После - Тодд Анна (книги .TXT) 📗
– Чего ты хочешь, Хардин? Показать мне, какая я жалкая? Поиздеваться надо мной, свести меня с ума? Я устала от этих игр – и я больше не буду в них играть. У меня есть парень, который меня любит, а ты ужасный человек. Тебе действительно надо сходить к врачу и лечиться от этих перепадов настроения! Я за тобой не успеваю. Сейчас ты – хороший, через секунду – отвратительный. Я не хочу иметь с тобой ничего общего, так что найди себе другую девушку, чтобы с ней играть, а я сдаюсь!
– Я вправду делаю тебя хуже? – спрашивает он.
Я отворачиваюсь, пытаясь сосредоточиться на оживленном тротуаре, где мы стоим. Взгляды случайных прохожих задерживаются на нас с Хардином чересчур долго. Когда я вновь смотрю на Хардина, он трет пальцами дырку в своей поношенной черной футболке.
Жду, что он будет смеяться или ухмыляться, но нет. Если бы я не знала его лучше, то подумала бы, что он… страдает. Но я хорошо его знаю.
– Я не пытаюсь играть с тобой, – говорит он, проводя рукой по волосам.
– Тогда как это назвать? Почему твои перемены настроения становятся моими проблемами?
Вокруг нас уже собирается небольшая толпа, и мне хочется поскорее исчезнуть. Но надо знать, что он ответит.
Почему я не могу не общаться с ним? Я знаю, для меня он ядовит, опасен. Я никогда ни с кем не была так груба. Я знаю, он этого заслуживает, но я не хочу быть жестока к кому бы то ни было.
Хардин снова хватает меня за руку и тянет по дорожке между зданиями подальше от людей.
– Тесс, я… Я не знаю, что делаю. Ты поцеловала меня первой, помнишь? – напоминает он.
– Да… Я была пьяна, помнишь? А вчера ты поцеловал меня первым.
– Да… Ты меня не останавливала. – Он делает паузу. – Должно быть, это очень тяжело.
Что? Что именно тяжело?
– Вести себя, будто ты не хочешь меня, хотя мы оба знаем, что это не так, – говорит он, подходя ближе.
– Что? Я тебя не хочу. У меня есть парень.
Быстрый ответ выглядит так нелепо, что Хардин улыбается.
– Парень, с которым тебе скучно. Признайся, Тесс. Не мне, самой себе. Тебе с ним скучно. – Он понижает голос и произносит медленно, очень чувственно: – Он когда-нибудь заставлял тебя чувствовать то же, что и я?
– Ч-что? Конечно, – вру я.
– Нет… Я уверен, что он никогда не касался тебя… по-настоящему.
Его слова зажигают внутри меня знакомый огонь.
– Это не твое дело, – говорю я, отступая, и он подходит ко мне еще на три шага.
– Ты не представляешь, что я способен заставить тебя почувствовать, – говорит он, и я задыхаюсь.
Как он может переходить от крика и насмешек к таким словам? И почему они так мне нравятся? У меня нет ответа. Этот тон и неприличные комплименты делают меня слабой, я теряюсь. Как мышка в когтях кота.
– Правда, ты не можешь это признать. Но я вижу, – говорит он высокомерно.
В ответ я могу только отрицательно покачать головой. Он улыбается еще шире, и я инстинктивно отступаю к стене. Хардин делает следующий шаг, и у меня вырывается умоляющий стон. Не надо!
– Твой пульс участился? И губы сухие. Ты думаешь обо мне и чувствуешь… там, внизу. Разве не так, Тереза?
Все, что он говорит, правда, и чем дольше он говорит мне это, тем сильнее я его хочу. Так странно, хочу и ненавижу одновременно. Хардин меня физически привлекает, и это странно, учитывая, как сильно он отличается от Ноя. Никто не привлекал меня так, кроме Ноя.
Я знаю, что, если я сейчас чего-нибудь не скажу, он победит. Не хочу, чтобы он победил.
– Ты ошибаешься, – бормочу я.
Он улыбается. Одна эта улыбка пронизывает меня, как ток.
– Я никогда не ошибаюсь, – сообщает он, – не в этом.
Отступаю в сторону прежде, чем он может прижать меня к стене.
– И ты продолжаешь утверждать, что я вцепилась в тебя, когда сам сейчас загоняешь меня в угол? – спрашиваю я, и моя злость на этого невыносимого парня в татухах пересиливает желание.
– Потому что ты сделала первый шаг. Не пойми меня неверно, но я был удивлен.
– Я была пьяна, и это была ужасная ночь, ты знаешь. Я стеснялась, а ты был добр ко мне. Ну, твоя версия недурна.
Я стремглав проскакиваю мимо него и сажусь на обочине. Так я оказываюсь вне зоны досягаемости. Разговор слишком утомителен.
– И я жесток к тебе, – говорит он, нависая надо мной, и утверждение больше похоже на вопрос.
– Да, жесток. Ты превосходишь самого себя в грубости. И не только ко мне, ко всем. Но со мной ты, кажется, особенно стараешься.
Надо же, мы все еще так спокойно беседуем. Знаю, это минутная передышка, скоро он снова на меня накинется.
– Это просто не так. Я отношусь к тебе так же, как и ко всему остальному миру.
Я молчу. Я знала, что нормально поговорить не получится.
– Не знаю, зачем я трачу на тебя время, – кричу я и возвращаюсь к дороге.
– Прости. Иди сюда.
Мысленно вою, но ноги реагируют быстрее, чем мозг успевает отдать команду, и я останавливаюсь в нескольких шагах от него.
Он сидит на бордюре, там, где только что была я.
– Садись, – командует он.
Повинуюсь.
– Ты сидишь ужасно далеко, – говорит он, и я закатываю глаза. – Ты мне не доверяешь?
– Нет, конечно. С какой стати?
Хардин несколько мрачнеет, словно сказанное его задевает, но вскоре возвращается к обычной невозмутимости. Неужели ему не все равно, доверяю ли я ему?
– Мы можем договориться держаться друг от друга подальше или остаться друзьями. Я не собираюсь и дальше с тобой воевать.
Я вздыхаю, и он придвигается немного ближе.
Он делает глубокий вдох и затем произносит:
– Но я не хочу держаться от тебя подальше.
Что? Сердце, похоже, сейчас выпрыгнет из груди.
– Я хочу сказать… Я не думаю, что мы сможем не общаться, раз твоя соседка – один из моих лучших друзей, ну и все такое. Так что думаю, мы должны быть друзьями.
Чувствую разочарование; но разве это не то, чего я хочу? Я же не могу целоваться с Хардином, обманывая Ноя.
– Ну ладно, значит, друзья? – спрашиваю я, стремясь не обращать внимания на неприятный осадок в душе.
– Друзья, – подтверждает он и протягивает руку.
– Но никаких чуть больше, – напоминаю я, пожимая его руку и чувствуя, как кровь приливает к щекам.
Посмеиваясь, он играет с кольцом в брови.
– Что ты имеешь в виду?
– А то ты не знаешь. Стеф мне уже рассказала.
– О чем, обо мне и ней?
– О вас, и о тебе, и о других девушках.
Я вымученно смеюсь, но получается похоже на кашель, и я кашляю еще, чтобы он не заметил моего смущения.
Он поднимает бровь, но я не обращаю внимания.
– Ну, мы со Стеф… это было весело. – Он улыбается воспоминаниям, а я проглатываю комок в горле.
– И да, у меня есть девушки, которых я трахаю. А почему тебя это волнует, подруга?
Он говорит об этом так беззаботно, что я просто в шоке. Признание, что он спит с другими девушками, не должно меня волновать, но я ревную. Хардин мне не принадлежит; мой парень – Ной. Мой парень – Ной. Мой парень – Ной, – мысленно повторяю я.
– Не волнует. Просто я не хочу, чтобы ты считал меня одной из них.
– Ого… ты ревнуешь, Тереза? – усмехается он.
Я толкаю его. В жизни в этом не признаюсь.
– Вовсе нет. Мне их жаль.
Он игриво поднимает брови.
– О, не жалей их. Поверь, они со мной счастливы.
– Ладно, ладно. Не пора ли нам сменить тему? – Я вздыхаю и запрокидываю голову, чтобы посмотреть на небо и забыть образ Хардина и его гарема. – Так ты попробуешь быть со мной повежливей?
– Конечно. Если ты перестанешь все время быть такой нервной стервой.
Глядя на облака, мечтательно тяну:
– Я не стерва, просто ты отвратительный.
Смотрю на Хардина, и меня разбирает смех. К счастью, он смеется вместе со мной. Это хорошая замена скандалу. Еще не решен главный вопрос: какие чувства я могу или не могу к нему испытывать, но если я пресеку его попытки целовать меня и сосредоточусь на Ное, то выйду из этого ужасного замкнутого круга прежде, чем станет еще хуже.
