Пустышка (СИ) - Кенборн Кора (полная версия книги TXT) 📗
Даже несмотря на слепящее солнце, которое мешает мне видеть лицо говорящего, снисходительный голос я узнаю в мгновение ока. Ошибиться невозможно, потому что он до боли напоминает мой. Я склонна распознавать свои собственные манеры, учитывая факт, что я росла пастухом овец. Печально, что Тарин держится за мои старые повадки вместо того, чтобы имитировать мое новое, более изощренное высокомерие.
Вчера ее присутствие рядом с Кэри застало меня врасплох, поэтому я позволила им увидеть редкий момент моей слабости. Больше такого не повторится. Очевидно, сто ждет от меня реакции, поэтому я намеренно делаю еще один длинный глоток диетической колы, прежде чем облизать губы и поставить банку на лавку.
— Могу сказать то же самое о тебе, Тарин. Тебе двадцать пять — а ты все еще гоняешься за моей тенью. — Покачав головой, указываю на свой контур на тротуаре и смеюсь. — О, смотри, вот же она. Миссия выполнена, ты свободна.
Она делает несколько шагов влево, чтобы встать передо мной. Мне приходится приложить чертовски много усилий, чтобы не рассмеяться. Платье из древней коллекции Александра Маккуина и лабутены с распродажи — это как крик о помощи. Мне почти ее жаль.
Я выпрямляю спину, чувствуя себя собой впервые за несколько месяцев.
— Не волнуйся, Шайло, — насмехается она, положив руку на бедро. — Я не буду подходить слишком близко. Мне известно, что происходит с твоими лучшими подружками, когда они зависают с тобой. — Драматично моргая, прижимает ладонь к краю рта. — Они у-ми-ра-ют.
— Хм, как грустно.
— Что, черт возьми, это значит?
— Ну, принимая во внимание твою логику, возможно, мне стоило провести еще несколько дней в городе после выпуска, подружка. — Ослепительно улыбнувшись, поднимаю нагретую банку со скамейки и снисходительно подмигиваю Тарин, прежде чем сделать глоток.
Ухмылка исчезает с ее лица, а ее красные ногти впиваются в бедро.
— Ты никогда его не вернешь. Он тебя ненавидит.
— Уверена?
Начесываю волосы вперед на левую часть лица и зеваю.
— Он мне все рассказал. Помнишь выпускной? — Она смотрит на меня ожесточенным взглядом, который отражает мой собственный. — Я всегда знала, что ты эгоистка, но нет слов, чтобы описать кого-то, кто сознательно разрушает жизнь такого хорошего человека.
Тарин задевает меня за живое и прекрасно это осознает. Я не могу считать предательством, что Кэри рассказал ей о той ночи, но мое сердце все равно разрывается. Оно болит из-за единственного мужчины, которого считало достойным доверия.
То, что он сказал мне вчера, когда я вошла в его офис, должны быть, правда. Кэррика Кинкейда больше не существует. Кем бы ни был Кэри Кинкейд — его я не знаю.
Но играть роль великой мученицы своей бывшей подружке я не позволю.
— А ты была хорошим человеком тогда, Тарин? Для Кэри, м? Никогда не опускала его и не оскорбляла?
— Пошла ты. Говори, что хочешь, но не из-за меня он был за решеткой, когда его сестра сделала последний вздох.
С тем же успехом она могла ударить меня в живот. Я могу снести ее оскорбления. Могу сравнить ее укусы с бульварными сплетнями. Но не могу бороться с правдой.
— Так я и думала, — ухмыляется она, заправляя прядь длинных каштановых волос за ухо. — Он, возможно, бегал за тобой как больной любовью щенок в детстве, но теперь он взрослый мужчина. Он наконец-то видит тебя такой, какая ты есть. Может у тебя и девять жизней, но в конце концов они закончатся.
— Будь осторожна, подруженька. Кто-то может посчитать это угрозой.
Она молча смотрит на меня пустым взглядом. Наконец, ее губы расползаются в улыбке.
— Домывай полы и вали домой. Этот город был лучше без тебя, и снова вздохнет спокойно, когда ты уедешь. А пока держись подальше от меня и от Кэри. Этого разговора никогда не было, ясно?
— Или что?
Я не слишком хорошо воспринимаю пустые угрозы. Они меня чертовски раздражают.
— Как думаешь, чья семья предоставила ему капитал для строительства этого центра? Реально думаешь, что какой-то уважаемый банк дал кредит уголовнику?
Мне плохо.
— Это угроза?
Она наклоняется и машет своим пальцем у меня перед лицом.
— Нет, ну что ты. Всё ты перекручиваешь. Я лишь хочу сказать: как пришла, так и уходи.
Когда ко мне возвращается способность говорить, Тарин дошла до середины парковки. Я даже не понимаю, что все еще держу колу, пока не слышу скрежет металла и не ощущаю тёплую газировку на моих голых ногах. Я собираюсь вернуться внутрь, когда звук двигателя привлекает мое внимание. Вопреки здравому смыслу, я смотрю на машину Тарин: девушка высовывает голову из открытого окна.
— О, и на всякий случай, если у тебя возникнет мысль зайти в «Лайт Хаус» — не стоит. Если ты, конечно, не хочешь посмотреть, как его руки обнимают меня. Лучше надень браслет на лодыжку и потусуйся со своей мамашей-алкоголичкой. — Ее пронзительный смех смешивается с визгом шин, срывающихся с парковки.
Взбесившись, что не успела ответить, я делаю единственное, что могу. Поднимаю средний палец и держу его высоко в воздухе, пока задние фары не исчезают за углом. Как только уверяюсь, что Тарин уехала, выпускаю длинную цепочку проклятий и, схватив батончик мюсли со скамейки, швыряю его через газон.
К черту Тарин. К черту Кэри. И к черту Фрэнки за то, что оставил меня одну разбираться с дерьмом, которое даже не входит в мои обязанности.
Снова ругнувшись, топаю по траве, поднимаю батончик и захожу в центр.
ГЛАВА 10
Шайло
Если говорить о продуктивности проведенного дня, этот даже не стоит оценки. После возвращения Фрэнки, весь остаток дня я прячусь на кухне, занимаясь поножовщиной над бедной посудой. В какой-то момент он заходит и видит меня с прихватками для посуды и стейк-ножом в руках. Покачав головой, уходит обратно.
— Время закругляться! — Фрэнки потирает ладони в попытке смыть остатки плохого дня и кивает какому-то новому парню, остающемуся на ночное дежурство.
Плохой день — это преуменьшение года.
Закинув метлу в шкаф, я закрываю дверь и запираю ее снаружи. Полы все еще немного грязные, но для пятиминутной уборки на скорую руку — не так уж плохо.
И пошел Кэри куда подальше, если его что-то не устроит. Он может обсудить проблемы со мной, если соблаговолит почтить нас своим присутствием.
— Все в порядке, преступница? — Фрэнки пробирается ко мне, крутя ключи от центра вокруг пальца. — Лезвия нигде не припрятала?
Я хочу злиться, но его глупая улыбка заразительна. В середине попытки заставить себя хмуриться, я обнаруживаю, что ухмыляюсь ему в ответ. Когда, черт возьми, мне начал нравиться этот парень? Мне же никто не нравится!
— Да. Я в порядке. Только обед не удался.
Если это кому-то вообще интересно. Думаю, всем будет все равно, даже если меня собьет автобус.
Что неплохо, учитывая, что чувства взаимны. Меня больше беспокоит то, что мой гнев проистекает не из-за насмешек Тарин. Он вспыхнул, потому что Кэри не удосужился вернуться в центр после нашей ссоры. Этот мудак поцеловал меня и куда-то свалил.
Молча добираясь до входной двери, я достаю телефон, чтобы позвонить Малкольму, водителю мамы. Но это мне мешает сделать Фрэнки, тыкающий в экран мобильника.
— Где сегодня веселишься, Снежинка?
— Нигде. Я опасный беглец, помнишь? — Хотя эти слова должны сквозить сарказмом, их серьезность их поражает меня. Вздохнув, отвожу телефон подальше от него. — Мои дни вечеринок сочтены, Фрэнки. Я собираюсь домой.
— По пятницам все отрываются в «Лайт Хаусе». Там ди-джей и все такое.
Мои глаза расширяются.
— Я не могу пойти в бар, Фрэнки. Ты меня вообще слышал? У меня испытательный срок и хожу на реабилитацию.
— Как и я, и что с того? Хочешь сказать, что не можешь пойти в ресторан, послушать музыку и выпить лимонада?
— Слушай, просто я не думаю...
Встав передо мной, Фрэнки опускает ладонь на мое плечо.
