Будь моим мужем - Бут Пат (читаем книги .txt) 📗
– Он действительно сожалеет, что все так вышло? – спросила Рейчел.
– Сожалеет. Звонит не переставая, умоляет простить его, твердит о втором медовом месяце… но… всему просто пришел конец.
– А может быть, со временем все образуется? – предположила Рейчел. – Сейчас, в эту минуту, ты готова убить его, но проходит месяц за месяцем, боль притупляется, и настанет день, когда ты просто посмеешься надо всем этим…
– Нет, – покачала головой Тэсса. – Я никогда не простила бы Пита, если бы он поступил со мной так. Правда, я даже представить себе не могу этого. Но если бы он так поступил, я никогда не простила бы его. Я вложила в него слишком большую часть самой себя.
– Вот именно, – согласилась Кэрол. – В этом-то все и дело. Я отдала ему себя. Всю себя. Ничего не осталось в запасе на случай катастрофы.
– Полностью понимаю тебя, – сказала Тэсса. – Дело тут не в неверности – убита твоя душа. Самое главное в тебе растоптано единственным человеком на свете, которому ты доверилась целиком и полностью.
– Боже мой, – удивилась Рейчел. – Мне еще многому предстоит учиться.
В своих отношениях с мужчинами она всегда поглядывала в сторону запасного выхода.
– Судя по всему, тебе предстоит принять серьезные решения, – сказала Рейчел, обращаясь к Кэрол.
– Я считала, что уже приняла их. Но все меняется. Сегодня днем я рисовала, с головой ушла в работу… забыла обо всем. А позже все сомнения и тревоги навалились на меня вновь, и тут позвонил Джек, а он такой мастер говорить, и я вдруг поняла, что теперь и сама не знаю, чего хочу. Было бы так просто вернуться домой, устроить ему адскую жизнь, вымещая на нем свою боль. Но я знаю, что это не принесет облегчения. Меня переполняет злость на него. Я вся сгораю от бешенства, хочу его убить, вернее, то отвратительное создание, в которое он превратился… с этой…
Кэрол вымученно рассмеялась, борясь с охватившими ее мрачными чувствами. Рейчел и Тэсса сочувственно слушали. Из всех сидящих за столом только Кэрол точно знала, что ощущаешь в подобной ситуации.
– Вообразить не могу, что бы я чувствовала, если бы что-то подобное совершил Пит, – задумчиво сказала Тэсса. – По-моему, – заключила она, – слегла бы с серьезным заболеванием.
– Со мной так и было. Первая реакция была физической. На меня накатывали приступы тошноты, мучила постоянная слабость.
– В самом деле? – поразилась Рейчел. – Как же можно оказаться в такой зависимости всего-навсего от мужчины?
– Боже, как ужасно! – воскликнула Тэсса. – Но как ты узнала о его измене?
Кэрол продолжала с мрачным выражением на лице:
– От своего сына. Он сказал мне. Поначалу я ему не поверила, но постепенно все стало проясняться. Я начала проверять квитанции кредитных карточек, потом – корешки авиабилетов, на которых стояло имя… ну, ее имя.
Она замолчала, вспоминая того самого детектива, в которого превратилась тогда – оцепеневшего от ужаса, ослепленного яростью, медленно охватывающей все ее существо.
– Поразительно, – продолжала Кэрол, – насколько он был неосторожен. Будто ему было совершенно все равно, узна?ю я или нет. Я просмотрела телефонные счета и обнаружила номер, по которому он звонил сотни раз. Это была ее квартира. Звонки делались поздно ночью из нашего дома, иногда один разговор длился два часа. Он, вероятно, вставал с кровати – с нашей кровати – и говорил с нею, пока я спала. А затем я нашла письма.
– Ах ты черт! – вырвалось у Тэссы.
– Где? – уточнила Рейчел.
– В папке, озаглавленной «Налог на добавленную стоимость, 1992». Вы не поверите, но он даже шкафчик не потрудился запереть. Мне порой кажется, что это самое гадкое во всей истории.
– Письма любовные? – Тэссе хотелось закрыть глаза.
– Не совсем. Своего рода профессионально-технологические, написанные двумя адвокатами, поскольку именно такова была ее должность в его фирме – младший адвокат. Говорилось в них примерно следующее: «Заниматься этим в твоей постели было и впрямь здорово и к тому же очень меня возбуждало. Вероятно, ощущения обострялись из-за чувства вины…» Что-то в этом роде.
– Как гадко! – сказала Рейчел. – Просто отвратительно!
Ровным бесстрастным голосом, пытаясь такой монотонной интонацией хотя бы отчасти оградить себя от пережитой трагедии, Кэрол продолжала:
– Думаю, что детям все стало известно раньше меня. А уж Уитни – тот знал наверняка, ведь он видел, как они целовались. Это, пожалуй, самое худшее. Затем на сцену вышли так называемые «подруги», которые прежде ничего не говорили мне «ради моего же блага», поскольку «были уверены, что все прекратится само собой». Можете себе представить, какими пикантными подробностями они бередили мою кровоточащую рану: «Ах, дорогая, раз уж теперь ты все знаешь, то, так и быть, расскажу тебе. Когда на одной из ваших вечеринок Уоррен увидел, как под столом они игриво наступали друг другу на ноги, он подумал, что Джек и впрямь заходит слишком далеко».
– Что же произошло, когда ты уличила его? – спросила Рейчел.
– Угадай, что? Невероятное, «неподдельное» удивление! Он отрицал все. На любой вопрос у него имелся ответ, пока я не предъявила ему те письма.
При воспоминании о том, что она переживала в ту минуту, Кэрол чуть не заплакала. Джек – ее герой. Джек – бессовестный лицемер. Превращение первого во второго совершилось на ее глазах за какие-то доли секунды. Она видела, как с калейдоскопической быстротой менялись выражения на его лице: стыд, осознание своего поражения, растерянность. «О Боже», – только и выговорил он тогда. Затем повторил. И в третий раз со вздохом: «О Боже».
– Понимаете, – продолжала Кэрол, – в браке мужчина все равно никогда не отдает столько, сколько женщина. Я же самозабвенно посвятила себя единственно главному в своей жизни – Джеку и детям. Ничуть не возражала против этого. Не считала себя обделенной. Все было так замечательно. А наш дом, видели бы вы его… он великолепен: мои орхидеи, ароматические смеси из сухих цветочных лепестков, потрясающий сад.
Все эти годы я почти совсем не думала о себе, а если изредка и начинала задумываться, то у меня сразу же возникало чувство вины. Я гнала эти мысли прочь. Я понимала, конечно, что отказываюсь от самой себя. Но я была рада делать это. У меня, конечно, есть способности, я действительно умею рисовать и всегда любила делать это. Могла бы стать профессиональной художницей, но не стала. На любимое занятие не оставалось времени, но глубоко в душе у меня всегда жила мечта, что однажды я стану рисовать, как Джорджия О'Киф, в пустыне.
Каким-то образом это желание сохранилось, и вот, когда девяносто девять процентов того, что составляло меня как личность, превратилось в ничто, этот самый один процент остался. Это все, что у меня есть сейчас. Верите или нет, но именно поэтому я и нахожусь здесь, в этом роскошном зале, в этом роскошном отеле, надоедаю вам, повторяя одно и то же. Думала – уеду в пустыню и попытаюсь стать Джорджией. Не смейтесь, это так и есть.
– По-моему, ты правильно поступила, – заявила Тэсса. – Ты ушла от него. Приняла трудное решение и осуществила его. Шагнула в неизвестность, не думая о последствиях. Если бы у тебя было к кому уйти, ну, понимаешь, например, к человеку, который долгие годы любил тебя или о котором тайно грезила ты сама… тогда – другое дело. Или если бы ты уже была состоявшимся художником или кем-то еще, если бы у тебя была еще какая-то иная жизнь… Но вот так взять и уйти, просто приехать сюда и пытаться начать с нуля, это невероятно смелый поступок.
– Именно, – подтвердила Рейчел. – Абсолютно в духе феминизма.
– Возвращаться к нему тебе нельзя, – сказала вдруг Тэсса. Она глубоко прониклась болью Кэрол и теперь ощущала эту боль как свою собственную.
– Знаю, – ответила Кэрол.
– Я тоже думаю, что не стоит, – согласилась Рейчел.
Она была удивлена тем, как изменилась ее позиция. Неужели она начала разбираться в этой неведомой ей сфере чувств, где неверность автоматически означает конец многолетних близких отношений, возникших когда-то исключительно на основе полного доверия к человеку? Для Рейчел секс и мужчины являлись лишь чем-то сопутствующим главному в ее жизни – профессиональному росту, карьере. Мужчины приходили и уходили, не оставляя следа в душе. Они в ее представлении отождествлялись с подписанием важных договоров и получением мимолетных удовольствий. А для Кэрол и Тэссы мужчина – это тот фундамент, на котором зиждется вся жизнь.
