Фаворитка месяца - Голдсмит Оливия (лучшие книги TXT) 📗
– Милая девочка, я понимаю, как тебе тяжело, как тебе непонятно все это. Но нельзя же так раскисать… Я говорю это совершенно серьезно. Девять дней – достаточно длинный срок. – Робби снова подкатился к окну и легко коснулся рукой стекла. – Ты не выходила из комнаты с тех пор, как приехала сюда.
– Я ненавижу эту комнату, – ответила Лайла. Робби повернулся к ней лицом.
– Она сама устроила эту свадьбу. Моя собственная мать. Она сказала, что Кэвин никогда меня не потревожит. Но она не сказала, почему. Я не знала, пока я не узнала, что он… – голос Лайлы сорвался. Она не хотела оскорблять тетушку Робби, хотя и знала, что всегда может быть честной с ним. – Хорошо, ты же знаешь, – продолжила она. – Это было не только отвратительно, но это было неприлично. Он сказал, что любит меня.
– Что же, может быть, и любит. Ведь есть различные виды любви, ты же понимаешь. – Робби уже стоял перед большим зеркалом и поправлял свои выкрашенные в рыжий цвет волосы. – Если бы я сворачивался клубочком и не вылезал из постели всякий раз, когда один из моих приятелей вставлял бы свой конец не в ту дырку, я бы уже сошел с ума. – Робби повернулся вокруг своей оси, как бы обдумывая удачную мысль. – В принципе, я уже не в своем уме, но ты понимаешь, что я имею в виду.
Лайла с видимым усилием поднялась с низких подушек и села на стул рядом со столиком. Она посмотрелась в трюмо, взяла серебряную викторианскую щетку для волос и стала расчесывать волосы, собранные на затылке во множество узелков.
– Чего я не могу понять, так это почему моя мать совершенно не побеспокоилась о моих чувствах. Она вовлекла меня в это дело, устроила помолвку, но не ради меня!
Лайла бросила щетку, будучи не в состоянии расчесать спутанные волосы, и повернулась к тетушке Робби, который сидел на краю кровати, скрестив ноги, и слегка покачивал роликом.
– Это называется нарциссизмом, – сказал он. – Я давно знаю твою мать и люблю ее, но не могу сказать, чтобы я всегда любил ее. Видишь ли, Лайла, всегда надо иметь в виду причины, делающие людей такими, какие они есть. – Робби перестал раскачивать ногой. – Ты знаешь что-нибудь о ее детстве?
– О, дай мне немного передохнуть. Или ты будешь рассказывать мне, как Тереза пошла на свое первое прослушивание в Лос-Анджелесе босиком по снегу? – резко спросила Лайла.
– Видишь ли, Лайла, единственный способ быть хорошим родителем – это иметь хороших родителей. У Терезы не было хороших родителей, поэтому и тебя она воспитывала аналогичным способом, тем же способом, благодаря которому сделала свою карьеру, – задницей. – Лайла встала и направилась к двери. – Нет, подожди. Ты должна выслушать меня, – остановил ее Робби. – Ты думаешь, что сумеешь воспитать своего ребенка лучше? Имея в виду то, как тебя саму воспитали?
– У меня нет детей.
– А если бы были?
– Хочу надеяться, что я сумела бы о них лучше позаботиться, – ответила Лайла.
– И я так думаю. Так же думала и Тереза. И она на самом деле воспитала дочь лучше, чем ее родители воспитали ее.
Робби встал.
Оба постояли некоторое время в молчании. Затем тетушка Робби подкатился к открытому окну. Он посмотрел на своего любовника Кена, который в данный момент мыл бассейн. На нем были лишь маленькие плавки. Вдруг Робби закричал Кену:
– Мэри, что я говорил о твоем одеянии? Ты выглядишь смешно! И тут же повернулся к Лайле, как будто и не прерывал своего разговора.
Лайла улыбнулась и в свою очередь тоже выглянула в окно. Она увидела, как Кен двигал шваброй по стенкам бассейна, будто и не слышал замечания Робби. Рядом с парнем стоял еще кто-то.
– Погляди на это, Лайла.
– Как будто я никогда не видела Кена в плавках, – сказала Лайла более сварливым тоном, чем это было необходимо. – Почему ты не оставишь его в покое? Ведь он никогда тебя не слушает. – Лайла сделала паузу, взглянула на Робби и рассмеялась. – Как ты можешь утверждать, что он выглядит смешно?
– Нет, я не о Кене. Ты видишь вон ту маленькую девочку, которая сидит рядом с ним в шезлонге?
– Ты имеешь в виду маленькую черную крошку? – спросила Лайла.
– Это Симон Дюшесн, звезда телевизионного шоу «Противоположности притягиваются». И она не ребенок. Ей двадцать два года.
– Это Симон Дюшесн? Но я думала, что ей столько же лет, сколько и ее героине, – шесть или семь.
– Да, – вздохнул Робби, – все так думают. Она только выглядит как ребенок. У нее была незлокачественная опухоль на надпочечниках. Опухоль тормозила ее рост. Опухоль можно было удалить – требовалась несложная операция. Но ее родители, которые и ввели ее в шоу, решили не делать операции. Теперь уже слишком поздно.
– Почему? – спросила Лайла, хотя вязкое ощущение в желудке уже подсказало ей ответ.
– Они сказали, что слишком бедны. Если бы Симон начала нормально развиваться, то неизбежно переросла бы свой персонаж в телешоу. Родители выбрали деньги.
– Бедный ребенок. Я хочу сказать, бедная женщина, – вздохнула Лайла, и ее передернуло. – Она влюблена в Кена?
– О нет, она неразвита в сексуальном плане, – ответил Робби. – Родители лишили ее и этого, не дав согласия на операцию. Просто она привязалась к Кену, следует за ним везде, как щенок. Ты ведь знаешь, что Кен отличный слушатель. Они встретились на съемке шоу. Кен был осветителем. – Робби отошел от окна. – Она не сможет никогда работать в другом месте. Что за жизнь, Лайла!
Лайла ничего не ответила – ее молчание уже было ответом.
– Есть вещи похуже того, чтобы быть ребенком звезды. Это, например, быть ребенком-звездой. Симон лишена жадными родителями своего роста, своей сексуальной жизни и своих денег. Кен говорит, что она начала судебное дело против родителей. Но какими бы ни были результаты, она все равно в проигрыше.
– Представляю, как она себя чувствует, – прошептала Лайла.
– Тсс, ты что, мисс Пожалей-Саму-Себя? Погляди на себя в зеркало. Я не имею в виду опухшие глаза и бледное лицо. Это пройдет через пару часов. Посмотри на себя! Что ты видишь? Отнюдь не черную карлицу.
Лайла изучающе посмотрела на свое отражение.
– Я знаю, что красива, тетушка Робби! Знаю, что мужчин тянет ко мне. Но меня не тянет к ним. И вот моя мать выбрала наконец такого мужчину, которому я не нужна. И он мне тоже не нужен.
– Что же, тебе нужны девушки? – мягко спросил Робби. Лайла вздрогнула и отвернулась, как будто ее ударили по лицу.
– Нет! Я ненавижу женщин. Робби снова зашикал на нее.
– Но выбора-то нет. Ладно, может быть, тебя хотя бы утешит то, что в твоей семье смешение полов является уже давней традицией. Твой отец был единственным мужчиной, которого я любил. Ничего не имею против Кена, но твой отец сам не знал, чего он хочет. Он разбрызгивал сперму по всему Голливуду без разбора. «Все вместе – девочки, мальчики, я и мамочка О'Рурк!» Во всей семье только Тереза носила трусики. Ты должна поучиться у нее. Однажды она приняла единственно правильное решение, осознав, что твой отец сделает ее несчастной. Мне не нравится, как именно это решение отразилось на тебе, но это решение спасло ей здоровье. Тереза решила, что коль скоро ее любовная жизнь не может совпасть с ее карьерой, то она превратит свою карьеру в любовную жизнь. Она хотела этого и получила желаемое. А ты, Лайла? Чего ты хочешь?
Лайла долго смотрела на свое отражение в зеркале. Не отводя глаз от зеркала, она сказала:
– Я хочу, чтобы все меня любили, но на расстоянии.
