Тысяча незабываемых поцелуев (ЛП) - Коул Тилли (полная версия книги .TXT) 📗
— Привет, малышка, — сказала мама. Я подошла и обняла ее, обхватив за талию немного крепче, чем обычно.
Мама подняла мою голову, и в ее усталых глазах был беспокойный взгляд.
— Что-то случилось?
— Я просто устала, мама. Я прилягу.
Мама не отпустила меня.
— Ты уверена? — спросила она, положив ладонь мне на лоб, проверяя температуру.
— Да, — заверила я ее, убирая ее руку и целуя маму в щеку.
Я направилась к себе в спальню. Я уставилась в окно на дом Кристиансенов. Он не изменился. Никаких изменений с того времени, как они уехали в Осло.
Они не продали его. Миссис Кристиансен сказала моей маме, что они уверены в своем возвращении, поэтому сохранили его. Они любили соседей и дом. Домработница убиралась и поддерживала дом в чистоте каждые несколько недель в течение двух лет, чтобы убедиться, что дом будет готов к их возвращению.
Сегодня все шторы были раздвинуты, а окна открыты, чтобы проветрить помещение. Очевидно, домработница подготовилась к их неизбежному прибытию. К возвращению, которого я так боялась.
Задернув шторы, которые папа повесил, когда я вернулась домой несколько недель назад, я легла на кровать и закрыла глаза. Я ненавидела, чувство усталости, что все время меня преследовало. По своей природе я была активным человеком, рассматривая сон как пустую трату времени, которое можно провести, исследуя мир и создавая новые воспоминания.
Но сейчас у меня не было выбора.
В своем воображении я представила Руна, и его лицо было со мной, когда я уснула. Мне снился мой постоянный сон — Рун обнимает меня, целует и говорит, что любит меня.
Я не знала, как долго спала, но когда проснулась, снаружи раздался звук подъехавшего грузовика. Громкие хлопки и знакомые голоса раздались со всех концов двора.
Сев, я потерла глаза ото сна. Осознание накрыло меня.
Он вернулся.
Мое сердце начало бешено стучать. Оно стучало так быстро, что я обхватила себя из-за страха, что оно выпрыгнет из груди.
Он вернулся.
Он вернулся.
Я встала с кровати и подошла к окну с задернутыми шторами. Наклонилась ближе, чтобы прислушаться к голосам. Я уловила голоса мамы и папы среди общего гула вместе со знакомыми голосами мистера и миссис Кристиансен.
Улыбнувшись, я вытянула руку, чтобы открыть шторы. Затем остановилась — я не хотела, чтобы меня заметили. Отступив, я помчалась наверх в кабинет своего папы. Это было единственное окно, кроме моего, которое выходило на их дом, окно, у которого я могла спрятаться, благодаря тонировке, что защищала его от яркого солнца.
На случай, если кто-то поднимет голову, я встала слева у окна. Я снова улыбнулась, когда увидела родителей Руна. Они почти не изменились. Миссис Кристиансен все еще была такой же красавицей. Ее волосы были немного короче, но все остальное осталось неизменным. Мистер Кристиансен немного поседел, и казалось, что потерял в весе, но различия были небольшие.
Маленький светловолосый мальчик выбежал из передней двери, и моя рука взлетела ко рту, когда я поняла, что это малыш Алтон. Ему уже четыре года, посчитала я. Он так быстро вырос. И у него были такие же длинные и прямые волосы как у брата. Мое сердце сжалось. Он выглядел точно так же, как маленький Рун.
Я наблюдала, как грузчики заносили мебель и вещи с невероятной скоростью. Но не было никаких признаков Руна
В конечном итоге мои родители вошли внутрь, но я продолжала дежурить у окна, нетерпеливо ожидая мальчика, который был моим миром так долго, что я не знала, где начинался он, и заканчивалась я.
Прошло около часа. Опустилась ночь, и я отказалась от надежды увидеть его. Когда я собиралась покинуть кабинет, то заметила движение позади дома Кристиансенов.
Все мышцы моего тела напряглись, когда я уловила крошечный проблеск света в темноте. Белое облако дыма парило над участком травы над нашими домами. Поначалу я не была уверена, что это, пока высокая фигура, одетая во все черное, не вышла из двери.
Я задержала дыхание, когда фигура шагнула в свет фонаря и остановилась. Черная кожаная куртка, черная футболка, черные джинсы-дудочки, черные замшевые сапоги... и длинные светлые волосы.
Я все пялилась и пялилась, комок образовался в моем горле, когда мальчик с широкими плечами и впечатляющим ростом поднял руку и провел ею по своим длинным волосам.
Мое сердце пропустило удар, потому что я узнала это движение. Я узнала этот сильный подбородок. Я знала его. Знала его так же хорошо, как и себя.
Рун.
Это мой Рун.
Облако дыма вылетело из его рта, и я несколько секунд не могла сообразить, что на самом деле вижу.
Курит.
Рун курит. Рун не курил, он никогда не прикасался к сигаретам. Моя бабушка курила всю жизнь и умерла слишком молодой от рака легких. Мы пообещали друг другу, что никогда даже не будем пробовать.
Было очевидно, что Рун нарушил это обещание.
Когда я наблюдала, как он сделал еще одну затяжку и заправил свои светлые волосы третий раз за несколько минут, мой желудок ухнул вниз. Рун поднял голову к свету, когда выдохнул струю дыма в прохладный ночной бриз.
Так вот он. Семнадцатилетний Рун Кристиансен, и он еще красивее, чем я могла себе представить. Его кристально-голубые глаза были такими же яркими, как и всегда. Его когда-то мальчишечье лицо сейчас было суровым и от него перехватывало дыхание. Я всегда шутила, что он такой же красивый как Скандинавский Бог. Когда я изучила каждую черточку его лица, то убедилась, что его внешность превзошла даже их.
Я не могла оторвать взгляда.
Рун докурил сигарету и бросил ее на землю, свет от окурка постепенно угас во тьме короткой травы. Затаив дыхание, я ждала, что он будет делать дальше. Затем его папа подошел к краю крыльца и что-то сказал своему сыну.
Я видела, как плечи Руна напряглись, и голова дернулась в направлении его отца. Я не могла расслышать, что именно они говорили, но расслышала, что разговор был на повышенных тонах. Я слышала, как Рун агрессивно отвечал отцу на их родном норвежском. Его папа сокрушенно опустил голову и направился назад в дом. Было ясно, что ему больно от слов Руна. Когда мистер Кристиансен ушел, Рун показал средний палец его удаляющейся спине, опустив его, только когда передняя дверь закрылась.
Шокировано я замерла на месте. Я наблюдала, как этот мальчик — мальчик, которого я когда-то хорошо знала — становится незнакомцем для меня. Разочарование и печаль накрыли меня, когда Рун начал пересекать газон между нашими домами. Его плечи все еще были напряжены. Я почти ощущала агрессию, которую излучало его тело, со своего места у окна.
Мой худший кошмар воплотился в жизнь — мальчика, которого я знала, больше не было.
Затем я застыла, когда Рун остановился и посмотрел в окно моей спальни, прямо на комнату ниже той, где я была сейчас. Порыв ветра прошел по двору, растрепав его длинные светлые волосы, и в эту секунду я увидела невероятную боль и сильную тоску в его глазах. Образ его напряженного выражения лица, когда он смотрел в мое окно, ударил меня сильнее, чем поезд. В этом потерянном выражении был мой Рун.
Мальчик, которого я узнала.
Рун сделал шаг к моему окну, и на мгновение я подумала, что он может взобраться внутрь, как он делал многие годы. Но внезапно он остановился, и его руки сжались в кулаки. Он закрыл глаза, и так крепко стиснул зубы, что со своего места я могла видеть, как его челюсть напряжена.
Затем, очевидно изменив свое мнение, Рун развернулся и направился к своему дому. Я стояла у окна кабинета, в тени. Я не могла двигаться из-за шока от увиденного.
Свет в спальне Руна включился. Я видела, как он ходил по комнате, затем подошел к окну и сел на широком подоконнике. Он приоткрыл окно, прикурил сигарету и выпустил дым через открытый зазор.
Не веря, я покачала головой. Затем кто-то вошел в кабинет, и мама встала сбоку от меня. Когда она выглянула в окно, я знала, что она поняла, зачем я здесь стою.
Мои щеки покраснели из-за того, что меня поймали. Наконец, мама заговорила:
