Смейся, Принцесса! - Климова Юлия (читать книги полностью txt) 📗
– Больно?
– Нет.
Клим резко подхватил кресло, поставил рядом с диваном, сел, положил ногу на ногу и опустил левую руку на деревянный подлокотник.
– Расскажешь, что случилось? – спросил он, заглянув мне в глаза.
Я покосилась на портрет мамы и не проронила ни слова. Даже если бы передо мной находился не враг, использующий каждую мою слабость в своих целях, а самый лучший психоаналитик в мире, я бы хранила молчание не в силах окунуться еще раз во вчерашний кошмар. Я прогоняла образ Тима практически каждую минуту, мысленно старательно работала над тем, чтобы забыть его фразы. И я вовсе не мечтала быстро поправиться – это означало скорое возвращение в дом Ланье. А что может быть хуже?
– Бриль отвезет тебя к себе, погостишь у него пару дней, пообщаешься с Ниной, – продолжил Клим как ни в чем не бывало и подпер небритую щеку кулаком. – Ну а потом отправишься к любимой бабушке, она очень волнуется, говорит, что дом без тебя опустел.
Конечно, Шелаев врал. Реакция на произошедшее у Эдиты Павловны могла быть любой, но только не такой… Семен Германович, Кора, Лера – все пробрались в мою личную жизнь, все знали, о чем и как я разговаривала с Тимом.
Угадав приближение слез, я принялась кусать губы, пытаясь успокоиться и не разрыдаться перед Климом. Мне, как всегда, хотелось казаться независимой и уверенной в его глазах, но держаться получалось с трудом. Тим поднимался и поднимался по трапу самолета – бесконечно, точно ступенек было превеликое множество… Поднимался и поднимался…
– Я непременно так и поступлю, – ответила я зло. Картинка с Тимом исчезла, на смену пришли другие образы: ливень, пиджак Клима и фиолетово-черное небо. «Потерпи. Ты же сильная, потерпи». – А вы почему заботитесь обо мне? – Я постаралась усмехнуться и осталась вполне довольна результатом.
– Обеспеченным людям скучно живется, – продолжая пытливо изучать меня, объяснил Клим. Его глаза потемнели, но губы выдали очередную дьявольскую улыбку. – Я вообще подумываю поступить в службу спасения, последнее время меня очень интересуют добрые дела.
– Хотите спасти душу на старости лет?
– Хочу, Анастасия, – тихо ответил Клим, окрашивая первое слово бархатными густо-бордовыми красками. Его лицо изменилось, стало суровым, серые глаза сузились, взгляд застыл на мне. Брови сдвинулись, между ними образовалась глубокая складка, добавившая Климу мрачности. Он о чем-то сосредоточенно думал… – Больше никогда не попадай в такие истории. Что бы ни было, не попадай.
– Отдайте мне портрет. Пожалуйста, – резко сменила я тему.
– Нет.
– Почему?
– Мы уже разговаривали об этом.
– Он мне нужен.
– Как ты красива, – расслабившись, спокойно произнес Клим, подался вперед и добавил просто, точно речь шла о погоде: – Если когда-нибудь захочешь отомстить бабушке – приезжай. Я охотно помогу в этом. Ну что, скрепим твой ответ всемогущим «никогда» или и так сойдет? – Клим улыбнулся мягко, протянул руку и коснулся моей щеки.
Я закрыла глаза, но вовсе не потому что разомлела… Я должна была… просто обязана прочитать какое-нибудь страшное заклинание, способное сжечь кресло, на котором сидел Клим. Дотла!
– Не смейте ко мне прикасаться.
– Не буду, – ответил он, убрал руку, встал и вернул целое и невредимое кресло на место (увы, не сгорело). – Твои вещи промокли, я их упаковал, они отправятся к Брилю вместе с тобой.
– А в чем поеду я?
– В моих вещах.
«Лучше голой!»
«Охотно на это посмотрю».
Наши взгляды опять звенели не хуже шпаг.
– Принесите, пожалуйста, – миролюбиво произнесла я, демонстрируя равнодушие, – я хочу одеться.
– Ты не сможешь, тебе нужна помощь. И я, как человек, вставший на путь добра, готов ее оказать.
– Тогда лучше я поеду голая.
– Охотно на это посмотрю.
Мои щеки вспыхнули, в груди кольнуло, пальцы автоматически сжали край одеяла… Клим подошел, наклонился и шепнул мне в ухо:
– Уверен, мы очень скоро встретимся, что-то давно я не видел твою бабушку…
Сказав это, Шелаев вышел, а минут через десять появился Бриль, и я, впитав его великанскую энергию и доброту, мгновенно почувствовала себя лучше. Лев Александрович сначала завалил меня вопросами, простучал, прослушал, попросил выпить гадкую микстуру, а затем помог одеться. Одно дело – лежать в тепле, почти не шевелиться, не напрягать мышцы, не нагружать кости, а другое – засовывать ноги в брюки и натягивать футболку. Я походила на пластмассовую куклу, у которой толком ничего не сгибается и не поворачивается, – ноющую и бестолковую. В вертикальном положении от меня было мало толку.
– Я донесу тебя до машины, хорошо? – сказал Бриль, когда я наконец-то утонула в одежде Шелаева.
Лев Александрович подтянул шнуровку в спортивных брюках Клима, чтобы они не упали на пол, и недовольно покачал головой: наверное, я производила весьма жалкое впечатление, и дороговизна одежды не спасала положение. Пока Бриль воздерживался от вопросов, но я не сомневалась: позже он попробует поговорить со мной. Вот только я не могла ничего рассказать или объяснить. Я – Ланье, разве можно к этому что-то добавить?
Одежда была чистой, но мне чудилось, что она хранит и запах сигаретного дыма, и аромат парфюма Шелаева. Натягивая брюки и футболку, я испытала смешанные чувства, почти панику, словно Клим находился рядом и прикасался ко мне. К глазам вновь подступили слезы – я в полной мере осознала, насколько измучена и больна… Находясь в крайнем смятении, я не сразу дала ответ Брилю.
– Нет, не надо, я дойду сама.
– Мне позвать Клима? – многозначительно приподнял бровь Лев Александрович. – Кажется, он тоже не прочь отнести тебя.
– Только не это, – простонала я, ловя лукавые искры в глазах Бриля, – лучше вы.
– То-то же, – усмехнулся он.
Лев Александрович нес меня к машине, а Клим шел рядом, держа в руках пакет с вещами (наверное, еще мокрыми). Несколько раз я поглядывала в его сторону, но быстро отворачивалась, опасаясь встретить ответный взгляд. Оказавшись на улице, вдохнув влажный осенний воздух, я признала, что вчера Клим сделал для меня много, и это наполнило душу тягучей тоской и раздражением («Никто его не просил»). Я вновь принялась кусать губы и считать черные шарики на низкой кованой ограде, мимо которой мы шли. Но ограда подтолкнула к мыслям о Питере, я подняла голову и увидела в небе самолет. Мог ли Тим передумать? Мог позвонить?.. Вряд ли, он не из тех, кто меняет решения, и у него было время подумать…
Устроившись на заднем сиденье, я положила руки на колени и принялась мысленно торопить время: скорее, скорее бы приехать к Нине Филипповне, уткнуться в ее плечо и разрыдаться… Нет, тетю волновать нельзя, ее нужно беречь. Что ж, я буду стойкой и внешне спокойной. Глупо переживать, когда ничего не осталось, когда нечего терять…
Клим отошел к скамейке и закурил, а я дала себе слово больше не смотреть в его сторону.
– Твоей бабушке я сказал, что вчера вечером ты приехала ко мне и пожаловалась на плохое самочувствие, – сообщил «легенду» Лев Александрович.
– Пусть так.
– Твой телефон, – Бриль протянул мобильник.
– Спасибо. Он работает? – удивилась я, представляя, сколько воды на него попало. Странно, но за все это время я не вспомнила о телефоне ни разу, похоже, я и не осознавала, насколько заторможена…
Или мне теперь позвонить некому?
Кому звонить?
Симке. Конечно, Симке!
– Да, – кивнул Лев Александрович и повернулся к рулю. – Ну что ж, поехали, – скомандовал он сам себе и махнул рукой Шелаеву. – Нина нас давно ждет.
Мобильник сообщил о двух звонках Эдиты Павловны, о звонке Симки и Максима Матвеева. Обо мне беспокоились плохие и хорошие люди…
Тим не позвонил и не написал.
Ни разу.
Все кончено.
Я должна начать новую жизнь. Я умею это делать…
Но холод вновь сковал тело, голова закружилась, я судорожно вцепилась в ручку дверцы и закрыла глаза.
Когда я их открыла, мы уже вырулили на проезжую часть и пристраивались к потоку машин. Притянув к себе пакет с одеждой, я заглянула в него и изучила содержимое. Я не сразу поняла, что ищу, а когда до меня дошло, сердце уже колотилось как бешеное.
