Идеальный мужчина - Смайт Шеридон (прочитать книгу txt) 📗
Алекс благоразумно подождал, пока колун снова окажется воткнутым в колоду, и только тогда спросил: — Что это вы делаете? Брук на миг замерла, не оборачиваясь.
— Пеку шоколадный торт! — разъяренно рявкнула она, оставляя ни малейших сомнений по поводу своего настроения. Можно подумать, ее безумных плясок с топором было недостаточно! Она и так вся пенилась, как загнанная лошадь.
— А по-моему, вы колете дрова. И я хотел бы знать зачем. Разве мало той поленницы, что сложена возле дома? — Алексу не терпелось заглянуть ей в лицо. Может, в ее глазах он прочтет намек на то, что вывело Брук из себя? Или она просто еще не перебесилась из-за вчерашнего? Проклятие, он и правда хватил лишку, приставая к ней с поцелуями, — но разве можно было удержаться?
Тем временем она снова обрушила топор на злополучное полено и выпалила:
— Я колю дрова, чтобы не колотить папины тарелки! Они, конечно, не такие уж ценные, но мне все равно их жалко.
Ага, вот это уже кое-что объясняет… нет, это не объясняет абсолютно ничего.
Алекс ловко выхватил из кучи новое полено и подал Брук, прежде чем она успела протянуть руку. Не говоря ни слова, она поставила деревяшку на колоду и взмахнула топором.
— Интуиция подсказывает мне, что вы очень сердиты. Алекс без труда расслышал яростное рычание, слетевшее с милых чувственных губок.
— Ну надо же, какой догадливый! — прошипела она, без устали размахивая колуном.
Алекс совсем растерялся. Как бы заставить Брук поговорить с ним по-человечески, глаза в глаза? Хотя, с другой стороны, вряд ли она обрадуется, если снова увидит его в таком вот возбужденном состоянии. А он не мог не возбудиться, глядя на ее разъяренные порывистые движения и слушая сердитое бормотание и оханье над очередным поленом.
— Послушайте, если вы сердитесь на меня за вчерашнее — я готов извиниться!
— Если я сержусь? — Ну вот, наконец-то она подняла голову и пригвоздила его к месту испепеляющим взором! Ее чудесные волосы потемнели от пота и прилипли к раскрасневшимся щекам — точно так же, как тонкая футболка, обрисовавшая волнующие контуры тела.
Алекс невольно поежился. Он понимал, что выдавать снедавшее его возбуждение в такой момент попросту опасно, но эта сорвиголова действовала на него совершенно безотказно — и он ничего не мог с собой поделать!
— Ты, — она махнула в его сторону хорошо наточенным орудием труда, — весь вечер корчил из себя прожженного бабника, соблазнившего мою сестру!
— Так вы успели поговорить с сестрой? — пробормотал Алекс, подумав с запоздалым сожалением, что тайное всегда становится явным. Значит, дивные глаза теплого медового оттенка щурились вовсе не оттого, что их слепило утреннее солнце. Нет, эта юная амазонка явно решила объявить ему войну.
— Зачем? — возмущалась Брук, пропустив его вопрос мимо ушей. — Зачем ты надо мной издевался? Что же ты… что же ты за человек такой? Ведь я чуть не сдохла от стыда, когда ты… ты…
— Вас поцеловал? — услужливо закончил ее мысль Алекс.
— Да! Я готова была повеситься, потому что чувствовала себя виноватой и потому… потому…
— Хотели меня?
— Да! — выкрикнула она и с такой силой стиснула челюсти, что Алекс услышал, как стукнули зубы. Но он так и не оторвал взгляда от ходившей ходуном груди, обтянутой футболкой. — Мерзавец! Бесстыжий, бессердечный, безумный маньяк!
— Безумный? — Алекс почувствовал себя оскорблен. Разве хотеть ее может только безумец? Или она имела виду что-то другое? Неужели она так и не поняла, как действует на Алекса ее присутствие?
— Да, безумный! — выпалила Брук, одним яростным движением вогнав топор в колоду. Затем выпрямилась, уперла руки в бока и смерила его ненавидящим взглядом. — Только псих может так радоваться тому, что его похитили!
— А по-моему, любой нормальный мужчина был бы рад, если бы его похитила такая красавица! — вкрадчиво возразил Алекс. Теперь, когда колун больше не представлял непосредственной угрозы, он позволил себе сделать шаг вперед.
— Но ты даже не испугался! — заметила она как-то обиженно.
— Ну что вы, поначалу мне было весьма… весьма не по себе — пока я считал, что вы вооружены, — заверил Алекс. Он решил, что немного утешительной лжи пойдет на пользу ее уязвленному самолюбию. — Но нас с такой силой влекло друг к другу, что вскоре я позабыл об осторожности.
— Никуда нас не влекло!
— По-моему, ваше пылкое возмущение выдает вас с головой. — Алекс многозначительно улыбнулся, любуясь чудесной грудью. — Может быть, стоит немного освежить вашу память…
— Нет, только не это! — Брук выставила вперед руки. — Не смей ко мне приближаться! Я вся горячая, потная и…
— Я слушаю, я весь внимание!
—…все еще на тебя злюсь! Оставь меня в покое! А я… я сейчас приму душ, приведу себя в порядок и отвезу тебя обратно в город! — Пухлые губки поджались, а подбородок воинственно выпятился — знакомый жест, выражавший самую отчаянную решимость. — Там мы разойдемся, как в море корабли, и позабудем обо всем, что было!
Алекс позволил ей сделать несколько торопливых шагов в сторону дома и остановил на полдороге, игриво пробасив:
— А вот этого, по-моему, не случится!
— Почему это? — моментально ощетинилась она.
— Потому что я заслужил право на компенсацию. В конце концов, меня похитили, мне угрожали, подвергали меня оскорблениям и издевательствам! — Не важно, что в итоге он провел самый чудесный вечер в своей жизни и Брук об этом знает. Похищение есть похищение, как ни крути. Резко развернувшись, Брук выпалила:
— Ты что, подашь на меня в суд?
— А вот это будет зависеть, — не спеша процедил Алекс, лаская взглядом ладную фигурку и с удовлетворением отмечая, как действует на нее его откровенный взгляд, — от вашего желания мне помочь.
Через полчаса Брук закрутила кран в душе, с досадой отметив, что ледяная вода сумела охладить только ее кожу.
Она по-прежнему готова была прикончить мерзавца голыми руками.
Застонав от отчаяния, она уткнулась лицом в мокрое полотенце. Что заставляет ее по-прежнему хотеть этого типа до боли, до темноты в глазах? Ведь теперь она знает, что Алекс — ее босс, человек, к которому она всегда питала презрение и ненависть. Вдобавок не далее как четверть часа назад он не постеснялся поставить перед ней ультиматум, ничем не отличавшийся от самого настоящего шантажа!
Напрасно она надеялась выкрутиться с помощью лжи. Ведь он не мог знать о том, что Брук стало известно его настоящее имя, — но даже это небольшое преимущество не помогло разрешить идиотскую ситуацию. Брук надеялась отвезти его в город и как можно скорее расстаться. А потом, позже, когда он явился бы с проверкой к ним на фабрику, — она постаралась бы разыграть удивление и смущение, неожиданно «узнав» своего вчерашнего пленника. И он не стал бы ловить ее на лжи — если у него есть хоть капля совести.
Однако этот тип был кем угодно, только не джентльменом. Лишь такая дура, как Брук, могла вообразить, что ее притворство поможет избавиться от неизбежного. Нет, этот беспринципный бабник в жизни не упустит своего: он уже ясно дал понять, что придется платить натурой.
От одной этой мысли у Брук заныло внизу живота. Она отключилась, будто так можно было остановить волну жаркой истомы, расползавшуюся по всему телу.
Бесполезно, с этим ничего нельзя было поделать! Стоило ей подумать об Алексе — и с ней начиналось такое… Она никогда не ожидала от себя столь откровенной, возмутительной слабости. Пока Брук считала, что сохнет по любовнику своей сестры, она просто была отвратительна самой себе. Но теперь, когда оказалось, что она сходит с ума по собственному боссу, сделалось еще хуже! Уж лучше бы она по-прежнему принимала его за негодяя Клиффа! Ведь теперь ничто не мешало ей мечтать о том, чтобы затащить его в койку и заниматься с ним самым диким и необузданным сексом!
Отрывисто, жалобно застонав, она отняла от лица полотенце. О'кей! Судя по всему, она хочет этого Алекса Брэдшоу так же безумно, как он желает ее!
