Думать не будем пока ни о чем (СИ) - Субботина Айя (книги .txt) 📗

А еще может случиться, что это очередное разочарование. Еще один «Саша» моей жизни, которому будет казаться, что вот он уж точно справится с закомплексованной маминой дочкой, а когда ничего не получится, разведет руками и скажет: «Что ты как бревно, в самом деле?»

Я долго пишу сообщение в телефоне: набираю какие-то пафосные фразы, перечитываю, удаляю, придумываю подходящую альтернативу и снова удаляю.

Может быть, это мое? Настоящее, с улыбкой, от которой как будто развязывается пупок; со взглядом, под которым хочется краснеть, лежа на кровати бесстыже голой; с татуированными руками, о которых я могу фантазировать бесконечно, и это не будут девичьи романтические мечты, а то, что впору показывать на соответствующих каналах?

И все это я потеряю только потому, что снова испугаюсь?

Я еще ничего не решила, но уже записываю его номер в свой телефон: «Антон». У меня больше нет знакомых с таким именем. И имя мне не нравится, потому что в детстве один рыжий толстый Антон очень сильно меня обижал и придумывал дурацкие прозвища, которыми меня дразнил весь класс. Но… моему Антону это имя подходит. Звучит так, что хочется прищелкнуть языком.

Когда в конце имени добавляю смайлик в виде красного сердечка, даже не пытаюсь анализировать этот поступок. Захотелось и захотелось, я любитель поддаваться импульсам. Особенно сейчас, когда забираюсь в мессенджер — а я ими в принципе почти не пользуюсь — и нахожу там контакт по его номеру телефона. На аватарке — черно-белая улыбчивая фотография. Та же хитринка в уголке губ, те же немного прищуренные глаза.

Что написать? Как начать разговор, чтобы мой отказ не выглядел как прилетевший в затылок кирпич?

Я: Я думала, что следователи носят форму с погонами

Отправляю.

Чувствую, как отрезвление валится на голову ледяной глыбой. Я же собиралась поблагодарить за подарок и сказать, что не смогу его принять, потому что…

Антон: Иногда, но обычно лично я хожу как раздолбай

Я: А какое у тебя звание?

Лейтенант? Капитан? Я ни черта в этом не смыслю, хоть у моего оцта за плечами карьера военного в звании подполковника, но это было давно — и я, к стыду своему, никогда не интересовалась всеми этими «пенисами на погонах» [7].

Антон: Майор ))

Я: Охренеть…

Я: Прости^^

Антон: Сегодня готовишь ты. Что у нас будет на ужин? Что купить?

Я мысленно икаю, обескураженная резкой сменой темы разговора.

Что я буду готовить?

Я: А что ты любишь?^^

Антон: Мясо, мясо и… мясо)) Но только в виде стейка или на ребре. Тушеное нет. Еще блины люблю. И суп какой-то, на твой выбор. Я абсолютно непривередливый.

Я умею готовить.

Я умею очень хорошо готовить. В моем арсенале есть советы Гордона Рамзи и фишки Джейми Оливера. За готовкой я расслабляюсь: надеваю наушники, включаю любимую музыку и, пока нарезаю рыбу или шинкую салат, героиня моей книги сражается со злым демоном или спасает мир от инопланетного вторжения.

Но самое классное — это конечный результат. Когда из кучи самых разных продуктов вдруг получается маленький кулинарный шедевр. Чем не алхимия?

Антон: Малыш, я добрался до работы. Пока не на связи. Но ты пиши, я обязательно прочитаю и отвечу, как освобожусь.

Я ношусь по квартире, быстро переодеваюсь для прогулки и уже на ходу, спускаясь по ступеням, набираю:

Я: Хорошего трудового дня, неформатный майор Геральт [8]. Все, что нужно, куплю сама. В этот раз угощаю я.

На улице, прежде чем спрятать телефон подальше в карман, удаляю заметку в записной книжке, где у меня целая мелодраматическая речь на тему того, почему сегодня мы не увидимся, и почему я вообще плохая партия для мужчины, у которого нет проблем с либидо.

Может быть… в этот раз все по-настоящему? 

Глава четырнадцатая: Антон

Когда женщина интересна — ее хочется попробовать «на зуб». Назовем это так, хоть формально, лично для меня, это просто некая проверка боем, попытка оценить профпригодность. Пусть звучит цинично и как ода сексизму, но когда тебе тридцать пять, за плечами есть какой-никакой, но приличный опыт общения с противоположным полом, уже не хочется тратить время на женщину, которая, как потом окажется, не умеет элементарных вещей.

Я уже в том возрасте, когда хочется «джек-пот»: умную, симпатичную, с нормальной фигурой — совсем не фитоняшку — и способную обеспечить мне комфорт. А я взамен буду оберегать ее, давать, все, что нужно и не ебать мозги пустыми придирками.

Вроде ничего сложного, но пока что я лишь раз был близок к чему-то подобному, но и там была беда-печаль.

Решение пригласить Очкарика побыть у меня пару дней зреет в тот момент, когда я смотрю на нее полуголую и представляю, как буду сжимать в руках эти полные «тройки», а в идеале загоню между ними член.

Тем более, что завтра мне нужно будет съездить по делам только по второй половине дня и ненадолго, а на среду я заранее все раскидаю.

Мне неинтересно тянуть кота за хвост. Все эти свидания, «три встречи ради приличия», «я не такая, меня нужно заслужить…».

Хорошо, что Йен не против.

Хоть я был абсолютно уверен, что она написала мне первой, потому что нашла повод отказать. Тут и дураку видно, что скромница в полный рост, а такие не пишут мужчинам первыми, даже если на землю летит метеорит размером с австралийский континент.

Вид ее полуголой то и дело возвращается в мою голову, и мне даже приходится пару раз «поправить карман», чтобы не чувствовать себя совсем уж печально. Очкарик написала, что убежала по магазинам, я ответил, что обрывать руки тяжестями совсем не обязательно, но сейчас уже почти десять вечера, а она так ничего и не написала.

Около ее дома я чуть раньше одиннадцати.

Набираю номер и слышу в трубку взволнованное:

— Привет… Антон.

— У тебя там тяжести? Я поднимусь помогу.

— Нет, ничего такого. Уже бегу.

И все же выходит из подъезда с маленькой спортивной сумкой через плечо, женским рюкзаком, на котором болтается пушистый белый кролик, и двумя пакетами с едой.

На полпути забираю все это, сгружаю в машину и краем глаза замечаю, как она снова утыкается носом в телефон.

— Пишу маме, чтобы не волновалась, — говорит со смущенной натянутой улыбкой. — У нас так принято. Ты не подумай ничего такого, просто… вот так.

— А я ничего и не думаю. Если сейчас не поздно, то можем заехать к твоим родителям, чтобы они на меня посмотрели со всех сторон.

— Серьезно? — Она как будто даже моргнуть боится.

— Абсолютно. Это нормально, что родители хотят знать, с кем их дочь проводит время. Мне скрывать нечего.

Никогда не понимал, почему мужики так боятся знакомиться с родителями и домашними своих женщин. То, что на тебя посмотрят ее мать, отец, выводок братьев, сестер и другой «очень важной» родни еще ничего не значит. Это же не обещание жениться.

Ну и еще я почему-то всегда нравился родителям своих женщин. И мне всегда доверяли.

— Может быть, в следующий раз? — Йен поправляет смешные черепашьи очки, хоть я вижу, что ее разрывают противоречивые чувства. С одной стороны, хочется показать своего молодого человека (я немного старомоден, и пусть пока буду в таком статусе), а с другой ее как будто что-то останавливает.

— Как сама захочешь, — соглашаюсь с ее решением и помогаю забраться на соседнее с водительским сиденье. — Просто с этим вообще никаких проблем.

— Знаешь, мой отец всю жизнь мечтал, что однажды я стану женой мужчины в погонах, — улыбается она, на миг расслабляясь, как будто перестает смущаться нашего быстро завертевшегося знакомства. И тут же тушуется: — То есть, это просто… Ну… К слову пришлось… Ничего такого, знаешь…

Не могу не использовать эту возможность ее смутить.