Остров Афродиты - Хэмпсон (Хампсон) Энн (электронные книги без регистрации .txt) 📗
– …до того, как ты стал пользоваться мной для удовлетворения своих желаний? Да, Леон, нам было хорошо. Так могло продолжаться и дальше.
– Ты думаешь? – Горькая усмешка тронула его губы. – А ты, Элен, ты была бы довольна такой жизнью?
– Ты же знаешь, что я не стремилась к таким отношениям, которые затрагивали бы мои чувства. Я объяснила тебе это, когда рассказывала о Грегори, и о том, как он обошелся со мной.
– Ты не ответила на мой вопрос. У мужчин есть некоторые человеческие потребности, но они должны быть и у женщин.
– Женщины устроены иначе, особенно англичанки.
– Можешь не рассказывать мне об этом, – с горечью произнес Леон. – Но какими бы холодными они ни были, они все равно женщины. Ты не хочешь ответить на мой вопрос?
– Мне и в голову не приходило… заниматься любовью ради удовлетворения физической потребности.
– Уходишь от прямого ответа? – Леон сбавил скорость, чтобы дать пройти пожилой женщине в черном, несущей на спине тяжелую корзину. – Мне не нравится твой цинизм. Больше не говори так, пожалуйста. – Они уже въехали в Фамагусту. Дорожный знак указывал поворот в старый город, но Леон поехал прямо.
– Ты же не хочешь сказать, что я ошибаюсь? Ты ведь используешь меня именно таким образом? – Элен по-прежнему не смотрела на мужа, но она услышала, как он заскрежетал зубами от гнева.
– Я сказал, что мне не понравился твой циничный тон!
– Ты меня удивляешь, Леон, – язвительно заметила она. – Я не думала, что мой тон может так задеть тебя.
– Он мне не понравился. Грубость и цинизм не идут тебе.
Машина мчалась через густонаселенный район города. По дороге попадались белые особняки, окруженные садами, в которых буйно цвели гибискусы и жакаранды, бугенвиллии и мимозы. Опьяняющий аромат цветов проникал в открытое окно машины.
– Ты слишком высокого мнения обо мне.
– Сарказм тебе тоже не идет. Я бы просил тебя воздержаться и от него.
Элен порывисто повернулась к Леону.
– Выходит, я уже не могу говорить, что я думаю? – спросила она, покраснев от гнева.
– Можешь, если только при этом твои слова не оскорбляют меня.
Элен замолчала и до самой гостиницы не проронила ни слова. Наконец машина была поставлена на стоянку, вещи внесены в номер. В комнате царил полумрак – жалюзи оказались опущенными. Элен сразу же подняла их и открыла окна.
– Зачем они это делают? – сказала она, выходя на балкон. Перед ней простирались синие воды Средиземного моря и золотая полоска пляжа. Она почувствовала, что Леон стоит рядом.
– Таков обычай, – ответил он. – Ты просто еще не привыкла.
– Обычай… У мужчин здесь существует обычай обращаться со своими женами как с собственностью. – Элен оглянулась. В номере стояла двуспальная кровать. Леон сам попросил такой номер? Она всегда считала, что в номерах дорогих отелей стоят две односпальные кровати.
– Я, пожалуй, распакую свои вещи, – сказала она. Но Леон загораживал собой проход и даже не сделал попытки пропустить ее в комнату, поэтому Элен вновь повернулась к перилам балкона и стала смотреть на море. Она почувствовала, как руки мужа легли ей на плечи, и вся сжалась. Он, должно быть, понял, что она испытывает, но тем не менее тихо шепнул:
– Эти дни могут стать нашим медовым месяцем.
– Медовый месяц существует только для влюбленных.
– Ты права. – Элен послышались нотки сарказма в его голосе, а может быть, ей только показалось. Его руки стали настойчивее, а губы касались ее волос и ласкали шею. Некоторое время Элен стояла неподвижно с покорной обреченностью, потом резко повернулась; красные пятна гнева появились у нее на щеках.
– Неужели ты не можешь оставить меня в покое! Почему я должна терпеть твои ласки и днем и ночью? – Она отстранилась от него и бросилась в комнату. Леон последовал за ней.
– Элен! – Ее имя сорвалось с его побелевших губ. Он, казалось, был в шоке, даже руки у него безвольно опустились, но он тут же сумел побороть свою минутную слабость. Глаза Леона потемнели от сдерживаемого гнева, кулаки сжались. – Если ты так воспринимаешь мои ласки, то хочу напомнить тебе: я беру то, что принадлежит мне по праву, и тогда, когда захочу.
– Но ты же обещал. – Леон стоял очень близко. Гнев мешал Элен говорить, но в ее сердце уже закрался страх. Если бы она только могла убежать от этого человека, но что тогда станет с детьми. И Леон знал, что он сохранит над ней свою власть до тех пор, пока она будет нужна детям. – Неужели ты не испытываешь угрызений совести из-за того, что нарушил свое обещание?
– Что касается моих отношений с тобой, то у меня нет никаких угрызений совести. Ты моя жена, и поэтому я ничего не нарушаю…
– Нет необходимости еще раз напоминать мне, что жена здесь – всего лишь собственность мужа, – с горечью сказала Элен. Проникавшие в окно солнечные лучи слепили ее, и она резко задернула штору. Внезапно она ощутила ненависть и к солнцу и к безоблачному небу – то есть, ко всему этому еще недавно прекрасному острову, с которого она не могла убежать.
– Но ты не можешь держать здесь меня вечно. Как только дети подрастут, я уйду от тебя.
Слабый скрежещущий звук, исходивший от столика у стены, заставил их обоих прислушаться: Элен – удивленно, Леона – равнодушно.
– К тому времени у тебя уже могут появиться собственные дети, – спокойно сказал он, направляясь к этому столику.
– Ты хочешь удержать меня хотя бы так?
– Да, хотя бы так, – тихо ответил Леон, и Элен удивленно подняла на него глаза. Его голос как-то странно дрогнул; казалось, что он говорит через силу и ему трудно признаться в своих чувствах. Их взгляды встретились, и по совершенно непонятной причине Элен вспомнила, как заныло у нее сердце при виде Леона и Паулы Максвелл у отеля «Хилтон». Удивительно, но это воспоминание мгновенно стерло из памяти только что произошедшую между ними неприятную сцену, и поддавшись какой-то неведомой силе, Элен сделала шаг навстречу мужу, протягивая ему руку в неосознанном жесте примирения.
– Леон…
Он взял протянутую руку, и мертвенная бледность исчезла с его лица, морщины разгладились, и он даже улыбнулся.
– Что, Элен? – Но она не могла говорить, не могла найти слов, чтобы выразить свои чувства, описать волнение, порожденное уже отнюдь не страхом. – Что случилось? – Его голос был нежным, даже умоляющим. Таким необычным, подумала Элен, и в ее душе что-то дрогнуло, почти помимо ее воли.
– Этот короткий отпуск… Мы могли бы быть счастливы?
– Элен. – Не веря своим ушам, Леон смотрел на жену. Потом он очень бережно привлек ее к себе и обнял. – Да, дорогая, – прошептал он. – Да, мы можем быть счастливы.
Леон продолжал держать жену в своих объятиях, не делая попытки поцеловать ее и словно даже опасаясь ее крепко обнять. Необъяснимое чувство вины охватило Элен. Она поспешно заговорила, чтобы избавиться от него.
– Откуда этот звук, Леон? Это трещит дерево?
– Это жучки-древоточцы; они забираются в мебель. Я скажу горничной, чтобы она принесла какое-нибудь средство для борьбы с ними.
– Жучки? В самом деле? Но как они забираются сюда?
– Крышки столов – полые, насекомые легко туда проникают.
– Наверное, в таком климате, как здесь, приходится мириться с некоторыми недостатками. – Элен слабо улыбнулась. – На свете нет совершенства.
Леон опять взял ее руки в свои, несколько мгновений молча смотря в глаза жены, а потом грустно произнес:
– Да, Элен, на свете нет совершенства…
После ленча в ресторане гостиницы они поехали в старую часть Фамагусты. Леон назвал эту поездку деловой, и хотя он действительно заехал на свои склады, но пробыл там всего несколько минут.
– Мы поедем через апельсиновую рощу, – сказал он, садясь за руль. – Могу тебя заверить, что этого зрелища ты никогда не забудешь. – Леон был прав: бесконечные плантации фруктовых деревьев тянулись на многие мили.
Кроме апельсиновых деревьев там росли еще мандариновые и лимонные. Все они стояли в цвету; их пьянящий аромат кружил голову.
