Сто удач и одно невезение (Свидание вслепую) - Алюшина Татьяна Александровна (чтение книг txt) 📗
В тот момент, когда она в свои семь лет сделала первый осознанный выбор, сев за парту с Риточкой и почувствовав, еще не поняв до конца, в силу возраста, а почувствовав интуитивно, что ничьи мнения, навязываемые даже из самых благих намерений, не могут повлиять на ее решение, – она стала свободной!
Но силу привычки и годами повторяемые «аксиомы» поведения не так-то легко перебороть, и не в одночасье. Порой, когда Зиночка по привычке старалась делать правильно, как учили и как положено, Ритка одним замечанием, каким-нибудь незначительным высказыванием, сама не осознавая того, возвращала ее в это состояние свободы от мнения других.
У каждого из нас есть основная, одна-единственная, главенствующая жизненно насущная потребность – быть любимыми!
Быть любимыми всеми!
И каждый ищет для себя путь к этой недосягаемой любви. Не будем брать крайности типа жертвы: «Вот я какая, все стерплю, перенесу ради вас – любите меня за это!» И ее противоположность – палач, скажем, маньяк-убийца: «Я заставлю вас меня любить!» Ну, такие это извращенные формы требования и ожидания любви.
По большей части обыкновенные, нормальные люди свое желание и потребность быть любимыми проявляют по-другому, изо всех сил стараясь стать хорошими для всех, в той мере, в которой каждый индивидуум научен пониманию, что значит «хороший».
Мы так сильно стараемся соответствовать образу правильного во всех отношениях, идеального человека, образу, который придумал, закрепил и навязывает нам социум. А уж он-то точно, до запятой знает, как именно надо правильно жить, поступать, действовать, говорить. Вот мы и поступаем, из всех натужных сил стараясь, чтобы нас похвалили, в пример ставили, уважение выказывали и любили! Много любили. Все!
И забываем насовсем, а как хотим и что мы сами? И позволяем себе изредка побыть самими собой втайне, за закрытыми дверями и желательно в темноте, а чтобы никто не узнал, что я не соответствую! А вдруг разлюбят?
И детей учим: чтобы тебя любили и принимали, ты должен поступать по принятым правилам, ты должен это, и это, и это… учись, запоминай, повторяй, как мы! И будешь хорошим и всеми любимым!
В один растянувшийся во времени момент маленькая Зинулечка познала это счастье – свободу от мнения других, от навязываемых стереотипов поведения, и жила с этим дальше, а если забывала, Ритка напоминала. Всенепременно!
Ну, например.
Как-то зимой, во втором классе, девчонки шли к Ритуле домой после школы и к ним подошел какой-то пожилой дядечка. Про чужих дядечек и тетечек, которые заговаривают с маленькими девочками на улицах, им давно и подробно объяснили родные, но без особых страшилок и фанатизма, предполагая, что Риткино жизненное кредо и само девчонок защитит, но объяснили и инструкции дали.
Дядечка был любезен, улыбался приветливо.
– Таким двум симпатичным девочкам по конфете! – радостно сообщил он и протянул каждой по большой вафельно-шоколадной конфетке в бумажном фантике.
И стал радостно смеяться, когда недоумевающие девчонки развернули пустые обертки.
Пошутил так.
– Дядечка, вы дурак! – сообщила ему Ритка.
– Ритуля, так нельзя говорить со взрослыми! – тут же припомнила правила «хорошего» поведения Зиночка.
– А почему? – искренне удивилась Риточка.
Зина призадумалась, действительно: а почему?
Если он на самом деле дурак? Потому что взрослых надо уважать и они всегда правы? Правило такое, как закон, по которому в тюрьму сажают. И кто его придумал, это правило? Взрослые, чтобы наказывать детей?
Она прислушалась к своим ощущениям и поняла, что это неправильное правило, глупое! Если взрослый плохой, которого в тюрьму сажают, или дурной, как вон этот дядечка, то и уважать его нечего и слушаться тоже! Осмыслив выводы, слушая продолжающийся хохот веселящегося дядьки, Зиночка ответила подруге:
– Наверное, взрослым так легче, когда дети их всех должны считать правыми.
– А почему это им должно быть легче, а нам труднее? – выясняла Ритуля.
– Не знаю, они так придумали, – призналась в неведении Зинуля.
– Знаешь, что я тебе скажу, Зиночка, – вынесла свой вердикт жизни Ритка, – вот они придумали, так пусть они с этим и носятся, а дядька этот дурак!
– Да! – радостно согласилась подруга простоте решения. – Не очень умный!
И они вдвоем посмотрели критическим взглядом на дядьку, в тот момент вытиравшего с глаза слезу, выступившую от смеха.
– Девочки, это же шутка такая! – разъяснил он, увидев две серьезные, неулыбающиеся мордашки, и пояснил: – Это смешно!
– Кому? – спросила Зинуля, взяла Риту за ладошку и распорядилась: – Идем, Ритуля, нечего нам разговаривать с глупыми дядьками!
Девчонки развернулись уходить.
– Подождите, девочки! Так разговаривать со взрослыми нельзя! – решил повоспитывать мужчина.
И протянул руку ухватить Риточку за плечико, шагнул вперед и встал ботинком на припорошенный снежком раскатанный лед. Он заскользил, суетливо перебирая ногами, смешно размахивая руками, не удержался, как-то странно подлетел в воздух и плашмя, со всей силой инерции, управляющей телом, грохнулся на тротуар.
Девчонки посмотрели на лежавшего, махнули одновременно ручками, как на неинтересный предмет, и пошли дальше по своим важным девчоночьим делам.
И еще один пример.
В шестнадцать лет Ритка «наставила» подругу на непривязанность к чужому мнению, который раз кардинально изменив Зинулину жизнь.
У их класса намечалась экскурсия в музей уголовного розыска, одно из немногих общественных мероприятий, до участия в котором допустили Риту с Зиной. Правда, классный руководитель перед выездом из школы подозвала к себе Зиночку и попросила тоном, больше напоминавшим приказ:
– Зинаида, ты там присматривай за Ритой, останавливай, а то сама знаешь, не оберемся, если что.
Зина недовольно кивнула, словами не удостоив ретивую учительницу.
«А кто еще за ней будет присматривать? – поворчала про себя мысленно Зинаида. – Можно подумать, вы всем преподавательским составом, с директором во главе!»
Она терпеть не могла, когда кто-нибудь со стороны, не из числа семьи подчеркивал Риткину «особенность» общения с людьми. Хотя классная права, присматривать надо! А то пара взмахов руками, и масштабы разрушений непредсказуемы, да такие, что ни один уголовный розыск не разгребет!
Несколько раз напомнив Ритуле про шарики, а теперь еще и конфетки в карманах, строгую необходимость «не делать телесных движений», держаться на приличном расстоянии от экспонатов, а главное – от экскурсовода, Зинаида забыла обо всем, в том числе и о правилах безопасности, потрясенная до всяческих глубин души экспозицией.
Она слушала внимательнее всех, смотрела, задавала экскурсоводу множество вопросов и чувствовала небывалый подъем, радость, близкую к восторгу, от узнаваемой новой информации. Ритка старалась не мешать, увидев увлеченность подруги, держалась ото всех на приличном расстоянии, в центре залов, и не вытаскивала рук из карманов.
Зинка два дня после экскурсии ходила задумчивая, тихая, погруженная в свои мысли, размышления. Ритка ее теребила, спрашивала, в чем дело, но та отмахивалась, не созрев к разговору.
Ну, этого Ритка стерпеть не могла, да и разволновалась за подругу:
– Зинаида, хватит! Давай выкладывай, что случилось!
И Зинуля выложила, да как!
– Ритка, это потрясающе интересно! Понимаешь, благодаря науке, научной экспертизе, раскрываются самые запутанные преступления! Преступник что – пришел, совершил действие и ушел, и ему кажется, что все предусмотрел: перчатки надел, следы запутал! Но приезжают на место эксперты-криминалисты и шаг за шагом собирают мельчайшие улики, волоски, пылинки, изучают в лаборатории и, как в кино, выстраивают целиком картину преступления! Это как чудо! Как машина времени! Словно они сняли фильм по секундам! А наука развивается очень быстро, экскурсовод сказала, что в будущем эксперты смогут по анализу воздуха определять, какой человек присутствовал на месте преступления! Мне так интересно! Вот чем бы я хотела заниматься! Раскрывать с помощью экспертизы преступления!
