Кровь моего монстра (ЛП) - Кент Рина (полная версия книги .txt, .fb2) 📗

Как и тогда, я беспомощна и так сломлена, что даже не могу остановить кровотечение, не говоря уже о том, чтобы кого-то спасти.

Они мертвы.

А я нет.

Они..

— Дыши, Липовский — властный голос звучит так близко к моему уху, что я вздрагиваю. — Дыши, черт возьми, Александр.

Приказ звучит твердо и грубо, и я смотрю вниз и обнаруживаю, что мои пальцы сжимают спусковой крючок винтовки, а плечи трясутся так сильно, что я не могу их контролировать.

— Посмотри на меня — это снова тот же голос. В его тоне нет ничего мягкого, даже попытки казаться вежливым, но возможно, это именно то, что мне нужно, потому что моя голова медленно поворачивается в сторону голоса.

Мое хаотичное дыхание выравнивается, когда я застигнута врасплох ледяной глубиной голубых глаз капитана. Смотреть в них, все равно что оказаться в ловушке на Северном полюсе.

— Вот так. Дыши — его голос понижается еще больше, и он звучит почти приветливо, но все еще повелительно. — Мне нужно, чтобы ты, черт возьми, пришел в себя, или ты умрешь. Ты меня слышишь?

Медленно, но верно я восстанавливаю контроль над своим дыханием. Дрожь прекращается, и я резко киваю.

— Используй свой голос, солдат.

— Да, сэр.

— Команда А была поражена, а команда Б отправилась в качестве подкрепления, так что нам нужно будет прикрыть их. Ты в состоянии сделать выстрел?

Адреналин приливает к моим конечностям, и я инстинктивно крепче сжимаю винтовку.

— Да, сэр.

— Если у тебя нет психологической устойчивости, держись от этого подальше. Я не позволю тебе подвергать опасности жизни моих людей своей нерешительностью.

— Эти люди, мои друзья! — я вздергиваю подбородок. — Я сделаю все возможное, чтобы вытащить их отсюда живыми.

Наступает короткая пауза, прежде чем он кивает и указывает на одно из ближайших деревьев.

— Иди туда.

— Почему не в одном из ранее обозначенных мест?

— Они атакованы. Мы потеряли всех наших снайперов — он говорит это без намека на эмоции, как будто он только что не объявил, что многие из людей, которых я начала считать своей второй семьей, ушли.

Легкая дрожь пробегает по мне, но прежде чем она распространиться и усилиться, я ненадолго закрываю глаза, глубоко вдыхаю, а затем доползаю к дереву.

Я подумаю об этом позже. На данный момент я нахожусь на задании.

В тот момент, когда я заставляю себя мыслить таким образом, моя голова проясняется. Мало-помалу мои движения становятся инстинктивными, роботизированными и наполняются целеустремленностью.

Я даже не обращаю внимания на непрекращающиеся звуки выстрелов или взрыв мин, которые взрываются повсюду вокруг нас.

Бум.

Бум.

Бум.

Быстрым движением я опускаю винтовку за спину и забираюсь на дерево в рекордно короткие сроки. Вместо того чтобы останавливаться на первой твердой ветке, я продолжаю движение до тех пор, пока не получу наилучший обзор склада и баланс на ветке.

Недостатком является то, что эта ветвь не такая сильная. Но опять же, я вешу не так много, как мои коллеги-мужчины, так что там, где они, скорее всего, сломают эту штуку и упадут, я не упаду.

Я ложусь на живот, держу винтовку наготове и смотрю в объектив. Первое, что я делаю, это обозреваю картину целиком.

Мой рот наполняется слюной, а тело сотрясается при виде расчлененных тел, в основном наших солдат. Парализующий страх охватывает меня при мысли о том, что я увижу тело Максима или Юрия. Или даже Виктора. Я каким-то образом привыкла к стоическому ворчуну, и я точно знаю, что его потеря ударит по капитану больше всего.

В ушах звенят помехи, и я на секунду вздрагиваю, думая, что это еще одна бомба. Но затем раздается характерная команда:

— Сосредоточься, Липовский.

— Да, сэр! — глубоко вдыхаю и закрываю глаза. Когда я открываю их, меня наполняет неземное спокойствие.

Я не жду приказов и не думаю дважды, когда прицеливаюсь и стреляю в повстанца, который сражается с одним из наших. Выстрел попадает ему в голову, и он падает на землю, как мертвое мясо. Солдат на мгновение поднимает голову. Как и капитан, команда В, должно быть, поняли, что мы потеряли наших снайперов, и поэтому они подумали, что никто не прикрывает их спины.

Теперь мы с капитаном делаем это.

— Тебе лучше остаться в живых — говорю я про себя, когда солдат исчезает за сараем.

В тот момент, когда он уходит, я целюсь в другого повстанца, наполовину скрытого осколками бомбы, и убиваю его точным выстрелом в сердце.

Мой уровень адреналина резко возрастает.

Щелчок.

Целься.

Стреляй.

Ритм становится естественным, когда я укладываю их «отдыхать» одного за другим.

— На одиннадцать часов, — звучит голос Капитана у меня в ухе. — Ты берешь вправо. Я возьму налево.

— Принято к сведению.

Я двигаюсь в том направлении, куда он мне приказал, и останавливаюсь, когда вижу около пяти повстанцев, лежащих на земле. С выстрелами в голову.

Ну, черт возьми. Похоже, я недооценила стрелковые способности капитана. Я всегда думала, что он просто стратег. Я не знала, что он тоже был важной оперативной силой.

Я стреляю в двоих справа, затем останавливаюсь, когда понимаю, что убила только одного, а второго ранила в плечо. Он убегает, держась за раненую руку. Я слежу за его движениями и прицеливаюсь.

— Не надо! — командует капитан мне на ухо, но я уже выстрелила.

И я снова промахиваюсь. Бля.

Повстанец исчезает за хаосом разрушенного склада.

— Почему вы остановили меня? — спрашиваю я с ноткой разочарования.

— Покинь позицию. Сейчас же! — кричит он, и я мельком вижу кого-то, одетого во все черное, на вершине противоположного холма. Прежде чем я успеваю сползти с ветки, выстрел попадает и в без того хрупкую ветку, она трескается, увлекая меня за собой.

Я вешаю винтовку на шею и держусь за другую ветку. Но снайпер целится и в нее тоже. В своих безумных движениях, чтобы избежать его прицела, я душу себя ремнем своей винтовки. Из-за того, что в мой мозг поступает мало кислорода, а грудные повязки сдавливают легкие, мои попытки побега становятся вялыми.

Черт.

Я ослабляю ремень на шее и продолжаю свой путь вниз.

В тот момент, когда мои ноги касаются земли, я прячусь за деревом, тяжело дыша. Когда я начинаю снимать ремень винтовки с шеи….

— Оставайся на месте.

Мрачный голос капитана заставляет меня приковаться к месту, мои руки по обе стороны от меня, а сердце бьется так громко, что я слышу его у себя в ушах.

Я оглядываюсь вокруг, пытаясь хоть мельком увидеть его, но его нет ни на одном из ближайших деревьев. Но он должен быть достаточно близко, чтобы увидеть меня.

— Он следит за каждым твоим движением. Если у него будет хороший шанс, он прикончит тебя.

— Как была раскрыта моя позиция?

— Он использовал твои выстрелы, которые ты сделал, в качестве параметра, чтобы выяснить, где ты был. Вероятно, это он уничтожил наших снайперов.

— Черт.

— Действительно, черт возьми Липовский. Сейчас на кону твоя жизнь. Если ты пошевелишься, ты умрешь. Если ты останешься там, ты тоже умрешь, потому что он, скорее всего, послал пехоту в твоем направлении.

Я сглатываю, чувствуя, как ремень зудит у меня на шее. Несмотря на то, что я полностью облачена в боевое снаряжение, лед затвердевает у меня в мозгу.

— Что мне делать? — бормочу я. — Могу ли я двигаться?

      — Если ты в настроении умереть, тогда, конечно, Липовский, дерзай.

Я прищуриваю глаза. Был ли это сарказм только что? Я поворачиваю голову в сторону, чтобы поискать его. Пуля попадает в ствол дерева, на пару сантиметров от моего носа.

Срань господня. У этого засранца на меня зуб.

— Я сказал тебе, черт возьми, оставаться на месте. — команда капитана почти пронзает мои барабанные перепонки. Я сопротивляюсь желанию помассировать уши, так как это наверняка будет стоить мне руки.