Позволь тебя спасти (СИ) - "Novela" (читать книги бесплатно полные версии TXT) 📗

Пока она орудует на кухне, я сижу на крыльце, курю и наблюдаю, как небо над озером темнеет, пока не становится так темно, что вода кажется черной. Вокруг очень тихо, даже легкий ветер стих. Крачки уснули в своих гнездах, и только иногда раздается пение сверчка.

Я думаю о том, что менее чем через три недели уеду из Диллана. Навсегда. Мои дела здесь будут выполнены, и дом скоро продадут. Нити, держащие меня с этим городом, разорвутся.

Что будет с нами, когда это случится?

Что станет с Клем, когда я вернусь к своей обычной жизни?

Даже прочные отношения тяжело хранить на расстоянии. Стоит ли говорить о тех, что и отношениями еще не стали.

Вот что странно – я всегда любил риск. В восемнадцать лет я уехал из родного дома, чтобы осуществить свою мечту стать летчиком. Каждый раз, когда поднимаюсь в воздух, есть шанс, что назад не вернусь.

Каждый полет – это риск. Но я не боюсь, мне это даже нравится.

Но в случае с Клем этот закон не действует. Отношения с ней тоже имеют степень риска, но тут у меня возникает уйма чертовых страхов.

Я не хочу, чтобы сердце Клем было разбито — мое же второй раз не выдержит.

— Пенни за твои мысли, — негромко говорит Клем, стоя у меня за спиной. Я так увлекся, что не заметил, как она подошла.

— Там нет ничего ценного.

Я хлопаю на место рядом с собой, и она, придерживая платье, опускается на ступеньку.

Не хочу передавать ей свою неуверенность. Думаю, ей и своей хватает.

— Запаха дыма нет, — шутливо замечаю я, желая развеселить задумавшуюся Клем. – Могу я быть спокоен, что ты не спалишь мой дом?

Она пожимает плечами и загадочно улыбается.

— Кто знает.

Клем глубоко вдыхает ночной воздух и, прикрыв глаза, поднимает лицо к небу. Больше она ничего не говорит. А я боюсь пошевелиться, как если бы мои движения могли испортить момент. Вот этот самый миг: Клем с безмятежностью на прекрасном лице. Я бы хотел запечатлеть его навечно. Сейчас я даже жалею, что совершенно не умею рисовать.

— Хочешь знать, когда это случилось? – неожиданно спрашивает она, взглянув на меня.

— Случилось что?

— Любовь, – и, видя, что я в замешательстве, она объясняет: — Когда я поняла, что люблю тебя.

— Ты это помнишь? – почувствовав неловкость, удивляюсь я.

Губы Клем складываются в мягкую улыбку.

— Мне было пять лет, а вам с Беном по пятнадцать. В то лето я постоянно увязывалась за вами следом, но на самом деле, мне нравилось быть рядом с тобой.

Я усмехаюсь, вспоминая, о чем она говорит.

— Вы пошли в старый амбар и постоянно оглядывались, не идет ли кто за вами.

— Ну, мы там курили, — хмыкаю я.

Клем кивает.

— Да. И в тот раз я пошла за вами, а когда Бен меня увидел, то накричал на меня. Я обиделась и бросилась бежать, но упала и ободрала колено, – Клем делает небольшую паузу, а ко мне возвращаются видения далеких дней моей юности. – И, конечно же, я расплакалась. Тогда ты подошел ко мне, подул на коленку и подарил мне камень. Обычная галька с белыми разводами, но ты сказал, что это амулет. Что каждый, у кого он есть, должен быть сильным и смелым. И тогда я перестала плакать, потому что не хотела, чтобы ты принял меня за трусиху. Тогда он и настал, тот момент. Когда любовь пришла.

Я смотрю в глаза Клем, не в силах отвести взгляд, даже если бы и захотел – не смог. Я вспомнил, о чем она говорит. Но ее слова — то, что она это запомнила через столько лет — просто невероятны. Как столь обычный случай мог перевернуть мир маленького ребенка?

На губах Клем все еще мягкая улыбка, когда она с какой-то тоской смотрит на меня. Смотрит так, будто знает одну ей известную истину, которую я пока не постиг.

Я молчу. Молчу, потому что, кажется, будто воздух покинул легкие. Что меня разорвет изнутри.

— Запомни его, этот момент, Люк. Момент, когда поймешь, что любишь меня.

Глава восьмая

— Я тебя снова шокировала, да? – морщится Клем, когда я продолжаю хранить молчание, ошеломленно глядя на нее.

Стряхивая оцепенение, я качаю головой, заставляя себя улыбнуться.

— Нет, не совсем, – я вздыхаю, потому что мои слова звучат неубедительно. Слишком очевидно. – Ладно, самую малость. Но я привыкаю, правда, — заверяю я Клем, не желая смутить ее.

И это истина. Я, в самом деле заметил, что стал привыкать к форме общения, свойственного Клем. Слишком честная, порой чересчур прямая. Для нее естественно высказывать вслух то, что большинство людей никогда не осмелятся озвучить.

Клем задумчиво покусывает нижнюю губу, колеблется, но потом вздыхает и все же говорит:

— Я не хочу… чтобы тебе было некомфортно рядом со мной, – она вымученно улыбается, отводя взгляд.

— Мне хорошо с тобой, — пожимая плечами, признаюсь я. Не знаю, с чего она решила, что может быть иначе. Клем – единственный человек за долгое время, рядом с которым мне на самом деле хорошо. Лучше, чем просто хорошо.

— Я рада, – она застенчиво кивает.

Мы еще немного сидим на крыльце, особо не разговаривая, слушая ночные звуки. Молчание не тяготит нас, с Клем это даже уютная тишина. Потом она поднимается и протягивает мне руку. Мы идем в дом, где Клем накрыла стол и зажгла две свечи.

Я в изумлении застываю на пороге кухни. В нашем доме нет отдельной столовой, но она действительно постаралась придать обстановке торжественность, сервировав стол маминым фарфором и поставив свечи в серебряные подсвечники.

— Ну как тебе? – она кажется несколько взволнованной и неуверенной. Вместо ответа я беру ее лицо в руки и мягко касаюсь губами ее губ.

— Это означает, что тебе понравилось? – облегченно усмехается она.

— Мне очень понравилось, Клем, — кивком подтверждаю я.

Мы садимся за стол и, неторопливо ужиная цыплёнком с тушеными овощами, разговариваем о всякой всячине.

— Какой твой профильный предмет? Ты уже выбрала? – с интересом спрашиваю я, когда Клем говорит, что в сентябре начинается ее выпускной год в Университете Северной Каролины.

— Я выбрала два предмета – историю и археологию, – она делает глоток белого вина, пожав плечом. – Эти предметы всегда интересовали меня, так что еще на первом курсе я определилась. Может, стану учителем или поеду на раскопки куда-нибудь в Азию, – она с озорством улыбается.

Я отвечаю на ее улыбку, но для себя делаю открытие: Клем в самом деле хочет добиться в жизни чего-то значительного. Стремится больше узнать, посетить другой континент.

Вопреки большинству южных девушек, которые посвящают свою жизнь замужеству и материнству, Клем имеет другие стремления.

— Должно быть, это интересно, — замечаю я, наблюдая за ее губами, на которых все еще блуждает мечтательная улыбка.

Клем глубоко вздыхает.

— Для меня – да. Представляешь меня на раскопках где-нибудь в пустыне? – она смешливо морщится. — Что-то типа Индианы Джонса женского пола.

Я смеюсь и качаю головой.

— Почему бы и нет? – я вскидываю брови и указываю на нее рукой. – Думаю, ты бы смогла.

Не сомневаюсь в том, что если Клем чего-то захочет, то непременно это получит. Но вдруг я отчетливо понимаю, что не хочу, чтобы она уезжала в другую страну и, тем более, на другой континент. И это желание обусловлено исключительно эгоистическими побуждениями. Я просто не желаю, чтобы тысячи миль лежали между нами.

Не хочу терять Клем.

— А ты, когда ты понял, что хочешь связать свою жизнь с полетами? – спрашивает Клем, не замечая моей задумчивости.

— Помнишь лётное шоу, которое устраивали каждый год на День Независимости? – ностальгически улыбаюсь я.

Клем быстро кивает.

— Да, они и сейчас его проводят.

Я пожимаю плечом.

— Мне было лет шесть или семь, когда мама отвела меня посмотреть на шоу. Можешь представить мой детский восторг, — усмехаюсь я. – Тогда я решил, что непременно научусь делать такие же трюки. Собственно, в то время они занимали мой ум больше всего, — признаюсь я.