Любой каприз - Судакова Алена (библиотека книг .txt) 📗
— Я еще не привык тапочки хозяйке приносить!..
Их взгляды схлестнулись. На этот раз Дина отвела глаза первой, сделав вид, что озабочена пронесшейся мимо фурой.
— Ты правильно сказал: хозяйке! Я плачу — ты танцуешь.
— Да…
— Громче!
— Да!
Саша крикнул до зазвеневших барабанных перепонок. Дина нащупала сигареты, бросила одну в рот и закурила. Ей необходимо успокоиться, иначе они никуда, кроме ближнего кювета, не доедут. Тут многие не доезжают, на обочинах то и дело кресты с венками стоят. Какое-то второстепенное кладбище. Но она пока туда не торопится, а посему нужно разобраться с расхрабрившимся женихом и успокоиться.
Сев вполоборота, Дина разглядывала его одежду — кроссовки, джинсы, черную водолазку. Черная водолазка, тени под глазами, бледность… Может, она что-то не увидела?
— Кто-то умер?
— Почему? — отшатнулся он.
С чего бы так пугаться шутки, пусть дурной? Дина отвела глаза от бисеринок пота на его лбу и посмотрела на сомкнувшиеся губы.
— Тебе не идет черный цвет, — она оттянула ворот водолазки и отпустила. — Вот я и подумала…
— Да пошла ты…
Дина с интересом наблюдала, как он выскочил из машины и стал метаться по поляне, пиная стволы молодых берез. Что же такого крамольного она сказала? Так боятся только за тех, кого сильно любят. И у этой любви должно быть имя…
Он вернулся через полчаса, обессиленный и притихший, покорный ее слову.
— Саша… — пальцы жестко обхватили его подбородок и приподняли его. — Я не буду терпеть за свои деньги издевки, подначки и оскорбления! Это понятно? Заткнись и слушай. Мне твои извинения ни к чему — проживу без них. А вот ты без моих денег, может, и проживешь, но не так, как с ними. Гордость, презрение и все остальное распредели между своими девками, с которыми ты провел ночь!
Она забросила крючок и стала ждать «клева».
— Я был один… Честно, читал контракт.
— И что?
— Я же подписал. Почему я не могу видеться с родственниками?
Хоть что-то его задело, а то она думала, что он совсем бездушный!
— У тебя с этим проблемы? Объясню: можно избавиться от кого угодно, даже от бывших любовниц. Родственники прилипают намертво, их не стряхнешь с себя, а я хочу, чтобы ты принадлежал только мне. Ты говорил о матери?
Он покачал головой, но особого сожаления на его лице Дина не увидела.
— Мать умерла — спилась.
Вот она и узнала о нем что-то еще.
— Решай, Саша!
— Я уже решил.
— Сядь за руль — я переволновалась, не могу вести машину.
Дина поменялась с ним местами. Кажется, с «кнутом» сегодня она переборщила. Каким же должен быть «пряник»?..
ГЛАВА 12
ЧУЖОЙ МИР
Саша вел машину осторожно, хотя в груди все кипело и хотелось вывернуть руль к ближайшему столбу. Он дурак! Кретин! Попасть в лапы женщины, для которой слова человек и достоинство не существуют вообще. С какой легкостью она каждый раз лишает его самообладания и втаптывает в грязь! Ее шутка о цвете водолазки привела его в бешенство, а ей хоть бы хны!
Он испугался за Ваську. Что если, пока он здесь с этой, она там?..
Машинально нажал на педаль газа, и машина рванула вперед.
— Можно ехать чуть медленнее? — недовольно спросила Дина.
Сегодня Дина как с цепи сорвалась, словно ей под юбку напихали игл. Возможно, она всегда такая, а другая только привиделась? Хотя вчера в интернате Дина не лукавила и не играла роль — она была собой. Детей не обманешь, а они ее ждали, тянули руки и подставляли головы, чтобы она гладила и целовала. Он не заметил в ее глазах ни брезгливости, ни презрения к больным малышам. Тогда почему с ним Дина ведет себя, словно он последняя тварь на свете?
— Ты принес документы?
Саша вытащил из заднего кармана джинсов паспорт, свидетельство о рождении, аттестат об окончании школы — все, что нашел.
Первым делом Дина открыла аттестат.
— Ты закончил школу с золотой медалью?..
Ее вскинутые брови сказали о многом.
— Это было давно. Тогда мать еще не пила, я мог спокойно учиться.
— Ты поступал?
— Я ушел после третьего курса юридического.
Дина долго переваривала полученную информацию и ограничилась усмешкой:
— Юрист-стриптизер — круто!
— Я не танцую стриптиз! — напомнил он.
Она долго разглядывала фотографию в паспорте, поглаживая ее большим пальцем. Невинный жест заставил Сашу вспотеть и облизнуть пересохшие губы. Если она сейчас не так взглянет на него или случайно дотронется, неприятностей не избежать.
— Гордеев Александр Викторович… Не женился, не разводился… Звучная фамилия, передает характер владельца. Александр Гордеев…
Пока она пробовала его имя на звучание, Саша едва ладил с управлением. Машина слушалась хорошо, а руки — плохо.
— Как тебя называла в детстве мама?
— Это важно?
— Важно даже то, почему она спилась. Если у тебя в семье были проблемы с алкоголем…
Он бросил на нее быстрый взгляд:
— В вашей проблем никогда не было?.. Отец ушел к другой женщине, мать не выдержала и сломалась. Какая уж там учеба…
Она влезла туда, куда не просили, задела за живое. Тогда у него на руках оказалось сразу двое: мать, теряющая человеческий облик, и заболевшая Васька. Как разорваться? Он учился, работал, тратя каждую копейку на лекарства: врачи обнадеживали, что поставят Ваську на ноги и без операции.
Но Ваське становилось хуже, а мать приучилась втихомолку таскать у него из кармана деньги. Он взбесился, застав ее однажды за этим занятием. Вспомнил, что принес Ваське конфеты, вышел в прихожую, а там — мать. Привстала на цыпочки и тихонечко ощупывает карман его куртки. Нащупала деньги и расплылась в пьяной улыбке.
— Положи на место!
Она испуганно вжалась в стену — непричесанная, сгорбленная, в замызганном халате, в тапочках со смятыми задниками.
— Сынок, ты чего?.. Чего ты? Мне надо, — ныла она. — Я же немножко, не все. Тебе родной матери жалко, да? Мать для тебя ничего не жалела! Вон какого бугая вырастила! — мать вдруг кинулась на него и толкнула в грудь. — Вот и ты поделись с родительницей — на том свете тебе зачтется!
— Это ты на тот свет отправишься, если не бросишь пить!
— Да ладно…
— Ты подумала обо мне, о Ваське? В кого ты превратилась?
Мать потрясла пальцем перед его носом:
— Это не я виновата, а твой папочка. Чем я была ему плоха? Любила ведь. А Ваську мне жалко, только ее все равно не спасешь, а мне только выпить — и я снова человек…
— Да какой ты человек?! И не смей так про Ваську, не смей, слышишь?
Скандалы повторялись почти каждый день. Если мать случалась трезвой, было ничуть не лучше — она принималась ныть, оплакивая загубленную из-за мужа и нерадивых детей жизнь.
Он тоже не выдержал и напился однажды до такой степени, что потерял ботинки и возвращался домой по снегу босиком. Спасла его Васька, вернее, ее слова:
— Сашенька, ты не пей больше, пожалуйста! — просила она, помогая ему умываться. — А я обещаю, что выздоровею! Я сильная, вот увидишь.
Он видел перед собой ее тонкие слабые руки, тащившие его к дивану, видел ее глаза — расширенные, испуганные — худые ноги, торчащие из-под ночнушки. Как он может бросить ее так же, как мать?..
Больше он не пил.
Мать сгорела быстро. Саша слукавил бы, сказав, что сильно переживал. Боль пришла потом, с осознанием, что на земле еще одним близким человеком стало меньше. Теперь у него осталась только Васька, за жизнь которой он будет бороться.
— Саша, мы приехали…
Голос Дины вернул его из прошлого в настоящее.
Они заехали на охраняемую стоянку возле современного здания, построенного в эклектическом стиле. Огромные зеркальные окна отражали небо и плывущие по нему облака.
— Институт красоты? Мне тоже туда?
Дина сарказм проигнорировала, толкнула дверцу и вышла из машины.
Саша вылез следом, разминая ноги и спину. Место не для простых смертных: на стоянке сплошь дорогие иномарки с государственными номерами, дипломатическими. Чуть в стороне стоял скромняга «Ламборджини».
