Что я решила вспомнить о том, как хорошо нам когда-то было? Что хочу оживить свою сексуальную жизнь, которая, возможно, за четыре года замужества стала пресной? Что я просто недалекая и неумная женщина, которой нужны приключения, чтобы хоть как-то почувствовать себя живой, нужной этому миру?
Я утерла тонкие слезинки, скользнувшие с уголков глаз на щеки и внутренне сжалась. Нет, нет. Не время и не место раскисать. Я сильная и справлюсь со всем.
Автомобиль мягко ехал по дороге, и через несколько километров пути я почувствовала, что напряжение, сковавшее тело, начинает понемногу отпускать. Кирилл ничего не говорил, Женя практически тоже молчал, мучимый головной болью и похмельем, я теребила сотовый телефон с желанием позвонить домой и узнать, как там дела, но каждый раз переворачивала экран вниз, понимая, что не хочу, чтобы Кирилл стал свидетелем моего разговора с малышом.
— А что, — вдруг сказал Женя, разрушив тишину. — Куда твоя блонда делась?
Мне кажется, мы вздрогнули все одновременно: Кирилл, я и машина. Во рту сразу стало сухо, язык стал похожим на наждачную бумагу, или пилочку для ногтей. Я вытянулась в струнку, будто бы имела право на то, чтобы требовать ответа, ждать его от мужчины, который уж точно мне не принадлежит.
Наши глаза встретились с ним в зеркале заднего вида. Кирилл впился в отражение, будто бы хотел высосать через него мою душу, прищурился, оценивая мою реакцию, словно понимал по моему побледневшему в миг лицу, что мне больно и неприятно слышать от него правду о другой женщине. Особенно после того, что было этой ночью.
— А что бабы? — спокойно сказал он, выравнивая руль, но даже не глядя на дорогу, наслаждаясь тем, что я не могу отвести глаз. — Бабы — это мусор, как сортир. Нужны только для того, чтобы справить нужду.
Я скривилась от его мерзких слов, покачала головой, и заметила, как торжествующе блеснули его черные глаза.
— Ну ты аккуратнее, — Женя хихикнул и повернул голову в мою сторону. — Тонь, не слушай его. Он мужчина не женатый.
— И слава богу, — выдохнул Кирилл.
— Да, есть плюсы в свободной жизни, — сладко потянулся Женя. — Идешь куда хочешь с кем хочешь.
Кирилл глянул на него выразительно. Между ними, как я поняла, произошел быстрый мысленный диалог, смысл которого укрылся от меня.
— Будто бы тебя женатая жизнь от этого останавливала, — мрачно прокомментировал Кирилл и достал с подставки солнцезащитные очки. Он натянул темное стекло на нос и больше не поднимал глаз, не смотрел в мою сторону.
А мне…мне снова стало невыразимо неприятно, противно даже просто от того, что я нахожусь рядом с ним. Как я могла забыть, что именно так Кирилл думает о женщинах!? И как я могла подумать, даже на мгновение когда-то, что у него может быть другое отношение КО МНЕ?!
Я снова повернулась к окну и начала молить Бога, чтобы мы как можно скорее оказались дома, чтобы не возникло никакой пробки, чтобы скорее все закончилось и мне не пришлось больше дышать одним воздухом с этим невыносимым, ужасным человеком!
Человеком, который, сам того не осознавая, спасет моего Егорку…человеком, который снова станет отцом…
Нет, нет. Ему точно нельзя ничего знать! Такому чудовищу, как он — точно!
Глава 22
Я вижу на дороге сбитого щенка и понимаю, что он ещё шевелится, корчится в муках, но пытается бороться за право жить. И внутри передёргивается что-то. Резко торможу машину, и Седой покачивается. Он хмурится, глядя на меня, и ворчит:
— Из меня сейчас чуть не вылетело всё содержимое желудка! Что ты за псих, Дикий? Разве можно так тормозить?
Замечаю в зеркале заднего вида перепуганный взгляд Малой. Она не понимает, что происходит, но смотрит на меня с нескрываемой паникой. Я почти чувствую, как горят кончики её ушей. Она боится, что я хочу разорвать этот Гордиев узел, который царит между нами, накаляя обстановку всё сильнее.
— Дикий, ты из-за этой срани притормозил? — бросает взгляд на щенка Седой, а я прижимаюсь к обочине и отстёгиваю ремень безопасности. Ставлю машину на аварийку, прикрывая тачкой щенка, чтобы больше никакая бесчувственная тварь не проехалась по нему.
— Единственная срань здесь ты! — зло цежу сквозь зубы я и выхожу из машины.
Следом за мной вылетает Седой, но совсем не для того, чтобы разобраться из-за тяжкого оскорбления, которое я нанёс его психике. Кажется, он и не понял моих слов. Я присаживаюсь рядом со щенком и внимательно оглядываю его, проверяю, насколько серьёзны повреждения, и не задеты ли жизненно важные органы. Он негромко поскуливает и смотрит на меня с надеждой. Он доверяет мне, и только я в эту секунду могу помочь ему. Если повреждения серьёзные, то я избавлю его от мук, но нет… Сердце начинает стучать размеренно, когда я понимаю, что его можно спасти. Кровь бьётся в жилах теперь уже медленнее, и я немного успокаиваюсь.
— Жить будешь, Морда! — улыбаюсь я и поглаживаю щенка по его шёрстке персикового цвета, перепачканной в грязи и крови.
Не знаю, есть ли у него переломы, поэтому боюсь поднимать. Нужно как-то перевезти его в клинику.
— Кирилл, тебе помочь? — несмелым голосом спрашивает Малая. И когда она только успела выйти за нами?
Седой курит в сторонке. Наверное, считает меня психом, что решил потратить время на умирающего пса, но мне плевать. Кто ещё поможет ему, если все будут спешить по своим делам и проезжать мимо? Если все поступят как та тварь, которая сбила и бросила его умирать?
— В багажнике есть покрывало. Принеси, пожалуйста! — прошу я, и Малая уходит, а через минуту возвращается с покрывалом, на которое я перетягиваю маленький скулящий комок.
Щенок начинает завывать так, что у меня аж уши закладывает, и мне даже страшно смотреть, что там, на стороне его тушки, на которой он лежал. Впрочем, я не ветеринар. Положив его на заднее сиденье автомобиля, рядом с Малой, я прошу придержать его на всякий случай и возвращаюсь на своё место. Седой ещё докуривает сигарету, поэтому я зло зажимаю сигнал.
— Ты чего такой психованный, Дикий? Ну тебе ничего минутка не дала бы, а у меня отлегло бы… — ворчит он, а я не даю ему пристегнуться и рву с места.
