Между крестом и полумесяцем - Харченко Юлия (читать книги полные txt) 📗
Еще Мина обещал познакомить меня с местной кухней в очаровательном и недорогом арабском ресторанчике, управляемом пожилой арабкой — такая редкость в стране, где работают только мужчины. Мы гуляли по грязной улице, и я оценила красоту ухоженного района за городом, где находился наш отель. Как-то раньше у меня не было времени прогуляться, и все, что я видела сейчас, я видела из окна автобуса, который привез меня в другой район. К ресторану мы пошли по узенькой улочке между жилых домов, под ногами хрустел сухой песок, в ноги врезались камни.
— Если здесь жить, то одна пара обуви сотрется о камни и пыль за неделю.
— Это точно. Ты ездила на экскурсии?
— Нет, я приехала сюда работать.
— Я еду домой на пару дней через неделю, если хочешь, поехали со мной. Столичная жизнь отлична от жизни в туристическом центре.
Он сказал и осекся.
— Моя мама ждет меня. Ты ничего плохого не думай, мои родственники разместят нас в разных комнатах. У нас не принято, чтобы незамужняя девушка ночевала в комнате с мужчиной.
— Не знаю, у меня паспорт в компании.
— Да, это проблема, здесь при пересечении границы между городами проверяют паспорта и визы. Паспорт можешь попросить, но у тебя виза еще действительна?
— Я спрошу на днях.
Мы подошли к деревянным дверям, перед которыми за стеклянной витриной висела туша обезглавленного животного. Аппетит сразу пропал, хотя за витриной находился мангал, распространяющий великолепные ароматы мяса на гриле. А справа от входа располагался небольшой стол с кассовым аппаратом, где мужчина средних лет пробивал чеки и выбрасывал их в мусорную корзину. Мы вошли в ресторан, состоящий из одной большой комнаты с ветхими столиками и металлическими стульями. Он напоминал нашу самую дешевую забегаловку.
— Здесь самый вкусный кебаб. А молохия — это такая жидкая закуска из специальной зелени на бульоне с чесноком — пальчики оближешь. Доверишь мне выбор? Я закажу.
— Хорошо, можешь заказывать много, я оплачу свою половину.
Мина произнес полушепотом:
— Больше никогда этого не говори. Если мужчина приглашает в ресторан девушку, то будет некрасиво, если она будет платить.
— Как непохоже на наших мужчин.
Мина рассмеялся:
— И не на всех наших. Будь аккуратнее с арабскими мужчинами, чаще всего иностранке-женщине потом приходится расплачиваться дороже.
Я растерялась.
— Ты намекаешь на себя?
— Нет, я раскрываю тайный занавес местного менталитета. Просто будь аккуратна. Со мной можешь не волноваться.
Я подумала, что эти слова так похожи на то, что рассказывали подруги про своих ухажеров-арабов. Они говорят, что они самые лучшие, а остальные все нехорошие. С точки зрения психологии такое предостережение может означать, что и сам произносящий такую фразу, наговаривающий представительнице чужой культуры и чужестранке на своих друзей, соседей, да и просто земляков и соотечественников, и выгораживающий себя, был ничем не лучше их. Но в скором времени я поняла, что была неправа.
Мина заказал кебаб из ягненка и курицы, жидкую кашу из зелени с чесноком, зеленые овощи, похожие на огромные нераспустившиеся почки, тушеные в томатном соусе. Затем морковь с горохом в томатном соусе, рис с жареными макаронами, макароны, запеченные в молочном соусе с мясом, странный белый овощ, похожий внешне на картофель, в зеленом соусе, большие порции салата, пасту из сезама и маленькие вареные баклажаны с чесноком, тертой морковью с чесноком и перцем внутри. В конце нам подали армянскую долму, которую арабы называют махши. Я заметила, что арабская кухня в своем большинстве состоит из томатов, и люди, сидящие за другими столами, ели макароны с томатной пастой, овощи в томатной пасте, котлетки в томатной пасте, картофель в томатной пасте.
— Томатная паста очень опасна при болезнях почек, а у вас вода нехорошая, и, как ни странно, люди едят все в томатной пасте.
— Это наши традиции. Мы называем ее сальса. Арабы очень любят все с томатами. Даже в фарш макарон с мясом, которые ты видишь на столе, входит томатная паста. И еще мы все варим и тушим на бульоне, а не как в отельном ресторане — на воде. Моя мама отлично готовит, я хочу, чтобы ты попробовала ее кухню.
Только теперь я заметила крестик-татуировку у него на руке.
— Что это? — спросила я.
— Почти все христиане делают себе такую татуировку, это наша отличительная особенность.
— Ты христианин?
— Да. Чаще всего родители делают татуировки детям, когда они еще маленькие, но моя сестра, Марием, сделала недавно. Она боялась.
— Марием, которая с нами работает, — твоя сестра?
— Да.
— Она очень добрая и приятная девушка. Меня удивляло, что она не покрывает голову.
Мина засмеялся.
— Мусульманки покрывают, а христиане нет, только во время службы в церкви.
Еда оказалась очень сытной, и мне хватило пары кусочков мяса и половины порции риса, чтобы наполнить свой желудок. Остальное я просто попробовала ложкой. Мина почти не пользовался вилкой, он отламывал кусочек лепешки, складывал его уголком и наполнял соусом.
— Тебя что-то удивляет?
— Как ты ешь, — я засмеялась. — Хлебом.
— Это называется кошачье ушко. Попробуй, так вкуснее.
Сначала мне было неловко на глазах у окружающих есть руками, но потом я нашла, что это даже удобнее.
— Будешь что-то пить?
— М-да, может быть, красного вина? — спросила я.
— В ресторанах нет алкоголя, только в кафе для иностранцев или в отеле. Здесь мусульманская страна. Ты заметила — в меню нет свинины, ее не готовят и алкоголь не пьют. Не принято.
— И ты никогда не пил вино?
— Конечно, пил! Христиане едят свинину, но редко. А вино пьют по праздникам.
— И на поминках?
— Нет, на поминках мы пьем черный кофе без сахара.
— А мы поднимаем рюмку водки и, не чокаясь, выпиваем.
«Какие же мы разные!», — подумала я тогда. Они были такими преданными своим традициям, а мы легко решались изменить судьбу. Я встретила очень многих девушек, с легкостью отказавшихся от своей религии. Может, я и сама была бы такой, встретив другого человека и потеряв голову из-за него? Но, будучи в другой ситуации, я не могла их понять. Конечно, другая культура была очень интересной, и хотелось бы с ней познакомиться ближе… Многие решались на такого рода необдуманные поступки и бросались в омут другой жизни, даже не познакомившись с самой культурой и не предугадав последствия своего поступка. А потом, уже привязанные к новому быту и иногда сложным условиям жизни, обремененные детьми, которые, скорее всего, при разводе останутся с отцом, сетовали на жизнь. Это происходило лишь потому, что они были не готовы принять изменения и не думали о последствиях своего выбора.
Многие вступали в новую жизнь не из-за любви к Богу, как обязывает религия, а из-за желания к мужчине. Эти изменения давались им слишком тяжело, ведь только вчера они бегали в короткой юбке и открытом купальнике, а сегодня покрыли голову платком, надели длинные черные платья и сидят дома, смутно начиная осознавать, что значит стать смиренными. Верят ли они на самом деле? И во что?
Глава 3
Я стала присматриваться к Марием. Она была очень милой девушкой с добрым нравом, покладистым характером и очаровательной улыбкой. Но она никогда не обсуждала свои проблемы с мужем, не жаловалась на жизнь, а находила в ней хорошее. На работе она думала только о работе.
Мы очень быстро стали друзьями и начали понимать друг друга. Мы не ходили в гости, но часто встречались на нейтральной территории, ездили в город, ходили вместе по магазинам, пили чай. Мы часто появлялись на людях втроем: я, Мина и Марием. Когда Мина предложил мне поехать к матери, мы не поехали, ведь тогда у меня на руках не было паспорта. Об этом я сказала Марием. Узнав о моей проблеме, Марием рассказала все Питеру. Через три месяца я получила паспорт с визой и разрешением на работу.
Я уважала Питера и прислушивалась к нему. Он был мудр, как может быть мудрым учитель, и его наставлениями я пользуюсь и сейчас в своей работе. Он был справедлив, хотя имел репутацию безжалостного, железного человека. Многие боялись его. Корыстные, ленивые и лживые люди распускали про него злые слухи. Лицемеры лгали, глядя ему в глаза, но он видел их лживое нутро.
