Ночная смена. Двойной тариф (СИ) - Дашкова Ольга (версия книг TXT) 📗
Этим сейчас и занимался Влад, а он слегка завидовал ему. Именно его темпераменту, напору, тому, что он делает всегда то, что хочет, иногда завидовал, но не признавался даже сам себе Немец. Но в тоже время, Герман наслаждался тем удовольствием, которое было в глазах девушки.
Полину подхватывают под ягодицы, идут в ту сторону, куда она показал. Сама показывает дорогу в ее мятую после сна постель.
— Погоди, сейчас…не могу оторваться. Почему так много одежды этой гребаной зимой.
Влад кидает Полину на кровать, отрываясь от ее груди, быстро стягивая водолазку, звон пряжки ремня, спускает джинсы, белье. У него просто сорвало планку, когда девчонка открыла дверь, эта чертова сорочка ничего не скрывала. Был четко виден контур упругой груди, соски торчали, удивленные глаза, приоткрытые губки, у него зачесались ладони, как захотелось сжать все ее прелести руками. Он не припомнит, чтобы так его накрывало и срывало все тормоза.
— Сука, я словно голодной дембель с армии, смотри, как стоит.
Полина приподнимается на локтях, в комнате полумрак, грудь обнажена, сорочка на талии. Влад поглаживает свой стояк, тут же другой рукой стягивая с девушки трусики, заставляя развести колени шире. Член возбужден, под крупной головкой блестит штанга пирсинга, яйца поджаты.
Руки теперь уже ласкают чувствительную внутреннюю сторону бедра, он опускается ниже, к самому раскрытому лону, Полина задерживает дыхание. Он что, собирается целовать ее и прямо там?
Вот прямо сейчас, Влад собирается ласкать языком ее в самом интимном месте?
Нет, этого не может быть!
Первое касание языком по раскрытым половым губам, словно удар тока. Полина вскрикивает, откидывается на спину, прикусывает губу, чтобы не закричать в голос. А Влад уже скользит языком по влажной плоти, задевает клитор, засасывает его губами, отпускает, снова лижет от самой попки, чуть приподнимая ее бедра вверх и раскрывая перед собой еще больше. Он такой ненасытный и голодный, так жадно вбирает ее плоть, обсасывает и облизывает, что Полина готова потерять сознание от удовольствия.
Это что-то невероятное и фантастическое, ее никогда там не ласкали языком, ни один мужчина, с которым у нее был секс, не делал этого. А ей тридцать лет! Полина считала, что не вправе просить такого, но ее безумно возбуждало, когда она смотрела порноролики, где мужчина вылизывает женщину между ног, даря ей оргазм.
— Ааааааа….боже мой…боже…аааааа.
Полину разрывало на части от эмоций, от ощущений, от всего того, что происходит. Влад так умело ублажал ее своим ртом, клитор набух еще больше, она чувствовал, как текла, как вот-вот готова кончить. Сжимает простынь до того, что немеют пальцы.
— Твоя девочка прекрасна, такая сочная, такая сладкая. Ты течешь, не переставая.
Мужчина что-то говорил, не останавливаясь, а Полина начала кончать, когда он в очередной раз засосал ее клитор. По телу прошла конвульсия, это был ее первый оргазм от кунилингуса, он был невероятен, срывающий все барьеры и запреты. Девушку трясло, лоно сжималось, словно просило еще. В голове шум, перед глазами яркие круги.
Но вот неожиданно Влад разводит ее колени еще шире, во влагалище проникают сразу два пальца, насаживая ее, славно на крючок. Резкие движения, внутри нарастает огромный шар удовольствия. Он лопается. Дышать нечем, Полина кончает снова через полминуты, сквиртует на пальцах Влада.
— Да, хорошая девочка, умница.
Он поглаживает ее промежность, нежно массируя очень чувствительный клитор и половые губки.
— А теперь я буду тебя трахать долго и сильно. Мы будем тебя трахать.
— Ты понимаешь, Герман, что это война, реальная война!
— Не ори, разбудишь девочку, и так все соки из нее выжали.
— Твари конченые, ебаные паскуды, Амиров не понимает сам, куда ввязывается, — Влад стал говорить тише, но также эмоционально, сжал в руке кружку с водой и уже хотел запустить ее в стену, но поставил на стол.
— Я понимаю, кое-кто слишком много на себя берет, уже взял. Надо принимать радикальные меры, Суханов не выходит на связь, а мы не можем вдвоем гоняться по городу за какими-то отморозками, не зная, кто они такие и чьи, без информации. Еще этот циклон усложняет нашу задачу.
Герман смотрел в темное окно, за ним снова началась метель. Небольшая кухня, горит торшер, уютно и мило. Он и забыл, как давно был в таких местах, которые называются простым словом — дом. Что у него, что у Соболя, по сути, никогда и не было такого места. Влад заправил кофеварку, они по-хозяйски нашли кофе, сахар и сливки, но вот холодильник у девочки был совсем пустой.
— Но, сука, как, как, блядь, я не понимаю, как Амиров пошел на такое? Зачем ему это?
— Деньги и власть, что тут непонятного? Ему нужно именно это. Боюсь лишь одного, что он пошел не только против нас. Наша договоренность с Сулейманом на партию, которую нам как раз и должен был отгрузить Амиров, может уже не иметь никакого веса. Мы подводим покупателей, а это серьезные люди, их не будут волновать наши проблемы.
Влад метался по маленькому пространству кухни от холодильника до двери, снова повышая голос, бедра были обернуты лишь простыней. Его хоть и сытый после секса зверь просил теперь мести и крови, без разбора готовый всех растерзать и наказать.
— Как пошел против, так и будет на коленях молить о пощаде. Меня больше волнует Суханов, почему Сергей не выходит на связь.
— Да все с ним хорошо, не могут эти черти его прижать.
— Надеюсь.
— А Полинка нереально классная, да? — Влад сказал это, не глядя на Германа, словно самому себе.
— Твой напор ее пугает.
— Я не привык скрывать свои эмоции, в отличие от тебя. Вот тебя она точно боится, ее трясет от твоего взгляда.
— Не может этого быть. Я не сделал девочке ничего плохого.
— Да отпусти уже себя, Немец, сколько можно? Пятнадцать лет, срок за убийство мотают меньше.
— Те не мотают, тех давно съели черви.
— То время не вернуть. Ее не вернуть.
— Я знаю.
Повисла тишина, кофе сварился, его аромат заполнил все пространство, проникал в легкие, возбуждал аппетит.
— Соболь, закажи что пожрать, а то наша девочка, видимо, на диете.
— Да, я заметил, у нее диета в недотрахе тоже, у меня снова встает, как вспомню, что было недавно.
Герман лишь усмехнулся, налил в чашу кофе, крепкий, без сахара, он обжигал губы так же, как эта девочка своими ласками обжигала его. Он зашел в спальню после того, как убрал их с Владом дорожные сумки и снял верхнюю одежду, еще сходил в ванну, помыл руки и умылся сам.
Он видел, как Полина кончала на губах Влада, как дрожало ее тело, слышал ее стоны. Она правда невероятно красива, когда кончает, Герман не ошибся в своих предположениях. А потом этот сквирт, да, девочка была настоящей находкой. Но ее открытость не имела ничего общего с доступностью и продажностью.
Она совсем другая, та горничная, он даже забыл ее имя, открыто предлагала себя. Но после Полины об нее не хотелось даже мараться, он тогда был полностью удовлетворен, хотел лишь увести эту девицу, выпрыгивающую из трусов, чтобы Полина могла выйти. Он чуть не придушил ее в порыве, когда она содрогалась, кончая на его члене, а он спускал ей глубоко в лоно. Такое с ним бывало редко, обычно все было под строгим контролем.
— А теперь я буду тебя трахать, долго и сильно. Мы будем тебя трахать.
Девушка издает не то всхлип, не то стон, приподнимается на локтях, видит двоих стоящих перед кроватью мужчин. Влад совсем голый, даже тусклый свет проникает в спальню только из коридора, но она отчетливо видит, как дрожит его член, как блестит головка от виднеющейся смазки.
Герман одет, смотрит, склонив голову, а Полину медленно отпускает второй оргазм, она лишь краем сознания понимает, что сейчас будет.
— Иди сюда, Полинка, попробуй сама, какая ты.
Влад дергает ее за руки, заставляя встать коленями на кровать, опускается сам, целует, словно пожирая ее рот. У его губ вкус ее “ахренительного” оргазма.
