Не будем дружить (СИ) - Николаева Юлия Николаевна (книги регистрация онлайн txt) 📗
— Надо бы нам тоже.
Она уставилась на меня, ещё больше раскрыв глаза. Я с трудом сдерживал смех.
— Сама подумай, если мы их слышим, то и Фостер тоже. Не странно ли, что мы с тобой не последуем примеру этой парочки?
— Ты что сейчас имеешь в виду? — напряженно спросила Надька.
— Давай немного попрыгаем на кровати и постонем.
Оно того стоило! Надо было видеть взгляд Ельцовой в этот момент! Не выдержав, я рассмеялся, падая на кровать, она, наконец, поняла, что я шучу.
— Придурок! — толкнула меня в бок, отворачиваясь в другую сторону. Отсмеявшись, я улёгся на живот и заснул. Спалось мне удивительно хорошо. Я даже забыл о том, что нахожусь в коттедже, а не в собственной постели.
Проснувшись, потянулся, переворачиваясь на бок и тут же наткнулся взглядом на спящую Ельцову. Она спала на боку лицом ко мне, обнимая одеяло, закинув на него ногу. Я невольно скользнул по ней взглядом, задержавшись на попке, и почувствовал возбуждение. Вот черт! Отвернулся, но это не помогло, надо идти в душ, пока Ельцова не проснулась и не обнаружила меня в таком виде. Я снова взглянул на неё. Во сне Надька была какой-то другой, такой милой, беззащитной, хрупкой. Вот все они такие, кажутся хрупкими, а сами сожрут и не подавятся.
Тихо встав, я нашёл в шкафу полотенце и отправился искать душ. Он оказался на этаже и был свободен. Через пятнадцать минут я входил в комнату взбодрившимся. И первое, что увидел: Надьку в брюках и лифчике. Охнув, она прикрылась футболкой, которую держала в руках. Вот ведь, притащила ещё запасную одежду, умная какая.
— Отвернись, — прошипела мне. Я послушно отвернулся, закрывая дверь и думая о том, что можно опять в душ отправляться. Да как же так, с чего вдруг Ельцова стала объектом моих желаний? Притом мимо моей воли. Да она даже не в моем вкусе. Я люблю, когда у девушки есть, за что подержаться. А Надька тростинка, от ветра уносит поди.
— Я готова, — сказала она, я повернулся. Стоит, хмуро разглядывает, как будто я опять в чем-то виноват.
— Разрешите предложить вам руку, — я выставил локоть, она только глаза закатила. Внизу сновал Эдди, грелся чайник. Кофе, подумал я, вот что нужно.
— Терпеть не могу растворимый, — буркнула Надька.
— А придётся, — ответил я, делая глоток с удовольствием. Подумаешь. Надька сделала такое лицо, что я прошептал, не удержавшись:
— Снобка.
— Придурок, — ответила она.
Дальше мы сидели молча, я изредка поглядывал на неё и вдруг вспомнил, как мы однажды всей семьей завалились к Ельцовым утром. Мне тогда лет десять было. Надька пила какао с таким видом, словно это последняя на земле кружка с данным напитком. Я тайком, пока не видят предки, толкнул ее под локоть, и она все вылила на себя. Вот Надька тогда орала, набросилась на меня и стала мутузить, предки еле оттащили.
Почему-то сейчас, вспомнив эту историю, я невольно улыбнулся. Поймав Надькин взгляд, улыбку убрал.
— О чем ты думал? — спросила она, я отмахнулся, а Ельцова вдруг сказала. — Вспоминал, как какао на меня пролил?
Честно, я малость офигел. Вот как она поняла? Этот вопрос я и задал. Надька усмехнулась, пожимая плечами.
— Я тоже вспомнила.
Это было странно. У нас с Надькой вдруг обнаружилось общее прошлое. То есть оно всегда было, конечно, но сейчас это прошлое как будто связало нас по-новому. Ну я так думал, а Надька, коварно улыбнувшись, встала и словами:
— Время отдавать долги, — вылила мне свой кофе на брюки.
Я вскочил, скорее, от неожиданности: напиток успел остыть, но сам факт! Вот ведь Ельцова, мстительная заноза!
Мы стояли друг напротив друга, и тут в дверях появилась русская парочка, Светлана и Егор.
— Кофе пролил? — ахнула женщина, тут же бросаясь к мойке, отмотав от рулона тряпку, намочила ее и… передала Надьке. Та взяла по инерции, а потом уставилась на Светлану, хлопая глазами.
— Оттирай, все отмоется, — женщина подтолкнула Ельцову ко мне.
А я едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. Руки в боки упёр и смотрел на неё с улыбкой, мол, давай. За что боролась, как говорится. Мы почти зеркально повторяли ситуацию в ресторане, но я знал наверняка: Надька ни за что на свете не прикоснется к моим брюкам в области ширинки.
Тут появилась остальная компания, и чтобы спасти ситуацию, я, подмигнув Светлане, сказал:
— Она меня в комнате ототрет, — и закинул Ельцову на плечо, та только охнуть успела, цепляясь за меня.
— Макс, ты очумел? — пролепетала вслух.
— В комнату, дорогая, извините нас, — обратился к остальным и, хлопнув Надьку по попе, пошёл к лестнице. Ельцова молчала до второго этажа, потом прошептала сердито:
— Может, пора меня отпустить?
— В комнату придём и отпущу.
Мы зашли в комнату, я, не рассчитав, скинул с себя Надьку слишком резко, и она, ойкнув, ухватилась за меня, тяня за собой. Я бросил ее на кровать, и сам оказался сверху, успев в последний момент выставить руки по сторонам от девушки, а то бы придавил ее. Она вдруг замерла, глядя на меня, а я подумал: ничем хорошим это не кончится.
Надя
Макс сумасшедший. От него не знаешь, чего ожидать в следующую минуту. Раньше я думала, это из-за нашей войнушки, но теперь вижу: он такой по жизни. Перекинул через плечо и потащил, вот ведь придумал! И все бы ничего, но потом он бросил меня на кровать и сам оказался сверху, не специально, а потому что я в него вцепилась, испугавшись. И снова оказался так близко, провокационно близко. Смотрел в глаза, и в голове мелькнула мысль: как тогда. Только я сама не поняла: когда тогда? Никогда мы не были с Максом в таком положении. А он все не отстранялся, я даже не заметила, что по-прежнему держусь за его плечи. И глаза у него такие затягивающие, а ещё почему-то очень хочется на губы посмотреть, и дышать тяжело. Отстранись, Макс, отстранись, пожалуйста, это уже не смешно! Я зажмурилась, чтобы не видеть его темнеющих зелёных глаз, закусила губу. Почему я молчу? Почему ничего не делаю?
И тут Макс сам отстранился, вставая. Я ещё немного полежала с закрытыми глазами. Когда открыла, Макс пялился в окно. Так, Надя, возьми себя в руки. Быстро сев и отправив футболку, я сказала:
— И что теперь?
— Теперь, Ельцова, придётся-таки прыгать и стонать, — хмыкнул он, поворачиваясь ко мне. Оперся на подоконник, складывая на груди руки.
— Вот ещё, — фыркнула я, — не собираюсь я стонать. Это вообще не показатель.
— Чего? — не понял он.
— Ну… Не все стонут, когда сексом занимаются.
Макс вздернул брови в удивлении.
— Ни разу не встречал таких. Ельцова, ты серьезно, что ли? Может, ты фригидная?
— Сам ты фригидный. Необязательно кричать и громко стонать, чтобы получать удовольствие.
— Даже не знаю, кого мне больше жаль: тебя или твоего мужа.
— Не надо оскорблений! Твои девицы, поди, и стонут только, чтобы тебе польстить. А нормальные девушки…
Договорить я не успела, Макс, оказавшись возле в два шага, упёрся ладонями в стену рядом с моей головой.
— Не говори о том, чего не знаешь, Ельцова. У меня с женщинами все в порядке, и ты бы стонала и кричала, если бы я тебя… — тут он запнулся, видимо, поняв смысл того, что собирался сказать.
А мне от его слов стало жарко, по телу пробежал импульс, и я испугалась. Испугалась происходящего всерьёз. Если раньше были невинные шуточки, то теперь все изменилось. И я наконец нашла в себе силы признаться: близость Макса порождала желание. Такое тягучее, сильное, оно прошибало низ живота, заставляло сердце стучать быстрее, наполняло виски тяжестью, голову туманом. А ещё я понимала: если бы у Макса в голове перемкнуло, и он бы проявил инициативу, мне было бы крайне трудно устоять. И это пугало больше всего. Такого помутнения рассудка с Олегом не было, все так спокойно, понятно… и должно таким остаться. Нужно только потерпеть ещё немного, скоро будет подписан договор с американцами, и мы с Максом разбежимся по разным концам коридора, по разным этажам, как обычно. Я даже оставлю игру в нашу войну, просто сократим отношения до минимума, и жизнь наладится, непременно наладится.
