Топ-модель - Коултер Кэтрин (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные TXT) 📗
Линдсей медленно повернула голову в его сторону. В ту же секунду на его лице проявилась целая гамма чувств — сперва удивление, затем жалость и сочувствие. Она поднесла руку к лицу и осторожно притронулась пальцами к ссадинам. Только сейчас ей припомнилось, что князь нанес ей множество сильных ударов кулаком в нижнюю челюсть.
— Он мертв?
— Нет, мадемуазель, — быстро ответил тот ровным и совершенно спокойным голосом, — он не умер. Ваша сестра не очень хорошо целилась в него. Князь ди Контини будет жить. Разумеется, пару недель ему придется поваляться в больнице, но его жизнь вне опасности. Давайте оставим его. Я пришел к вам не затем, чтобы обсуждать проблемы князя. В данный момент меня интересуете вы, мадемуазель. Пожалуйста, расскажите, что с вами случилось.
Линдсей угрюмо покачала головой, вытирая слезы. Откуда же они берутся, черт возьми? И почему так сильно болит горло?
— Пожалуйста, успокойтесь и расскажите все по порядку. Не спешите, у нас достаточно времени. Я знаю, что вам очень трудно. Соберитесь с мыслями.
— Вы не добьетесь от нее ничего вразумительного, — неожиданно прозвучал голос у двери. — Я сам вам расскажу все, что вас интересует, инспектор.
На пороге палаты стоял Ройс Фокс, как всегда солидный, строгий и уверенный в себе. Он появился так неожиданно, что Линдсей поначалу не поверила своим глазам. Ее отец примчался к ней, как только узнал о том, что случилось! Он знал, что сейчас ей нелегко и нужно подбодрить ее. Он все осознал и немедленно приехал. Ее охватило чувство облегчения, которое мгновенно смешалось с давно забытым чувством любви и прощения за все те обиды и оскорбления, которые он нанес ей раньше. Она попыталась сесть на кровати, но слабость во всем теле заставила ее вновь опуститься на подушку. Даже боль куда-то исчезла, вытесненная невыразимой радостью при виде отца.
— Папа, — слабо прошептала Линдсей и радостно заулыбалась, протягивая к нему руку.
Ройс быстро окинул ее взглядом и тут же отвернулся.
— Эта глупая девчонка влюбилась в князя Алессандро ди Контини, — продолжал он наступать на опешившего от неожиданности инспектора. — Это случилось почти два года назад, когда ей было только шестнадцать лет. Она познакомилась с ним на свадьбе своей старшей сестры Сидни. И с тех пор она не переставала преследовать его, домогаясь всеми доступными ей средствами. Ее восторженность и влюбленность перешла всякие границы. Что ему оставалось делать? Она поклонялась ему, как какому-то божеству, и всячески провоцировала на ответные действия. Будучи настоящим мужчиной, он не мог оставить без внимания все ее притязания. Некоторое время назад он пригласил ее в Париж, оплатил ей билет, а она бросилась к нему, даже не задумываясь о последствиях. Я повторяю вам, инспектор: она приехала сюда по собственной воле и без каких бы то ни было сомнений в правоте своего поступка. Абсолютно без сомнений! А когда он решил взять то, что она предлагала ему по собственному желанию, она вдруг передумала и стала сопротивляться. Что же до моей старшей дочери, то она просто вынуждена была встать на ее защиту. Вы понимаете меня? Она вынуждена была выстрелить в своего собственного мужа. — После этих слов он повернулся к Линдсей и сказал подчеркнуто мягким голосом: — Несносная маленькая шлюха. Да ты только посмотри на себя! Представить трудно, что какой-нибудь порядочный мужчина может испытывать желание прикоснуться к тебе. Подумать только! Что ты натворила? Ты понимаешь, сколько неприятностей ты навлекла на всех нас?
— Месье! Прекратите! Достаточно!
Ройс попятился назад, тяжело дыша и злобно сверкая глазами. Весь его гневный вид говорил о том, что эта чертова девчонка чуть было не разрушила жизнь его любимой дочери. Линдсей расплакалась и попыталась сесть, но потом обессилено рухнула на подушку, обливаясь горькими слезами и приглушенно всхлипывая.
— Это не так, папа. Ты же знаешь, что это неправда! Сидни сама сказала, что ему нравятся молоденькие девочки, даже моложе меня. Он и ее разлюбил только потому, что она показалась ему слишком старой. Он считал ее старой даже тогда, когда венчался с ней в церкви. Она сказала, что он вынужден был ждать, пока я немного повзрослею, чтобы потом добраться до меня. Сидни сказала, что он больной человек и что она приехала сюда, как только поняла, что он задумал…
— Заткнись, дура безмозглая! — заорал Ройс, обратив на нее весь свой необузданный гнев. При этом его голос стал угрожающе низким и злобным. — Не смей врать мне, Линдсей! Ты сама согласилась на любовную связь с ним! А когда он проявил по отношению к тебе некоторую грубость и слегка стукнул тебя, ты заорала, что тебя насилуют, и твоя сестра вынуждена была прийти к тебе на помощь. Боже праведный, никогда не думал, что наступит время, когда мне придется защищать Сидни от тебя! Ты только посмотри, что ты наделала! Ты же разрушила жизнь своей сестры!
Инспектор Гальвон решительно протиснулся между отцом и дочерью, пытаясь положить конец этому безумному семейному скандалу. Он не мог поверить, что отец может так сильно ненавидеть свою дочь. Это настолько ошеломило его, что какое-то время он не мог произнести ни слова. Господи, что же нужно сделать, чтобы заслужить такую ненависть к себе?
— Месье Фокс, оставьте нас, пожалуйста, — приказал он сухим, почти официальным тоном. — Врачи предупредили меня, что ваша дочь еще не совсем оправилась после шока. Было бы очень хорошо, если бы вы вспомнили наконец, что она перенесла. У нее даже сейчас все болит. Надеюсь, вам известно, что князь самым жестоким образом избил ее? Посмотрите на ее лицо! Оно сплошь покрыто синяками и ссадинами. Я уж не говорю о том, что она только что перенесла операцию. Месье, вы должны признать, что князь вел себя как дикарь. Более жестокого отношения к женщине и представить себе невозможно. Это какое-то животное. Я поговорю с вами позже, месье.
Ройс так распалился, что хотел было послать этого глупого инспектора ко всем чертям, но потом все-таки сообразил, что это было бы очень неумно с его стороны. Этот человек может доставить ему массу неприятностей. Ведь все произошло в чужой стране, где у него нет абсолютно никакой власти и влияния. Ройс пристально посмотрел на инспектора, который совсем не был похож на полицейского, — низкорослый, худощавый, с почти лысой головой и грустными карими глазами. Какой кошмар! Неужели этот человек действительно полицейский? Даже в его голосе не было ни малейшего признака принадлежности к сословию блюстителей порядка. А его неуклюжие попытки сохранять собственное достоинство были просто смехотворны. В эту минуту Ройс вспомнил, что оставил возле больницы Сидни. Она, наверное, заждалась его, бедненькая. Когда он пошел в больницу, она осталась в машине, страшно переживая случившееся, усталая и подавленная, молчаливая, как призрак. Сейчас ей намного хуже, чем этой сучке, которая лежит здесь и таращит на него глаза, делая вид, что ее обидели его слова. Нет, надо возвращаться к Сидни, чтобы выработать план дальнейших действий и хоть как-то утешить ее. Он сделает все возможное, чтобы с ней ничего не случилось. Ройс молча кивнул инспектору. В конце концов, он сказал ему все, что думает, и все, что нужно было сказать. Даже не взглянув на свою дочь, Ройс резко повернулся и вышел из палаты.
После его ухода наступила неловкая тишина. Инспектор молча смотрел на Линдсей, не находя нужных слов, чтобы утешить ее. Он испытывал к ней искреннюю жалость, но не знал, что можно сказать в подобной ситуации. Конечно, можно было врезать по физиономии этому Ройсу Фоксу, но это вряд ли успокоило бы несчастную девушку, да и хлопот потом не оберешься с ним.
— Знаете, у меня есть дочь примерно вашего возраста, — сказал он ласково, с трудом подавляя в себе желание протянуть к ней руку и погладить по щеке. — Она очень похожа на вас, мадемуазель. Ее зовут Фелиция. Так вот, в прошлом году она балдела — так это, по-моему, называется на американском сленге — с каким-то мужиком намного старше ее. Она тоже вела себя так глупо и безрассудно, что мы все чуть с ума не сошли. Но этот человек, к счастью, оказался вполне нормальным, без каких-либо психических отклонений, и он понял, что девочка просто немного увлеклась. Он был добр к ней, но не более того и не воспользовался ее детской наивностью. Да и ни один нормальный человек не может себе позволить нечто подобное. Вы понимаете меня?
