Их чужие дети (СИ) - Таирова Таша (бесплатные серии книг TXT, FB2) 📗
– А что там в консультации, Костя?
– Да всё по-прежнему. Правда, поток беременных стал меньше, видимо жаркое лето не способствовало размножению. Но глупостей меньше не стало. Помнишь, Тань, ту, что противозачаточные принимала? – Татка кивнула и усмехнулась, Вера Андреевна вопросительно качнула головой, и Костя продолжил: – Интересная такая одна пациентка, которая принимала таблетки, искренне не понимала, почему всё-таки забеременела. Когда мы её пытать начали с пристрастием, оказалось, она растворяла всю пачку таблеток в бутылке, и порциями пила несколько раз за день. Другая тоже не принимала факт своей беременности, потому что они с мужем принимали противозачаточные препараты. Потом выяснилось, что значит «с мужем» – оказалось, что таблетки принимал её муж!
– М-да, финиш, – тихо отозвалась Симонова и глубоко вздохнула: – А ведь на консультации всё объясняешь, по несколько раз переспрашиваешь, а в итоге... Ты, Татка, учись и на таких случаях, чтобы потом ничему не удивляться. Теория без практики – мертва, а практика без теории – слепа. Ладно, ребятки, давайте закругляться, уже совсем темно. Так рано, всего-то шесть вечера, а за окном хоть глаз выколи.
– Да, сейчас ещё раз по отделению пройдусь, тряхну, так сказать, стариной, и тоже домой.
– Тряхнуть стариной вы ещё успеете. Трясите молодостью, насколько хватит сил, – тут же отозвалась Вера Андреевна.
– Тань, ты пока переодевайся, я провожу тебя до дома. Всё, я ушёл.
Казанцев быстро вышел из кабинета, Вера Андреевна сняла халат, наблюдая за Татьяной, моющей чашки, и тихо заметила:
– Тань, ты не тушуйся. Не бойся спрашивать, высказывать своё мнение. Пусть оно будет неправильным, но лучше сказать и узнать, почему нельзя так делать, чем потом ошибиться. И ещё. Костя очень хороший человек, Тань. Преданный и честный. Знаешь, есть в жизни три вещи, которые нельзя предугадать. Это любовь, предательство и смерть. Подумай об этом. Ну, я пошла. До завтра!
Симонова быстро покинула кабинет, Таня вытерла руки и устало прислонилась к стене. Предательство она уже пережила, смерть дорогого человека тоже. Что там из списка осталось? Любовь? Всё может быть, поживём – увидим.
Глава 12
Ночью выпал первый снег, который чуть спрятал почерневшие деревья и серую землю. Лилия Анатольевна прикрыла глаза и улыбнулась, вспоминая вчерашний тяжёлый четверг. У Иринки заболела мама – накануне вечером перенесла сердечный приступ из-за неприятностей, что случились на работе у мужа, и учащемуся будущему рентгенологу пришлось на свой страх и риск прийти на работу с маленьким сыночком. Какой же славный пацан! Серьёзный такой мужичок, со всеми за руку здоровался, даже Фёдора очаровал, когда представился как Дмитрий Викторович. А потом с рук мужских не слезал! Лиля вздохнула – не хватает мальчонке мужчины в доме. Эх, когда же Костя забудет свою звезду балерунскую и подарит им с отцом малыша. Или малышку...
– Лилия Анатольевна, тут снимок интересный принесли, не могу разобраться с тенью в средостении. – Иринка стояла в дверях с историей болезни и снимком, что-то читая в записях врачей, затем быстро положила всё на стол и тихо добавила: – Я сейчас.
Телегина посмотрела вслед убежавшей сотруднице и покачала головой – вот получит, когда вернётся! Вскоре Ирина зашла в кабинет и встала за спиной у заведующей.
– Если ты ещё раз досидишься до того, что забудешь сходить в туалет, я лично отметелю тебя по полной программе, поняла? Ир, это не шутки, нельзя терпеть это дело. Знаешь, – Лилия Анатольевна усмехнулась и с улыбкой посмотрела на смущённую Ирину, – когда мы только начали работать в маленькой такой больничке в пригороде, со мной случай забавный произошёл. Тебе не надо рассказывать, что такое больничные коридоры, как они выглядят иногда, как освещаются, а уж как пахнут... Там в приёмном отделении был такой длиннющий коридор со множество дверей по бокам. Это и кабинеты врачей, и склады белья, и лечебные кабинеты, и, наконец, туалеты. И служебный нужничок располагался аккурат напротив нашего рентгеновского кабинета. Дверь у нас, ты знаешь, просвинцованная, тяжеленная. Ну и однажды, как говорится, совпало – рентгенлаборант забыла защелкнуть щеколду, дверь чуть-чуть приоткрылась, а я в туалет в этот момент понеслась. Захожу и слышу: «Раздевайтесь, проходите сюда, пожалуйста». Потом по селектору громкий голос: «Глубокий вдох, не дышать, дышите, одевайтесь!» Столько лет уже прошло, а я вынуждена признать, что так чётко мной ещё никто в жизни не командовал! Тем более в туалете. А со снимком всё ясно – тень выходит за пределы грудины, отправляй-ка ты нашего тенеобразующего к узистам, а предварительно опиши это как четкую с ровными контурами тень, возможно за счет загрудинного зоба.
Ира согласно кивнула и выскочила из кабинета. Телегина открыла медицинскую документацию, пытаясь сосредоточиться на цифрах и датах. Ещё и программа что-то зависает, зараза.
– Лилия Анатольевна, у нас тут травма! – Голос дежурного лаборанта отвлёк её от бумажно-компьютерной рутины. – Только первый снежок выпал, а народ уже по полной программе грохается. Вот, травма поясничного отдела, парнишка программист на работу спешил.
– Прекрасно, давай его ко мне, – Лилия Анатольевна внимательно посмотрела на снимки и выдохнула с облегчением. В дверях показался пострадавший парень, Телегина посмотрела на него и устало заметила: – Присядьте-ка, молодой человек, у меня к вам серьёзный разговор.
И только когда бледный молодой человек как-то бочком приблизился к столу, Телегина поняла, что произошло и как это выглядит с точки зрения пациента. Она встала и с улыбкой подошла к пострадавшему:
– Вы только не волнуйтесь, просто я в компьютерах не очень разбираюсь, а у меня в ворде русские шрифты не видны. Поможете?
– А со спиной что?
– Со спиной обошлось, – после чего повеселевший паренёк быстро разобрался с компьютером не только заведующей, но и с рабочими машинами во всём отделении, после чего его отвели на консультацию к хирургам уже в качестве «своего человека». А работа в рентгенотделении продолжилась уже быстрее и веселее.
***
Татка выдохнула, сплела пальцы и продолжила:
– Понимаешь, я всё могу понять, многое могу принять и простить, но когда тобой пользуются самым бессовестным образом – это для меня дико. Ещё, заметь, пользуются с прицелом на будущее!
– Ну хорошо, с отчимом у тебя не сложилось, но а мама твоя что?
Таня отмахнулась и немного отвернулась, закусив губы и пытаясь сдержать вдруг набежавшие слёзы:
– Не нужна я была ей. Я же даже не знала, что у папы семья есть. Да, он погиб рано, но ведь и бабушка, и дедушка живы были. Почему она ничего мне говорила? Это же родные люди. Дедушку я так и не узнала и совершенно случайно услышала о существовании бабули. И не от мамы, заметь, а от постороннего мужика. Значит, они это обсуждали с чужими людьми, а мне ни слова не говорили.
– А мужик тот что?
– Да ничего, чайником в голову получил и угомонился, – пробормотала Таня, вскинув голову.
Константин ошеломлённо посмотрел на коллегу и громко рассмеялся:
– Лапина, ты невозможна! И крайне опасна, теперь прежде чем что-то сказать, я все чайники прятать буду.
– Ага, – с грустной улыбкой ответила Таня, – и утюги заодно.
Казанцев закрыл последнюю историю и тихо спросил:
– А от тебя-то им что нужно было? Как можно было устроить на работу девчонок, у которых ни образования, ни охоты работать?
Татьяна медленно встала и подошла к окну – опять дождь со снегом, ветер срывает афиши и рекламные вывески. Ужасная погода... Как и её воспоминания...
– А сёстры молчали, ни слова не произнесли. Знаешь, у меня такое впечатление сложилось, что всё решили за них, особо ничего и не спрашивая. Так и было заявлено – я буду работать в роддоме, а это золотое дно. Денег у акушеров полно, молодым тоже что-то перепадает, а значит и мне хватит, и сёстрам. В конце концов любой врач может потребовать за своё ремесло – да, да, ремесло, ты не ослышался! – достойной оплаты. А я ничем не хуже других, институт хорошо закончила, квартира уже есть – не надо думать, куда задницу свою приткнуть. Осталось подзаработать на машину, да и семье помогать необходимо. Так что я всё правильно сделала, что в акушерство пошла, это же денежное дно. – Таня умолкла, так же смотря в окно. За её спиной мягко стукнула дверь, Казанцев замер, слушая её и удивляясь чёрствости её родных. – Это, Костя, почти дословно. Понимаешь, их не волновало, что я шесть лет отпахала своим умом, бабушкины накопления помогли мне сосредоточиться исключительно на учёбе; что я добилась специализации именно в этой области, что ночами в роддоме работала, училась, смотрела, запоминала. Да, сейчас я зарплату получаю как интерн; да, дай Бог, останусь работать в столице, но это не говорит о том, что я буду на золоте есть-спать, тем более требовать что-то. Да тут каждое дежурство как последний бой, когда надо порой спасти и маму, и новорожденного. – Таня выдохнула, обошла стол и села на диван. – А потом появился твой дядя со своими помощниками и всё встало на свои места. И знаешь, я так счастлива от того, что я одна. Ну вот, как говорится, Остапа понесло. Вылила на тебя всё дерьмо, что накопилось.
