Связанные честью (ЛП) - Рейли Кора (книги регистрация онлайн TXT) 📗
— Но он сказал правду. Ты самая красивая женщина из всех, что я когда-либо видел, и сегодня ты моя.
Его горячие губы коснулись моей кожи. Мог ли он почувствовать ужас, клокочущий в моих венах? Его руки на талии напряглись. Слезы навернулись на глаза, но я не позволила им пролиться. Я бы не заплакала, но слова Грейс засели в мозгу: «Он как следует трахнет тебя».
Крепись. Я была Скудери. В голове вспыхнули слова Джианны: «Не позволяй ему обращаться с собой, как со шлюхой».
— Нет.
Слово вылетело из горла, словно боевой крик. Я вырвалась из его хватки и, спотыкаясь, сделала пару шагов назад. Казалось, все замерло. Что я только что сделала?
Сперва взгляд Луки был ошарашенным, затем ожесточенным.
— Нет?
— Что? — рявкнула я. — Никогда раньше не слышал слова «нет»?
Заткнись, Ария. Ради всего святого.
— Я часто это слышал. Парень, которому я раздавил горло, повторял это снова и снова, пока больше не смог говорить.
В негодовании я отступила на шаг назад.
— Так что, ты и мое горло собираешься раздавить?
Я была словно загнанная в угол собака, которая кусалась и царапалась, но мой противник был волком. Очень большим и опасным волком.
Холодная улыбка скривила его губы.
— Нет, это бы противоречило цели нашей женитьбы, ты не находишь?
Я содрогнулась. Конечно, противоречило бы. Он не мог меня убить. По крайней мере, если хотел поддерживать мир между Чикаго и Нью-Йорком. Но это не значило, что он не мог избивать меня или брать силой.
— Не думаю, что отец обрадуется, если ты причинишь мне боль.
Его взгляд заставил меня отступить еще на шаг.
— Это что, угроза?
Я отвела взгляд. Отец из-за моей смерти мог рискнуть и завязать войну, не потому, что любил меня, а чтобы сохранить лицо, и уж точно не стал бы этого делать из-за пары синяков или изнасилования. Для моего отца это даже не было бы изнасилованием. Лука был моим мужем, и мое тело принадлежало ему, чтобы использовать его, когда вздумается.
— Нет, — сказала я мягко.
Я ненавидела себя за то, что была покорной, как сука, склоняющаяся перед своим альфой, почти так же сильно, как его, за то, что заставлял меня это делать.
— Но ты отказываешь в том, что принадлежит мне?
Я свирепо посмотрела на него. Будь проклято это состояние подчинения. Будь проклят отец за то, что продал меня, словно скотину, и будь проклят Лука за то, что принял предложение.
— Для начала, я не могу отказать в том, на что у тебя и так нет права. Мое тело тебе не принадлежит. Оно мое.
«Он меня убьет», — мысль пронеслась в мозгу за секунду до того, как Лука очутился передо мной. Метр девяносто пять был пугающе высоким ростом. Периферийным зрением я увидела, как движется его рука, моргнула и зажмурилась в ожидании удара. Ничего не произошло. Единственными звуками были лишь тяжелое дыхание Луки и мой пульс, грохочущий в ушах. Я решилась поднять на него взгляд. Он пристально смотрел на меня, глаза были цвета летнего грозового неба.
— Я могу взять то, что хочу, — сказал он, но в голосе больше не было ярости.
Не было смысла это отрицать. Он был намного сильнее меня. И даже если бы я закричала, никто не пришел бы мне на помощь. Возможно, многие мужчины из наших семей даже держали бы меня, чтобы облегчить ему задачу. Не сказать, что у Луки могли бы возникнуть с этим проблемы.
— Можешь, — признала я. — И я возненавидела бы тебя за это до конца своих дней.
Он усмехнулся.
— Думаешь, меня это волнует? Это брак не по любви. И ты уже меня ненавидишь. Я вижу это в твоих глазах.
Он был прав по обоим пунктам. Это было не по любви, и я уже его ненавидела, но эти слова, слетевшие с его уст, сокрушили последнюю частицу глупой надежды. Я ничего не сказала.
Он указал на накрахмаленные до скрипа простыни на кровати.
— Ты слышала, что сказал мой отец о нашей традиции?
Кровь застыла в жилах. Слышала, но выкинула это из головы до нынешнего момента. Мои усилия были напрасны. Я подошла к кровати и уставилась на простыни, буравя взглядом то место, где должно быть доказательство моей невинности. Завтра утром женщины из семьи Луки постучатся в дверь, заберут простыни и представят их нашим отцам, чтобы те могли осмотреть свидетельство состоявшейся свадьбы. Это была идиотская традиция, но я не могла от нее уклониться. Боевой дух меня покинул.
Было слышно, как Лука подошел сзади. Он сжал мои плечи, и глаза закрылись - я не издала ни звука, но битва со слезами была проиграна. Первые капли уже прилипли к ресницам, затем упали на кожу, прожигая дорожки от щек к подбородку. Он скользнул пальцами по моим ключицам и вниз, к краю платья. Губы задрожали, и я почувствовала, как с подбородка капает слеза. Руки Луки на моем теле напряглись.
На мгновение мы оба замерли. Он повернул меня к себе и приподнял подбородок. Его холодные серые глаза изучали лицо. Мои щеки были мокрыми от безмолвных слез, но я не заговорила, лишь вернула ему взгляд. Он опустил руки, резко повернулся и, выругавшись на итальянском, вогнал кулак в стену. Я ахнула и отскочила назад. Сжав губы, посмотрела на спину Луки. Он стоял лицом к стене, плечи тяжело поднимались. Я быстро вытерла слезы со щек.
Ты этого добилась. Ты действительно его разозлила.
Мои глаза устремились к двери. Возможно, я смогу добраться до нее раньше Луки. Может, он меня не догонит, и мне даже удастся попасть на улицу, но я не смогу покинуть территорию. Он развернулся и снял пиджак, обнажив черный нож и кобуру пистолета. Уже красные от удара о стену пальцы сомкнулись на рукояти, и Лука достал нож. Лезвие было изогнуто, как коготь: короткое, острое и смертоносное. Оно было таким же черным, как и рукоять, его не просто заметить в темноте. Керамбит для ближнего боя. Кто знал, что одержимость Фабио ножами когда-нибудь мне пригодится? Теперь, по крайней мере, я могла узнать нож, которым меня порежут. Я проглотила истерический смешок, который хотел вырваться из горла.
Лука пристально смотрел на лезвие. Пытался ли он решить, какую часть отрезать от моего тела первой?
Умоляй его. Но я знала, что меня бы это не спасло. Люди, вероятно, постоянно умоляли его, и из того, что я слышала, это их не спасало. Лука не проявлял милосердия. Он станет следующим доном нью-йоркской Семьи и будет править с холодной жестокостью.
Лука подошел ко мне, и я вздрогнула. Темная улыбка тронула его губы. Он вжал острый кончик лезвия в мягкую кожу ниже сгиба своей руки, выжимая кровь. Мои губы разомкнулись от удивления. Положив нож на маленький столик между двумя креслами, он взял стакан и, держа порез над ним, без единого намека на эмоции наблюдал, как кровь капает вниз, после чего исчез в ванной.
Я услышала шум воды, затем он вернулся. В стакане смесь воды и крови была светлого красного цвета. Лука подошел к кровати, окунул пальцы в жидкость и размазал ее по центру простыни. Мои щеки покраснели от понимания происходящего. Я медленно направилась к нему и остановилась, все еще находясь вне зоны досягаемости, хотя не сказала бы, что от этого было много толку.
— Что ты делаешь? — прошептала я, пялясь на запачканные простыни.
— Они хотят крови. Они ее получат.
— Почему вода?
— Кровь не всегда выглядит одинаково.
Кому это знать лучше, как не ему.
— Крови достаточно?
— Ты ожидала кровавую баню? — Он наградил меня язвительной улыбкой. — Это секс, а не поножовщина.
«Он как следует трахнет тебя». Слова горели в мозгу, но я не повторила их.
«Просто, скольких же девушек ты лишил невинности, чтобы это знать? И сколько из них пришли в твою постель добровольно?» — Слова вертелись на кончике языка, но я не была самоубийцей.
— Они не узнают, что это твоя кровь?
— Нет.
Он вернулся к столику и налил виски в стакан с кровью и водой. Не сводя с меня глаз, осушил его одним глотком. Я невольно сморщила нос от отвращения. Он что, пытался меня запугать? Пить кровь с этой целью было излишне. Еще ни разу не встретив, я уже его боялась. И, возможно, все еще буду бояться, когда склоню голову над его открытым гробом.
